На корабле назревало недовольство. Вот уже несколько дней, как "Орлеан" стоял на рейде, но на берег никого не отпускали.
Лишь небольшая команда матросов во главе с боцманом время от времени съезжала с фрегата пополнить запасы пресной воды и закупить свежей зелени.
Возвратившись от губернатора, Беньовский собрал офицеров.
- Господа, разделяю недовольство солдат корпуса, которые хотели бы поскорее попасть на берег. Объясните им, что задержка с отпусками была вынужденной, подозревали эпидемию холеры. Но сегодня мы с капитаном Ковачем с удовлетворением узнали, что подозрение не подтвердилось. Завтра отпускаем на берег первую роту и инженерную команду.
- Прикажете выдать отпускные деньги на расходы? - спросил казначей.
- Деньги выдавать повремените. Я ещё не урегулировал свои финансовые дела с губернатором. Положимся на гостеприимство местных жителей. А если иной молодец полакомится бананом с чужого сада - не велика беда.
- Я поручу капралам строго надзирать за солдатами, - сказал командир роты.
- А вот этого делать не нужно, милейший. Никакого надзора. Разве не надоели нашим солдатикам за долгий путь все эти капральские выволочки, зуботычины. Пусть почувствуют себя на берегу вольными птицами.
- Как бы чего не вышло, полковник.
- А если и выйдет, не велика беда.
- Эх, наделают хлопот господину Дюма ребятушки, - сказал Ковач и многозначительно ухмыльнулся. Хитёр полковник.
На следующий день Беньовский предусмотрительно остался на фрегате, задержав и всех офицеров. А шумная, никем не управляемая ватага солдат первой роты и инженерной команды погрузилась в шлюпки и устремилась к берегу. Вернулись солдаты под вечер. Некоторые были навеселе. А вслед за ними прибыл гость - начальник местного гарнизона в чине капитана.
- Капитан Потье, - представился он начальнику экспедиции. - По поручению губернатора я с серьёзной жалобой на ваших людей.
- Что они такого натворили? Рассказывайте.
- Они вели себя как неприятель в оккупированном городе.
- Бог с вами, капитан. Преувеличиваете.
- Ничуть не преувеличиваю.
Потье бесстрастно рассказывал о бесчинствах солдат с фрегата, захлестнувших тихий городок. Пример подала компания бесшабашных парней, по-видимому, бывших бродяг или уголовников, накинувшихся на местный базарчик. Они хватали с лотков фрукты и всякую снедь, не думая расплачиваться. Когда же торговцы пытались протестовать и требовать оплаты, молодчики со смешками отвечали: "Спрашивай с короля Людовика". Двум-трём торговцам крепко намяли бока. Опрокинули несколько лотков с товарами и потоптали их содержимое. Дурной пример заразителен. Солдаты группками заходили в харчевни, требовали вина и, не расплатившись, выходили. В одном кабачке хозяин-индиец собрал полдюжины слуг и соседей и попытался выставить непрошеных гостей. Солдаты надавали хозяину тумаков, разогнали его людей и разгромили заведение. Кое-кто забрался в сады местных обывателей и лакомился там бананами. Увидев солдат, женщины и девицы в страхе разбегались и прятались по домам. По слухам, были и случаи изнасилования. Белых солдаты не трогали, а приставали к темнокожим. Полиция пыталась было призвать безобразников к порядку, но солдаты крепко избили одного из полицейских. Открывать огонь стражи порядка не решились.
- Очень сожалею, что так всё получилось, - сказал с притворной грустью Беньовский, выслушав капитана. - Виновных в избиении полицейского строго накажем.
Оба понимали, что это только пустое обещание.
Уже наступили сумерки, когда на фрегат прибыл чиновник из губернаторской канцелярии.
- Господин Дюма убедительно просит вас незамедлительно прибыть к нему, - сообщил он Морису Августу.
Несмотря на поздний час, Беньовский отправился на берег. Дюма ждал его. Морис Август входил на знакомую веранду не без злорадной мыслишки, что упрямство губернатора сломлено. Теперь-то он станет сговорчивее, покладистее.
- Господин барон, отправляйтесь ради Бога с вашей разбойной командой на Мадагаскар, в преисподнюю, куда угодно. - Этими словами встретил Дюма Беньовского. И в голосе его слышалась мольба.
- Но мне нужны деньги.
- Я выплачу вам половину потребной суммы. Это всё, что удалось собрать. Остальное получите через два месяца. Это вас устраивает?
- Предпочёл бы получить всю сумму сразу. Но готов пойти вам навстречу. Поверьте в моё искреннее желание сохранить наши самые добрые, дружественные отношения.
- Вот и договорились, и продовольствие получите.
В последующие дни Беньовский отпускал на берег солдат небольшими партиями под надзором капралов и сержантов, снабдив их карманными деньгами. Прежние бесчинства на берегу больше не повторялись. Для порядка и в назидание другим начальник экспедиции приказал высечь одного солдата, возвратившегося в тот злополучный день пьяным и затеявшим на палубе драку с матросом фрегата. Вскоре солдаты экспедиционного корпуса подключились к ремонтным работам на судне в помощь экипажу. Казначей в сопровождении конвоя из личных охранников Беньовского отправился в канцелярию губернатора за деньгами.
Морис Август вспомнил об отце Антуане, бывшем миссионере на Мадагаскаре, и его служке Филиппе-Ратолани, крещёном малагасийце. Он решил, что настало время показать город жене и заглянуть вместе с ней к священнику. Пусть Фредерика посмотрит замечательную коллекцию отца Антуана, изделия рук малагасийских мастеров, и увидит забавного бабакоту, если зверёк ещё жив. Фредерика давно хотела побывать на берегу. Она редко выходила из каюты и общалась только с денщиком Андреяновым и его женой камчадалкой Агафьей, теперь её горничной. На солдат она смотрена с презрительным высокомерием и опаской и старалась держаться от них подальше. Мужу жаловалась, что солдаты, от которых так дурно пахнет, с жадным любопытством, словно раздевая, разглядывают её.
- Что ты хочешь от этих грубых парней, если на фрегате нет других баб, кроме моей красуленьки да этой уродины камчадалки? На кого же ещё им заглядываться? - успокаивал он жену.
Офицеры, даже соплеменники-поляки, невзлюбили необщительную Фредерику, считая её высокомерной гордячкой. Долгий утомительный путь, тоскливое ожидание конца плавания казались ей невыносимыми.
Городок Фредерике понравился. В центре богатые дома с верандами тонули в тропической зелени. Встретились карета и пара экипажей. Значит, есть в Порт-Луи своё маленькое светское общество. Морис Август сводил жену в лавку ювелира-араба, где Фредерике приглянулась большая серебряная брошь, украшенная чеканкой. Словоохотливый араб на все лады расхваливал товар. Морис Август, изрядно поторговавшись, купил брошь в подарок жене.
В доме священника их ждало разочарование. Не выбежал навстречу забавный бабакота. Здесь обитал теперь другой хозяин. Навстречу Беньовским вышел аскетически худой монах-доминиканец, длиннющий, неулыбчивый.
- Чем могу служить, господа?
- Я хотел бы видеть моего старого знакомого, отца Антуана, - ответил Морис Август.
- О, отец Антуан теперь далеко. В Индии. Мы, солдаты святого престола, подчиняемся его воле. Мой предшественник за усердную службу удостоен сана каноника.
- Жаль, что мы не встретились. Помнится, у него была великолепная коллекция предметов малагасийского быта.
- Он дорожил коллекцией и увёз её с собой.
- И ещё помню, был у него служка-малагасиец.
- Вы имеете в виду Филиппа? Мы не сработались, и я уволил его.
- Подумайте! Он мне казался таким приятным молодым человеком.
- Филипп оказался слишком светским. Я надеялся заняться его духовным образованием и сделать из него сельского священника. А он увлёкся девушками.
- Естественно для молодого человека.
- Но не для слуги Господнего.
- Где он теперь?
- Меня это мало интересует. Но если он вам так нужен... Филипп работает приказчиком у индийского торговца Рамеша Чандра. Его лавка недалеко отсюда.
- Благодарю вас, падре.
- Бог вам в помощь, сын мой. Да не оставит Он вас своими милостями.
Бывшего церковного служку Беньовские встретили за прилавком захудалой лавки индийца. Он отвешивал рис покупательнице.
- Не будь я Филипп, если вы не тот самый господин, который года два тому назад, когда я ещё служил у отца Антуана, приходил к нам на Маврикий.
- Тот самый.
- Вспомнили-таки горемычного Филиппа, порадовали. Вот только имя ваше позабыл. Помню только, большой господин.
- Имя - это не важно. Теперь я для тебя просто господин полковник.
- Понимаю. Всё равно большой господин. А эта красивая женщина кто?
- Жена моя. Красавица, говоришь? Ты наблюдателен. Рассказывай, как живёшь.
- Плохо живу, мосье полковник. Не то что у отца Антуана.
Филипп стал жаловаться на скупость хозяина Рамеша.
Платит совсем мало. Иногда кое-что перепадает с хозяйского стола.
- Поступай ко мне на службу, - предложил Беньовский. - Не прогадаешь. Положу тебе хорошее жалованье. Станешь членом нашей экспедиции, научишь меня малагасийскому языку. Ведь мы отправляемся в землю твоих соплеменников. Нам нужен хороший переводчик.
- Так вы поплывёте на мою родину?
- Именно так. Соглашайся с моим предложением.
- Подумать надо. А как насчёт жалованья?
Беньовский назвал сумму. Филипп ответил довольной улыбкой.
- Надо же! Вы назвали сумму, в три раза большую, чем мне платит этот скряга-лавочник. Нет, в четыре раза.
- Вот видишь. Соглашайся.
- Подумать надо. На Большом острове неспокойно. Враждующие племена проливают кровь.