Роман-эпопея "Решающий шаг" как энциклопедия вобрал в себя прошлое туркменского народа, его стремление к светлому будущему, решительную борьбу с помощью русского народа за свободу, за власть Советов.
Герои эпопеи - Артык, Айна, Маиса, Ашир, Кандым, Иван Чернышов, Артамонов, Куйбышев - золотой фонд не только туркменской литературы, но и многонациональной литературы народов СССР. Роман удостоен Государственной премии второй степени.
Книга вторая и третья. Здесь мы вновь встречаемся с персонажами эпопеи и видим главного героя в огненном водовороте гражданской войны в Туркменистане. Артык в водовороте событий сумел разглядеть, кто ему враг, а кто друг. Решительно и бесповоротно он становится на сторону бедняков-дейхан, поворачивает дуло своей винтовки против баев и царского охвостья, белогвардейцев.
Круто, живо разворачиваются события, которые тревожат, волнуют читателя. Вместе с героями мы проходим по их нелегкому пути борьбы.
Содержание:
КНИГА ПЕРВАЯ 1
КНИГА ВТОРАЯ 64
КНИГА ТРЕТЬЯ 109
Берды Кербабаев "РЕШАЮЩИЙ ШАГ"
КНИГА ПЕРВАЯ
Глава первая
Дождь, моросивший всю ночь, к рассвету перестал. Влажный ветерок унес облака. Небо очистилось, засверкало, как хрусталь.
Едва солнце, косо выглянув из-за темного края земли, начало подыматься, воздух наполнился серебристым сиянием. Черная земля, сбросив с себя покровы ночи, словно вздохнула: с поверхности ее поднялся беловатый пар и быстро растаял.
Свежий ветерок, прилетевший из-за мягких барханов, доносил с востока запахи саксаула, черкеза, полыни, цветущего мака.
Возле канала, раскинув с востока на запад ряды кибиток, мирно покоился большой, прочно осевший аул. Ничем особенным не отличался он от других селений Тедженского уезда и во всем, как брат, был похож на любой аул Туркмении - страны беспощадного солнца и безводных песков.
Над кибитками курились сероватые дымки тлеющего кизяка. Сливаясь, они тонкой пеленой медленно плыли на запад.
Широкий канал резко отделял аул от песчаной равнины с юга. Восточнее и севернее аула от канала по бахчам тянулись арыки и канавки; равнина была изрезана здесь, точно пресная лепешка, бороздками и ямочками; к западу простиралось необозримо широкое поле.
На самом краю аула, у выхода в поле, стояла кибитка и возле нее шалаш. Небольшой клочок земли вокруг кибитки был когда-то обнесен невысокой изгородью. Прутья из изгороди повыдергали, и на ее месте осталось теперь только несколько кольев да невысокий земляной вал, похожий на челюсть, из которой зубы повывалились.
За валом весело резвился гнедой жеребенок. Разбрасывая копытами сырой, смешанный с навозом песок, он с наслаждением катался по земле. Внезапно гнедой вскочил на ноги и шумно отряхнулся.
Откинув край вылинявшего килима (Килим - коврик, которым завешивается вход в кибитку), из кибитки вышел молодой дейханин. Одет он был в синий грубошерстный чекмень, подпоясанный кушаком, большая коричневая папаха сидела низко над самыми бровями. На ногах у него были шерстяные онучи и чокай (Чокай - самодельная кожаная обувь). Это был крепкий, хорошо сложенный юноша выше среднего роста. На его смуглом, немного заспанном лице лежала тень недовольства или какой-то заботы. Когда он подошел к жеребцу, из шалаша, что стоял по соседству, послышался голос:
- Эй, Артык, покорми коня!
- Он уже съел свой ячмень, Гандым-ага, - ответил Артык, поглаживая лоб жеребца.
Сняв попону, он обошел вокруг гнедого красавца, любуясь им; погладил круп, высокий, крутой, как купол, потрепал золотистую гриву. Жеребец терся головой о плечо своего хозяина. Артык повел пальцами по бархатной коже под челюстью коня, почесал у него за ухом. Потом он поднялся на вал изгороди и огляделся.
Вся равнина, уходившая далеко на запад, отливала зеленью и синевой. Полосы цветущего мака прорезали ее в разных местах. На северной стороне виднелось стадо верблюдов. Оно вышло из аула еще перед восходом солнца и теперь было похоже на удалявшуюся тучу. За выгоном на углу играли ослята; тут же неподалеку величавая верблюдица ласкала верблюжонка. Повсюду хлопотали люди: одни шли на канал за водой, другие вели на водопой коней и верблюдов. Куры разгребали когтями навоз.
Раздался крик пастуха:
- Эй, у кого коровы, пуска-ай!
Коровы, отвязанные от своих давно опустевших кормушек, заметались между кибитками и, ища корма, устремились в стойла коней. Размахивая хвостами, облизываясь, они жадно пожирали оставшуюся в кормушках траву. Одна черная, с куцым хвостом и отрезанным ухом, как слепая, ворвалась в стойло гнедого. Следивший за нею косым взглядом жеребец стрелой кинулся ей наперерез. Корова побежала назад, но гнедой успел куснуть ее в спину. Артык, полный гордости за своего коня, засмеялся.
- Ай, молодец! Какой же ты умница! - восхищенно сказал он и, подойдя, опять погладил коня.
Минуту спустя, накинув на коня недоуздок и свободно держа за длинный повод, Артык повел его на канал.
В утренней прохладе жеребец шел легко, ржа и приплясывая, забегая вперед то справа, то слева. Белое пятно на его лбу то и дело мелькало перед глазами Артыка, и он, играя с конем, отвлекся от невеселых дум. Тихо насвистывая, юноша подбежал к каналу и пустил гнедого.
Мутно-желтая вода, наполнявшая канал почти до самых краев, тихо плескалась под ветерком. Она то шла плавно и ровно, то переливалась чешуйками, то кружила воронками.
Артык перестал насвистывать. Неподвижным взглядом смотрел он на воду, и лицо его все более хмурилось. Мысли беспорядочно проносились в голове, кружили, сталкивались, как воронки на мутной поверхности воды. Между сдвинутыми бровями легли морщины.
Ржанье гнедого вывело Артыка из задумчивости. Оглянувшись, он увидел своего ровесника и друга Ашира, который тоже привел поить коня. Ростом Ашир был чуть ниже Артыка и не так ладно скроен, но одет почти так же, как его друг.
- Ну, как поживаем? - спросил Ашир, оборачиваясь к приятелю.
- Да ничего... здоров, - неопределенно отозвался Артык.
Ашир, почувствовав горечь в голосе друга, шутливо сказал:
- Чего это ты раскис? Уж не пал ли у тебя черноухий верблюд?
- А может, потому и грущу, что у меня никогда черноухого верблюда не было, - ответил, все так же глядя в воду канала, Артык.
- Вот еще, тоже скажешь! Стоит ли грустить, если здоров да голова на плечах!.. Ну как, посевы полил?
- Польешь тут!..
- Это почему? Ведь вода в канале прибыла.
- А мне все равно, прибыла она или убыла.
- Как так?
- Да так. Ее мне не достанется.
- Ну что ты говоришь! Разве в этой воде нет твоей доли?
- Конечно, нет.
- Что же ты на рытье арыков не ходил? Или ты пришлый какой? Или у судьи осла украл?
- А ты в чем провинился, Ашир?
- Да ведь когда была моя очередь полива, вода в канале стояла низко.
- Ну вот! Тебе воды не досталось, когда она стояла низко, а для меня ее недостает, когда она течет высоко.
Ашир немного помолчал и уже серьезно спросил:
- Как же это так получается?
- А у тебя ума не хватает разобраться?
Эти слова задели Ашира.
- Гм... Где уж нам быть такими умниками, как ты! - обиженно сказал он, хмурясь.
Артык недовольным взглядом окинул друга.
- Ты не ворчи, Ашир, а послушай: у сына Халназар-бая, нашего ровесника, у младшего и даже у внука - у всех них есть свой пай воды. Но...
- Что "но"?
Артык посмотрел на плавное течение воды в канале и задумчиво сказал:
- ...но у меня нет доли в этой воде.
Ашир громко расхохотался:
- Ах, вон в чем дело... Ну, что ж, будь твой отец побогаче, и ты давно был бы женат (В те времена воду, как и долю земли, давали только женатым).
- Неужели и безбрежные земли господа бога и кипучие воды должны служить только баям?
- У кого нет собаки, у того нет и чашки для нее.
- Будем так говорить - никогда ничего не добьемся.
Выражение обиды и горечи на лице Артыка Ашир понял по-своему:
- Артык, у тебя получается, как в той пословице: если земля жестка, бык пеняет на быка. Разве я виноват, что ты своего не можешь добиться?
- Конечно... виноват и ты, и такие, как ты.
- Вот тебе на! Что же - я Мереду сказал, чтобы он не выдавал свою дочь за Артыка?
- Не сворачивай в сторону...
Ашир, бросив повод своего мерина, медленно подошел к Артыку и положил ему руку на плечо:
- Эх, друг, прячешь ты от меня свое сердце, кому же откроешь?
Артык некоторое время стоял, опустив голову, потом поднял глаза на Ашира. Ничего, кроме простодушия, на лице друга он не увидел и все же ответил ему гневными словами: