Правда, мечта покорять мужчин вполне естественна и желанна для женщины. Это искушение. Может быть, такой дар куда мельче, но практически он более ценен.
- Ты не можешь ни добавить, ни убавить мою красоту, - произнесла Мария вслух. - Я такая, какая есть, и не в твоих силах это изменить.
"Возрази мне, скажи, что можешь!" - Мария мысленно бросила вызов богине.
"Изменить не могу, но могу сделать так, что остальные будут видеть тебя совсем другой, - прошептала Ашера в ее сознании. - Будут ли они видеть в тебе Магдалину, окруженную тайной и прекрасную, или обычную Марию, дочь мастера засолки рыбы из Магдалы?"
- Какой бы я ни хотела стать, суть в том, что мое положение в жизни уже определено, - ответила ей Мария. - Люди видят меня такой, какой видели всегда.
"С этого момента я могу изменить все, - заверила ее Ашера. - Я могу сделать тебя прекрасной, как богиня. По крайней мере, в глазах окружающих".
- Значит, ты не можешь изменить мои черты, например разрез глаз или форму носа? - спросила Мария. - Впрочем, нашелся мужчина, который выбрал меня такой, какая я есть. Уже слишком поздно.
Ашера вздохнула.
"Никогда не бывает слишком поздно, - прошептала она. - Смертным этого не понять".
"Для Бога никогда не бывает слишком поздно. Яхве говорит, что тысяча лет в его глазах - всего лишь один день. Но для меня это не так".
Одно сознание говорило с другим напрямую.
"Ты женщина. Я богиня женщин и избрала тебя. Я исполню твои заветные грезы, твою мечту быть желанной для мужа".
"Откуда она знает? Как сумела узнать эту тайну и мои сокровенные помыслы?" - подумала Мария.
Женщины. Мужчины. Брак. Любовь и желание. Дети. Каждая женщина хочет быть Вирсавией, хочет быть Рахилью, хочет быть любимой. Невестой. Как хочу я.
Она сжала пальцы вокруг фигурки, словно желая задушить ее, напомнить, что в ее власти уничтожить казавшуюся такой хрупкой статуэтку.
- Сделай меня красивой, сделай так, чтобы муж хотел меня больше всего на свете! - приказала она вслух.
Потом кинула идола в глубины сундучка, захлопнула крышку и оттащила его к стене.
"Я не красавица, - подумала девушка, выпрямившись. - Я знаю это. Но хочу стать прекрасной, хотя бы на один день. Или чтобы кто-нибудь, пусть из-за наведенного морока, увидел меня прекрасной".
Когда Мария вышла из своей комнаты, ее родители уже сидели за обычным завтраком, состоявшим из хлеба и сыра. При появлении девушки и мать, и отец, с нетерпением дожидавшиеся дочь, воззрились на нее вопрошающе.
Мария быстро села за маленький стол и отломила кусок хлеба.
- Ну? - спросил отец.
Она увидела, что мать сердито глянула на него, как бы говоря: Натан, не торопись!
- Я согласна стать женой Иоиля, - сказала девушка.
Марии казалось, что она поступает правильно, потому что и вся эта борьба, и копание в себе утомили ее до крайности. Ей нужно выйти замуж, а Иоиль, судя по всему, ничуть не хуже других и даже лучше, чем большинство. Тем более возможность выбора для нее стремительно сужается, и если она будет упрямиться дальше, то не исключено, что через год-другой ей придется стать женой какого-нибудь престарелого вдовца. Кроме того… возможно, что в их доме завелся какой-то злокозненный дух, похоже избравший ее своей жертвой, и для нее будет лучше перебраться в другое место. Кто бы или что бы это ни было, оно гонит Марию из родного дома. Может быть, к идолу из старой слоновой кости, хранящемуся в сундучке, это вообще не имеет отношения, может, тут действует какая-то другая сила. Откуда ей знать?
Девушке доводилось раньше видеть одержимых, которых, скорее, следовало бы назвать обездоленными, ибо они лишились в жизни всего, вплоть до собственной личности. Эти люди бесцельно бродили по рынку, а горожане боязливо таращились на них, шарахаясь в стороны. Никто не взялся бы объяснить - видимо, это вообще было невозможно - почему демон избирает того или иного человека: среди одержимых попадались и выходцы из самых набожных, благочестивых семей. Похоже, что нынче напасть угрожала их семье, а раз так, то Мария просто обязана покинуть родной дом. Тогда дух либо последует за ней и оставит в покое семью, либо она вырвется из его хватки.
- Мария! Как… как замечательно! - воскликнула мать, видимо ожидавшая долгой и нелегкой борьбы. Легко уступив, девушка сделала родителям неожиданный подарок, - Я так рада за тебя!
- И я тоже, - кивнул Натан. - Мы думаем, что Иоиль весьма достойный человек. Мы с радостью примем его как сына.
- Мария. - Мать встала и обняла ее за плечи. - Для меня это такое счастье!
"Ты имеешь в виду "облегчение", - подумала Мария, - Облегчение, потому что теперь вам не грозит позор иметь незамужнюю дочь. Теперь гора с плеч, у нас все как у людей".
- Да, мама, - сказала девушка, ответив на материнские объятия и думая при этом, что теперь она уж точно покинет семью.
Не сегодня, но скоро. И в каком-то смысле прощание уже началось. Она уже почувствовала себя лишней, глядя, с какой готовностью от нее избавлялись.
"Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей" - говорится в Писании. И опять-таки, там речь идет только о мужчине и о том, что он делает. О женщине, к которой он "прилепится", о том, что она чувствует, не упоминается вовсе.
- Может быть, мне стоит сегодня пойти и поговорить с ним? - предложила Мария. - Или вы хотите сперва поговорить с ним сами?
- Нет, лучше уж ты. Больше проку, если вы потолкуете между собой наедине. В конце концов, мы же современные люди.
Отец улыбнулся, явно довольный.
Прежде чем пойти на склад. Мария тщательно подготовилась к выходу. Она неспешно оделась, выбрав платье, которое, как она знала, ей шло - белое, с обшитым лентой вырезом, причесала волосы и скрепила их заколками. "Наверное, после того как я выйду замуж, мне придется зачесывать их вверх и заплетать. И прикрывать. А жаль". Но эта мысль была мимолетной. Всем известно, что замужним женщинам не положено ходить с непокрытой головой, но это цена, которую приходится платить за право считаться добропорядочной женой. Никому не позволено видеть женщину простоволосой, кроме ее мужа.
Ну, точнее, кроме членов семьи. Но никому из посторонних, ни детям, ни подругам, ни старикам, давно пережившим возраст вожделения. А в результате мир лишается еще одной, пусть маленькой, частицы красоты. Девушка выбрала прочные сандалии из кожи ягненка и накидку из самой легкой шерсти.
"В конце концов, - убеждала себя Мария, - надо думать, что это один из счастливейших дней в моей жизни. Особенный день, в который и одеться нужно по-особенному, чтобы потом я всякий раз могла вспомнить: "Это та самая накидка, в которой…" А возможно, когда-нибудь я расскажу об этом своей дочери и покажу ей накидку. - Она вздохнула. - Надо же, я еще и замуж не вышла, а уже чувствую себя старой и воображаю, что буду рассказывать дочери".
К рыбному складу Мария отправилась в полдень, зная, что это самое подходящее время. Все наверняка будут там, и, хотя, разумеется, ее появление привлечет всеобщее внимание, царящие шум и гомон не дадут никому подслушать, о чем они будут говорить с Иоилем.
Семейное предприятие находилось неподалеку от причала Магдалы, у которого рыбаки сгружали свой улов, за широкой аллеей и рынком, где торговали рыбой.
Озеро щедро делилось с людьми своими богатствами и обеспечивало жителей шестнадцати городов, расположенных по его берегам, прекрасной пищей. Однако рыба - товар скоропортящийся, и ее невозможно перевезти на сколько-нибудь значительное расстояние без специальной обработки. Семья Марии специализировалась на трех основных способах сохранения продукта - засушке, солении и копчении.
Главным образом обработке подвергали сардины, первейший продукт на столах во всей округе. Сардина небольших размеров, а любой способ хранения лучше подходит для мелкой рыбы, крупную желательно съедать свежей. Правильно обработанные сардины оставались вкусными очень долго, их доставляли даже в Рим. Галилейская рыба считалась там деликатесом, подававшимся даже на императорский стол. Сам Натан однажды получил заказ на поставку партии сардин для двора Августа и с тех пор хранил это письмо как память.
На складе усердно трудились пятнадцать работников, замешивая рассолы, заполняя и перекатывая бочки с рыбой. В жаркие дни запах внутри стоял ужасающий, и, чтобы выдержать его, требовался крепкий желудок, но сегодня было относительно свежо, и ветерок, залетавший в открытые двери, выдувал неприятные запахи наружу, к озеру.
Мария шла по улицам медленно, всеми силами стараясь оттянуть предстоящую встречу. Когда навстречу ей попадались знакомые, она специально останавливалась, чтобы поговорить с каждым, размышляя при этом о том, что, по крайней мере, ей не придется перебираться в чужие места и расставаться с теми, кого она знала всю жизнь. Одно это дорогого стоило.