* * *
Один из митреумов (храмов в честь бога Митры) в Риме находился на правом берегу Тибра, в районе "грязных промыслов", там, где селились и работали кожевенники, гончары, землекопы и часть кузнецов, хотя их труд не приравнивался к грязному... И посетители здешнего митреума тоже были в основном люди этих профессий. Вот сюда и спрятал Пентуэр Гонорию, её рабыню Джамну и раба-анта Радогаста под надзор посвящённого жреца Митры Виридовика.
Судя по имени, этот служитель персидского бога был из потомственных галлов, и когда Гонория с ним познакомилась поближе, то оказалось, что это так. Галла Виридовика на служение богу посвятили в четвёртую степень, степень льва, тогда как Пентуэр имел степень шестую - бегунов солнца. Но это не мешало им дружить и во всём доверять друг другу.
Выходили они служить в одежде, соответствующей той или иной степени посвящения: Виридовик - в шкуре льва, Пентуэр с солнечной короной на голове и в одежде с нарисованной на ней огненной колесницей. Помогал Виридовику вести службу его напарник, имеющий всего лишь первую степень посвящения - воронов, поэтому во время поклонения Митре ему приходилось хлопать крыльями, приделанными к рукам. Кстати, Блаженный Августин и по этому поводу сказал своё гневное слово:
"Некоторые (то есть участники богослужения Митре), подобно птицам, хлопают крыльями и подражают карканью воронов, другие рычат, словно львы; и видим мы, как те, которые считают себя мудрыми, позорнейшим образом превратились в глупцов".
Митреум теперь окружали базилики. Христианские священники пока терпимо относились к служителям персидского бога, правда, как и Августин, называя их глупцами, но знали, что те тоже придерживались нравственных аспектов морали, не как, скажем, жрецы, в храмах Изиды или Венеры, где налицо творилось прелюбодеяние.
Храмы Венеры в Риме были разрушены, а единственный храм Изиды по приказу императора Тиберия был разобран по частям, когда в нём один знатный патриций с помощью жрецов совратил уважаемую римскую матрону.
Патриций давно домогался этой не менее знатной, чем он, женщины, но она постоянно отвергала его. Тогда он подкупил жрецов, и те внушили матроне, что она сегодня должна отдаться богу Анубису - таково желание богини Изиды.
Матрона вечером явилась в храм, жрецы отвели её в отдельные покои, и тогда туда пожаловал патриций, напялив на себя маску Анубиса; позже домогатель признался матроне, что это был он в маске Анубиса; матрона пожаловалась императору, и тот приказал храм Изиды разобрать, жрецов в Тибре утопить, а патриция из Рима выслать...
Христианские священники относились к жрецам Митры снисходительно ещё и потому, что в их рассказах о персидском боге находили много такого, что было в Библии.
...Родившись из камня, юный бог Митра обрезал с фигового дерева листву и сделал из неё себе одежду, он сорвал и фиг, и это была его первая еда. Тотчас Митра вступает в борьбу с богом Солнца и побеждает его. Но, побеждая, протягивает правую руку дружбы и надевает на бога Солнца лучезарный венец, в котором тот ежедневно в колеснице совершает свой бег...
Но не дремлет главный демон зла Ариман, он напускает на Митру разъярённого быка. Митра схватил левой рукой за голову быка, погрузив пальцы в ноздри, а правой рукой вонзил ему глубоко в шею нож. И тут произошло великое чудо - из спины быка выросли хлебные злаки и целебные травы, а из пролитой крови - виноградные лозы.
Во время борьбы Митры с быком появились на земле и первые люди. Но Ариман решает погубить их и насылает на землю потоп. Только двое - мужчина и женщина - спасаются в ковчеге, сделанном Митрой, и от них пошли уже новые люди...
Ариман не успокаивается, он посылает на землю всепожирающий огонь. И опять на помощь приходит Митра и на этот раз и сам бог Солнца. Они тушат этот огонь, устраивают пир, а после пира Митра возносится на небо.
А вознёсшись, Митра становится защитником людей от злых демонов и владыки их Аримана, но защищает он только тех, кто живёт благочестивой жизнью и ревностно поклоняется ему...
Об этом рассказал жрец Виридовик Гонории, Джамне и Радегасту, когда их навестил. Они жили в самом дальнем помещении митреума, из которого шёл подземный ход, спускающийся к Тибру. В помещении стояли два ложа - для госпожи и рабыни, Радогаст спал перед входом, положив, как всегда, под голову акинак, подаренный Евгением; Джамне - бывшей поклоннице Митры - иногда очень хотелось присутствовать при богослужении, проводимом посвящёнными, но Виридовик запретил, ибо внешность её была слишком заметной... А гулять и дышать свежим воздухом было разрешено только ночью и только на крыше храма, куда они поднимались по ступенькам. Пока ни Гонория, ни бывший сенатор Клавдий не знали, когда кончится это заточение: ждали Евгения и надеялись, что он разрешит создавшуюся ситуацию...
Жрец Виридовик приходил к ним всегда закутанный в паллий, не доверяя никому, сам приносил еду. Но как-то, то ли забыл переодеться, то ли ему было некогда, он пришёл в львиной шкуре, в которой проводил богослужение. Гонория понаслышке знала, что у жрецов восточных богов существуют разные степени посвящения, а всего этих степеней семь, и поэтому спросила Виридовика:
- А почему только семь, а не больше или меньше?
- Потому как они приравниваются к семи планетным сферам, через которые проходит душа умершего, прежде чем она достигнет восьмого неба и полного блаженства, - ответил жрец. - Но посвящённые только с четвёртой степени могут участвовать в таинствах посвящения, жрецам первых трёх степеней делать это запрещено...
- А тебе дозволено? - спросил Радогаст, явно заинтересованный этим разговором, ибо на его родине жрецы приносили жертвы вырезанным из дерева идолам, поддерживали на капище денно и нощно огонь, и только...
- У меня четвёртая степень посвящения - степень льва, значит, дозволено, - с гордостью ответил Виридовик.
- Расскажи, как происходят таинства? - попросила Гонория.
Жрец насупился и уже хотел уходить, но Джамна остановила его:
- Прости, Виридовик!.. Я госпоже не успела сказать, что об этом спрашивать нельзя...
- Да, Августа... Знаешь, почему Сократ принял смерть? А всё потому, что имел неосторожность открыть непосвящённым некоторые тайны мистерий Озириса...
- Но я думала, что принял он яд в наказание за то, что зло высмеивал нравы... А казнь совершил над собою сам...
- Отчасти, госпожа, отчасти... Кстати, о ритуальном кольце посвящения - так называемом символическом прохождении через смерть и воскресение можно прочитать у Апулея в его книге "Метаморфозы"... Ведь в конце своей жизни Апулей стал жрецом богини Изиды в Карфагене, и ему даже была поставлена статуя... Только граница между символической и реальной смертью при посвящении весьма условна... Но, кажется, я сам сказал больше того, что полагается говорить... Будьте осторожны, а я приду завтра. - Предупредив узников словами, ставшими обыденными, жрец вышел.
- Что же там написано у Апулея? - задала сама себе вопрос Гонория, когда Виридовик скрылся за дверью: - A-а, вспомнила!.. Слушай, Джамна: "Итак, внимай и верь, ибо это - истина. Достиг я рубежей смерти, переступил порог Прозерпины и вспять вернулся, пройдя через все стихии, в полночь видел я солнце в сияющем блеске, предстал пред богами подземными и небесными и вблизи поклонился им..." Виридовик сказал, что при посвящении разница между символической и реальной смертью и воскресением весьма условна. Значит, они происходят как бы на самом деле...
- Госпожа, вижу, что тебя очень интересует этот вопрос... Однажды в Александрии я случайно подслушала разговор Пентуэра с другим жрецом - посвящённым служителем Митры. Они говорили о какой-то лодке, которую надо им отправить в море, говорили о буре, и что эту лодку нужно пустить в открытое море именно в бурю... Говорили и о человеке, коего тоже надо поместить связанным в лодку.
"Если лодка не утонет и её прибьёт к берегу вместе с тем человеком, - сказал другой жрец, - тогда мы продолжим испытания". Мне кажется, госпожа, что Пентуэр и жрец говорили о посвящении того человека в какую-то степень. Хотя я точно не знаю...
- Почему меня это интересует, Джамна?.. Нет! Нет! Я не собираюсь стать жрицей... Не собираюсь принимать участие в каких-то мистериях... Зачем мне это?! Я просто думаю, что всё, что происходит с нами, - это тоже в своём роде посвящение... Посвящение в степень независимости... - Гонория помолчала, покусывая губы, отчего они сразу сделались пунцовыми, и добавила: - И может быть, в степень любви...