"Пусть идут своей дорогой", – решил он, но знакомые комбинезоны, которые он не раз видел на наших летчиках, прилетавших к ним в отряд, заставили его все-таки окликнуть их.
– Стойте! Кто такие и куда идете? – спросил он, придав своему голосу как можно больше строгости.
Надя вздрогнула, остановилась, хотела незаметно достать пистолет, но тот же голос властно остановил ее:
– Руки вверх! Буду стрелять! А ну, живо! Надя нехотя подняла руки.
"Это не полицай, не полицай… – бешено колотилась мысль. – Откуда ему тут появиться, в такой глуши?.. Это свои, наши… Партизаны…"
– Так, отвечайте! Кто такие?
Надю злило это недоверие. Опустив руки, она набросилась на парня.
– А ты что, слепой? Не видишь кто мы такие? Русские мы, советские… Сбили нас над лесом, вот и пробираемся… – и она показала шлемофон.
– Пробираемся… – ворчливо передразнил ее парень. – Много вас тут… таких пробирается. Вот стукну из ППШ – и поминай как звали.
– Ты ППШ перед нами не размахивай. Мы не из пугливых. Не такое видели, – огрызнулась Надя, все больше распаляясь неуместной, как ей казалось, подозрительностью паренька. – Если ты свой человек, наш, а не продажная шкура, то иди, помоги вот дотащить мою подругу, штурмана. Ранена она в ногу…
Уверенный и смелый тон Нади окончательно развеял его сомнения, и он подошел к девушкам.
– Сбили, говоришь?
– К сожалению, сбили… – потеплела немного Надя.
– Летать надо лучше и смотреть в воздухе в оба, тогда не собьют, – примирительно проговорил парень.
– Не всем же быть такими бдительными и смелыми, как ты, – ухмыльнулась она, разглядывая совсем еще юное лицо невесть откуда свалившегося им на счастье паренька.
– А ты, вижу, языкастая, в карман за словом не лезешь, – улыбнулся он.
– Да уж какая есть… Партизан, что ль?
Парень покачал головой.
– Любопытной Варваре нос оторвали. Слыхала? Много будешь знать, скоро состаришься и в девках останешься.
– Чем выходить за такого нудного, как ты, лучше всю жизнь в девках оставаться.
– Это чем же я тебе не подошел? – продолжал улыбаться он.
– А тем… Перед тобой лежит тяжело раненная девушка, а ты стоишь, лясы точишь. Веди нас в село, где нет немцев, или к своему командиру.
– Куда-куда, а к командиру вы попадете обязательно, – заторопился парень. – Он у нас знаете какой? Насквозь человека видит, как рентгеном просвечивает.
– Вот нам такого командира и надо. Веди.
Они вдовеем ухватились за лямки, потащили дверь с лежащей на ней Верой.
Так оказались девушки в партизанском отряде. А через несколько дней их переправили через линию фронта на прилетевшем в отряд самолете.
…Мотор в "Дугласе" заменили лишь к вечеру.
Ольга опробовала двигатель, работал он нормально, и они вернулись в свою часть.
4
Ольга и Аня собирались в кино. Редко удавалось им побывать в Доме офицеров, где часто шли кинофильмы, давали концерты приезжие артисты, показывали спектакли драматические театры.
К партизанам летали ночью, поэтому вечерами были заняты, а все культурно-массовые мероприятия в Доме офицеров проводились, как правило, вечером.
Сегодня они от полетов были свободны. После напряженной работы им дали пару деньков отдохнуть.
В первый день девушки проспали до обеда, как выражалась Аня, "гасили задолженность по части сна", а задолженность скопилась у них за эти месяцы, что находились в спецотряде, немалая, поэтому решили за эти два свободных дня прежде всего как следует выспаться.
После обеда Ольга написала письма матери, Наде, а Аня – лейтенанту Кикнадзе. Между ними шла оживленная переписка, письма Аня получала почти каждую неделю и так же аккуратно ему отвечала.
Положив конверт на стол, Аня подошла к зеркалу, подвела карандашом брови, подкрасила помадой губы, что делала редко, замысловато уложила льняные волосы и, показавшись Ольге, не без гордости спросила:
– Ну, как я тебе нравлюсь? – и кокетливо повела светлыми глазами.
– Ничего, ничего… Можно и под венец, – удивленным взглядом окинула ее Ольга.
– Под венец еще рано. Вот добьем фашистов, тогда можно и под венец, замуж.
– А ты бери пример с Нади. Она конца войны ждать не стала.
Аня кисло улыбнулась:
– У меня своя голова на плечах. В этом деле, Оля, аналогия не подходит. На фронте надо воевать, а не мужа себе выбирать.
– Но ведь и у тебя появился Вано?
– Пока это увлечение, которое может пройти…
– А он к тебе, по-моему, со всей серьезностью.
– Возможно… Но я считаю, с мужчинами надо быть построже. Некоторые из них так думают: "Ну и что особенного, поиграли в любовь, и хватит. Война все спишет. Я видела таких донжуанов. – Она вытащила из чемодана туфли, примерила и посмотрела на Ольгу. – А что, если пойти в туфлях?
– Надевай…
– Давно в них не ходила, отвыкла… А ты в чем пойдешь?
– У меня ни платья, ни туфель – ничего нет. Домой все отвезла. Да и к военной форме уже привыкла, так что ни к чему этот наряд…
– И то верно, – согласилась Аня и положила туфли обратно в чемодан. – Да мне самой, признаться, военная форма больше нравится. В ней я и ростом будто выше, и выгляжу солиднее. Правда?
– Это точно, – подтвердила Ольга, сдерживая улыбку. – Ну, пошли, пошли… Опоздаем.
Аня надела гимнастерку, аккуратно сшитые частным мастером сапоги из светло-зеленого брезента, которые в ту пору считались особенно модными, и как бы мимоходом уточнила:
– Говорят, после кино танцы будут?
"Ах вот оно что! Вот почему ты "камуфляж" наводила. А я и в толк не возьму, с чего бы, думаю, вдруг такой интерес к своему внешнему виду? – рассуждала Ольга, терпеливо ожидая Аню. – А впрочем, чему тут удивляться? Молодость есть молодость".
– Будут, будут, я тоже слышала, – подтвердила Ольга.
Но тут в комнату ворвалась дежурная по этажу, крикнула:
– Голубкина, к телефону!
Ольга торопливо вышла из комнаты.
Открывая духи, Аня обеспокоенно подумала: "Кому она понадобилась? В штабе знают, что мы на отдыхе. Может, знакомые?"
Вскоре вернулась Ольга.
– Кто звонил? – нетерпеливо спросила Аня.
– Из штаба. Срочно вызывают на аэродром. Заболел один экипаж. Мы летим вместо него.
Аня несколько секунд стояла молча, словно онемевшая, лишь растерянно хлопала своими подкрашенными ресницами.
– Вот это кино! – проговорила она наконец. – Вот это потанцевали!
Ольга рассмеялась:
– Не огорчайся… Дотанцуем теперь у партизан. Давай собираться. За нами пришла машина.
Они быстро переоделись, забрали свои летные принадлежности. Вышли на улицу.
У подъезда стоял газик.
Через четверть часа он доставил их в штаб.