Речь шла о законе, утверждённом Марией-Терезией и направленном на искоренение проституции и вообще всякой любовной внебрачной связи. Нарушения закона влекли за собой суровые кары: денежный штраф, арест, телесные наказания. Уличённых в проституции женщин секли плетьми и розгами, а тех, кто оказывался разносчиком заразы, подвергали пыткам. Судебная практика выработала целый ритуал расправы с виновницей. Её раздевали до рубашки и вели босиком в приходскую церковь, благословлявшую наказание. Там провинившуюся женщину сажали в мешок, завязывавшийся у подбородка, затем совсем состригали волосы на голове и голый череп намазывали дёгтем и сажей. В таком виде виновницу выставляли на паперти во время воскресной литургии на поругание толпы. Со свистом и улюлюканьем беснующиеся зеваки швыряли в несчастную разные предметы, комья грязи и нечистот. По окончании службы её привязывали к скамье и нещадно секли по голому телу. После экзекуции истерзанную проститутку бросали в навозную тачку и вывозили за город. Обычно подвергнутых наказанию ссылали на восточную окраину империи, в Банат. Виновные в нарушении закона о нравственности переполняли тюрьмы, крепости, смирительные дома. Сечению и аресту или высылке подвергались не только женщины, но и мужчины, уличённые в распутстве, а отцы и мужья, потворствовавшие разврату своих дочерей и жён, предавались казни.
- Закон дал свои видимые результаты, - подытожил свой доклад Гаугвиц. - Все публичные дома и тайные притоны закрыты. Готовится дополнение к закону, запрещающее держать женскую прислугу в трактирах. С высочайшего одобрения создана "Комиссия целомудрия", выискивающая всевозможными путями виновных в прелюбодеянии и проституции. Позвольте, ваши величества, подкрепить доклад внушительными цифрами. Каково количество лиц, коих достигла карающая рука правосудия...
- Цифр не надо, граф, - перебила его Мария-Терезия. - Верю вам на слово. Что скажешь, мой друг?
Последние слова относились к Иосифу, слушавшему доклад министра без видимого интереса.
- Не вполне разделяю оптимизм графа, - сухо произнёс Иосиф II. - Вы убеждены, что искоренили разврат суровыми мерами. Но открытый разврат уступил место тайному, скрытому. Уличная проститутка сменилась женской прислугой, промышляющей там же. Вы видите залог успеха борьбы с социальным злом в ужесточении законов. Но средневековая жестокость лишь ужесточает нравы. А ведь мы живём в просвещённом восемнадцатом веке...
- Всякий закон можно улучшить и усовершенствовать. Всему своё время, - перебила сына Мария-Терезия, давая понять, что сейчас она не намерена обсуждать и пересматривать детище графа, так называемый закон о нравственности. - Перейдём к делу, как его...
- Мориса Беньова, - подсказал Гаугвиц и неодобрительно подумал, что дело-то совсем нехитрое. Стоило ли императрице утруждать себя скандальными похождениями зарвавшегося венгерского магната? Почему всесильный министр внутренних дел не мог бы сам примерно наказать провинившегося в назидание другим? Но уже так заведено в Священной Римской империи - во всём мелочная бюрократическая централизация. И каждое мельчайшее дело, особенно касающееся дворянства, императрица, выслушав доклады министров, рассматривала самолично.
- Мы вас слушаем, граф. Чем на этот раз провинился этот венгр?
- Разрешите, ваше величество, сперва обрисовать его портрет. И это поможет оценить всю меру нравственного падения сего венгерского дворянина. Морис Август Беньов родился, как он сам утверждает, в 1741 году в местечке Вербове, или Вецке, в венгерской части империи, таким образом, в настоящее время ему двадцать шесть лет.
- Пора бы и за ум взяться.
- Совершенно справедливо заметили, ваше величество. Пора бы... Отец его, венгерский дворянин, был кавалерийским генералом.
- Как же, припоминаю.
- Мать из старинного баронского рода Ревай. Как вы знаете, высокий титул не передаётся по женской линии, если на это нет высочайшей монаршей воли. Стало быть, Морис Август - сын баронессы, но никакой не барон. Мои осведомители сообщили мне, что среди поляков он представляется не иначе как Беньовский, барон в тринадцатом поколении. В Польше у него родственники и имение, унаследованное от двоюродного дяди.
- Самозванство не украшает дворянина.
- Должен заметить, ваше величество, что неумеренное бахвальство и фантазёрство свойственно Морису Августу. Он любит похвастать мнимыми военными подвигами. До четырнадцати лет он, по его словам, воспитывался в Вене, постигал науки, а потом поступил на военную службу и, быстро заслужив воинский чин, участвовал в сражениях при Лобовице, Праге, Домштате, будучи при генерале Лаудоне во время кампании против Пруссии.
- Неплохое для молодого дворянина начало карьеры.
- В том-то и дело, что это чистейшей воды вымысел. Военное ведомство не подтвердило участия Беньова в упомянутых сражениях. И ещё одно весомое доказательство лжи. Моя агентура раздобыла выписку из метрических книг Вербовского прихода. Подлинный год рождения Мориса Августа - 1746-й, а отнюдь не 1741-й. Стало быть, лет ему сейчас не двадцать шесть, как он утверждает, а всего лишь двадцать один год. Разве мог несовершеннолетний мальчик участвовать в сражениях Семилетней войны? Чтобы прослыть героем, Беньов приписал себе пять лет.
- Продолжайте, продолжайте, граф. Это всё занятно.
- В действительности Морис Август находился на службе в австрийском полку недолго и ни в каких сражениях не участвовал. Зато прославился буйными кутежами и дуэлями. Однажды он повздорил с командиром полка, допустив против старого заслуженного генерала оскорбительный выпад, чем уронил свою репутацию в глазах товарищей-офицеров. Это привело к вынужденной отставке и отъезду в родовое имение в Трансильванию. Там Беньов продолжал буйствовать, ссориться с соседями, драться на дуэлях. Из-за этого сложились напряжённые отношения с отцом, отставным генералом. Только отъезд Мориса в Польшу предотвратил окончательный разрыв его с отцом. Получив известие о скоропостижной смерти старика отца, Беньов поспешил обратно в Венгрию, чтобы вступить во владение отцовскими трансильванскими имениями. Но в имениях тем временем хозяйничали его зятья. Решительный и скорый на расправу, Морис Август решил избавиться от соперников. Вооружив верных слуг и набрав наёмников-гайдуков, он нагрянул внезапно в Вербово и выгнал обоих зятьев из имения. В жалобе, поданной в органы правосудия, пострадавшие указывали, что подверглись грубым физическим действиям со стороны нападавших, испытали побои и унижения, нанесённые гайдуками.
Мария-Терезия при этих словах брезгливо поморщилась, раскрывая золотую табакерку с нюхательной солью. Слово "гайдуки" неприятно резануло её слух. Гайдуками в империи называли беглых крестьян, уходивших от помещичьего гнёта в леса и горы и собиравшихся в вооружённые отряды. Они доставляли имперским властям, особенно в прикарпатских землях Трансильвании, немало хлопот. Некоторые отряды из борцов против помещичьего гнёта перерождались в обыкновенные шайки грабителей, а другие были готовы служить тем магнатам, кто щедро платил за услуги.
- Можно осуждать поступок Беньова, уподобившегося гайдукам с большой дороги, - сказал Иосиф, - но ведь по наследственному праву он законный владелец.
- Дело запутанное. Но я его, кажется, распутал, - уверенно продолжал министр. - Генерал Беньов, недовольный недостойным поведением сына, перед смертью принял решение лишить Мориса наследства и передать имения мужьям двух своих дочерей. Однако же скоропостижная смерть помешала ему оформить нотариальное завещание.
- Вот видите... Воля покойного не доказана, - горячился Иосиф.
- Можно утверждать, доказана, - возразил Гаугвиц. - Намерения генерала Беньова подтверждаются свидетельскими показаниями соседей, с которыми дружил покойный, и, наконец, патером Стефаном, приходским священником. Пострадавшие находятся сейчас в Вене и ожидают рассмотрения их жалобы в суде. Убеждён, что суд решит дело в их пользу.
- Предвосхитим решение суда, - сказала императрица. - Дело представляется нам ясным. Ваши доводы, граф, убедили меня в их справедливости. Правда, бесспорно, не на стороне Мориса Августа. Повелеваем трансильванские имения у него конфисковать и вернуть его зятьям сообразно воле покойного генерала. А самого Беньова арестовать и примерно наказать. Это уже ваша забота, граф.
- Беньов, кажется, тоже находится в Вене. Он приехал, чтобы добиваться подтверждения своих наследственных прав.
- Тем лучше. Это облегчает вашу миссию.
- Позвольте, матушка, - возразил императрице Иосиф. - Надо ли злоупотреблять карающей властью? Беньов уже наказан потерей имений. Стоит ли раздражать магнатов арестом их собрата? Он, в конце концов, не лучше, не хуже десятков других ему подобных. А в среде дворянства, особенно венгерского, бурлит недовольство нашими жёсткими мерами против его вольностей. Горная Трансильвания кишит гайдуцкими шайками.
- Что ты предлагаешь, друг мой?
- Дать возможность этому самозванцу барону уйти в Польшу. Пусть он будет извещён неким доброжелателем о грозящих ему неприятностях. Тогда он сам будет таков, преспокойно махнув за Карпаты. Ведь не враг же он короны. Распоясавшийся буйный нахал.