- Пируют, дьяволы, на наших грудях, - мрачно заметил Кривонос. - А тебе оттого так и весело стало, что ты и песню затянул?
Лицо Чарноты вдруг стало серьезно.
- Ты этого, брате, не говори, - произнес он тихо. - Я, быть может, только горилкой да вольною песней и душу козацкую спасаю.
И, как бы сожалея о вырвавшихся у него прочувствованных словах, Чарнота круто повернулся и широкими шагами направился к пылавшим в глубине кострам.
- Славный козак! - посмотрел ему вслед Половец и пошел вместе с Кривоносом расставлять сторожу, ворча себе под нос: - Не ровен час... береженого, говорят, и бог бережет.
У узкого входа в ущелье поставили двух козаков. Шесть других отошли дальше и образовали цепь вокруг оврага.
Приближение Чарноты заметили и в толпе.
- Чарнота, Чарнота идет! - зашумело ему навстречу множество голосов. - Огонь-козак! Его обрать атаманом! Он проведет и в самое пекло!
- Верно, верно! - загудели козаки.
- Н-да!- повел бровями Пешта. - Провести-то проведет, да выведет ли обратно? Пожалуй, там всех и оставит.
- Молодец на фокусы, - тихо вставил Бурлий, - а нам надо голову...
Еще один путник приблизился к спуску. Это был слепой бандурист. Он шел уверенно и смело, и даже та палка, которую он держал в руке, не служила ему опорой в пути.
- Все? - спросил бандурист у Кривоноса.
- Кажись, все, - ответил тот и, бросив последний взгляд на правильно расставленных вартовых, или часовых, повернул вместе с Половцем к оврагу.
Между тем крики в толпе принимали все более и более угрожающий характер.
- Атамана! Атамана! - кричали кругом.
- В чем дело, братья? - спросил тревожно бандурист ближайших козаков.
- А, Нечай! Нечай пришел, - закричало сразу несколько голосов, - и он, братове, козак не последний!
Но из группы Пешты раздались более громкие голоса:
- Атамана, атамана обирать!..
- Своего, а не ляшского! Кого б только? - замялись и затихли вдруг голоса.
- А что ж это я не вижу здесь нашего Хмеля? - обратился тихо к Чарноте Нечай.
- Да, его еще нет здесь, - оглянулся кругом пристально Чарнота, - я уже искал его.
- Как нет? А Кривонос сказал, что все в сборе, - изумился Нечай.
- Верно, обознался, - заметил Чарнота и прошелся снова от костра до костра.
- Нечая! Пусть Нечай нас ведет! - раздалось в одном месте.
- Чарнота! - откликнулось в другом.
- Пешта, Пешта! - загомонели сильней голоса в центре.
- А про Хмеля забыли? - крикнули разом Чарнота и Нечай.
- Обойдется и без него! Бумаг нам писать уже не нужно! Годи! Годи! - поднялись раздраженные крики со стороны козаков, окружавших Пешту.
- На кой черт? Что он за гетман такой? Все товарыство в сборе, а его нет! - загалдели со всех сторон.
- Нет, панове, - возвысил голос Пешта, замигав, словно сова, своими желтыми белками. - Хмеля нужно подождать: я сам подаю голос за Хмеля. Он все-таки в великой чести у ляхов, так, может, и за вас доброе слово замолвит, да и не так достанется всем за избрание: ведь вот меня и Бурлия, да еще кое-кого совсем вон, за хвост, стало быть, да в череду, а Богдан все-таки остался сотником... а вскоре, может, и полковником будет.
- Ну, - усомнился Бурлий, - разве поцелует папежа в пятку?{84}
- Так что ж это? Продает он нас, что ли? - закричали Кругом несколько голосов.
- Торгуется! - процедил сквозь зубы Пешта, и хотя это слово было произнесено не громко, но оно упало на ближайших словно искра в бочку пороха.
- Долой Хмеля! Изменников не надо! Пешта атаманом! Бить ляхов и ляшских подножков! - заорали кругом.
- Кто против Хмеля? - крикнул Чарнота, выбиваясь вперед и разбрасывая толпу. - Кто обзывает его изменником? Ну, выходи, померяемся силой! Эта рука и эта грудь, - ударил он себя кулаком по груди, - ручаются за него!
- Правда, правда! - раздались в задних рядах одинокие голоса. - Он - честный козак!
- Не только честный - первая голова! - гаркнул Нечай.
- Если он умеет ладить с панами, так вы готовы на него горы вернуть, - продолжал Чарнота, горячась все больше и больше. - Тут клевещут из зависти, а вы развесили уши.
- Да что ты тут разговариваешь? - послышались в ответ разгоряченные голоса. - Какого нам черта в его раде?.. Чтоб снова предложил листы писать? Обирайте атамана! Долой Хмеля! Пешту, Пешту! - кричали с одной стороны.
- Брехня, брехня! Хмель славный козак! - заревели с другой.
- Ну, заварилась каша, - шепнул тихо Пешта, наклоняясь к Бурлию, - а мы что? Наше дело сторона! - усмехнулся он злобно и стал прислушиваться к крикам толпы, отпуская иногда два-три метких слова и разгорячая тем еще более обезумевшие от отчаяния головы.
- Поспешим: там что-то неладное, - тревожно заторопился Кривонос, спускаясь в овраг и поддерживая Половца под руку.
- Ох, не Пешта ли? - качал головою Половец.
Издали картина представлялась чем-то сверхъестественным и страшным. Гигантские костры, расположенные в двух концах ущелья, подымали целые снопы яркого пламени и раскаленных искр. В этом ярко-красном свете пурпуром горели нависшие снежные своды, а свисшие над ущельем громадные дубы и сосны казались вылитыми из раскаленной меди. Дикими и ужасными вырисовывались разгоряченные, темные лица козаков, а общий крик, слившийся в какой-то дикий гул, наводил на душу суеверный подавляющий страх.
- Хмель идет! Хмель идет! - крикнул Нечай, махая над головой шапкой. - Вот кого обрать атаманом, вот голова!
- Нет, нет, это Кривонос! - отозвался кто-то при входе.
- Его атаманом! - крикнули дружно одни.
- Кривоноса! - подхватили другие.
- Пешту, Пешту! - раздались голоса из глубины.
Но все эти возгласы покрыл снова один бешеный крик:
- Смерть ляхам! Смерть Потоцкому! Рубить, жечь!
Кривонос несколько раз пытался было говорить, но дикие, необузданные крики совершенно заглушали его голос.
Наконец ему удалось взобраться на довольно широкий и высокий пень и, поднявшись значительно выше толпы, он закричал насколько мог громким голосом:
- Слова, братья, прошу!
На мгновенье воцарилась тишина.
- Братья, от крику ничего не будет, - начал Кривонос. - Мы собрались здесь раду держать, а не ругаться, как перекупки на базаре.
- Снова раду затеяли, - заметил ехидно Пешта, обращаясь к окружающим козакам.
- Раду? Довольно! Листов нам больше не надо! Слезай! Довели уже своими петициями до краю! - раздались голоса из задних рядов.
- Да что вы, дьяволы, не узнали, что ли, Кривоноса! - гаркнул Кривонос уже с такой силой, что жилы надулись у него на лбу. - Я пишу свои петиции не чернилами, а кровью!
- Да это Кривонос! - раздались крики из передних рядов. - Слушайте, слушайте! Он верный козак!
- Рубить ляхов, жечь! - поднялись было неулегшиеся крики, но Кривонос уже заревел, протягивая вперед руки. - Стойте, вражьи сыны! - и все стихло помалу. - Кой черт вам говорит, чтоб их миловать? Милуют они нас, ироды? Нет для меня большего праздника, как топить их в их дьявольской крови!
- Так, так! Молодец! Слава! Веди нас, веди, сейчас! - сорвался дружный крик.
- Спасибо, братья! - поклонился Кривонос. - Только... Да, слушайте ж, ироды! - продолжал он далее охрипшим от напряжения голосом. - Вот вы тут избирали атамана и, дякую вам за честь, и мое поминали имя, только, братья, разве это порядок? Разве мы все тут? Разве без наших братчиков-запорожцев можно выбирать кошевого?
- Правда, правда! - отозвались в некоторых местах голоса, и волнение начало упадать.
- Так вот что, братцы, - продолжал Кривонос, - слыхали вы все, как приветствовал нас сегодня польный гетман, и мы им это не подаруем. Порешим же сначала, где бить ляхов, с какого конца их шкварить?
- Решай, решай, друже! - отозвались отовсюду остервенившиеся голоса. - Головами наложим, а помстимся над ними!
- Ух, помстимся же! - оскалил зубы Кривонос и засучил рукава на своих мохнатых руках. - А думка моя такая: в Брацлавщине Богун собрал уже отряд добрых молодцов и ждет подмоги. Кому жизни не жалко, кому не страшно смерти, идите ко мне! Мы им вспомним все ихние наруги и декреты! Мы вымотаем панские жилы, поджарим их клятых ксендзов, насмеемся над их костелами, как они смеются над святыми церквями! Братья, кому нет радости в жизни, идем в Брацлавщину, и я вас туда проведу.
- Спасибо! Слава, слава Кривоносу! - раздались кругом восторженные возгласы.
- Постойте, постойте, братья! - закричал Нечай, подымаясь на пень рядом с Кривоносом. - Не в Брацлавщину пойдем, а на восток. Я был у донцов, они обещали нам большую подмогу.