Он пришел к нам и заверил, что все хорошо и он жив. Один из нас, Фома, не был в доме в ту ночь, и, когда мы рассказали ему, он посмеялся над нами. Но Иисус вернулся и убедил его в том, что это он, тот, кто был распят, но чудесным, непостижимым образом вернулся к жизни. Фома не поверил даже собственным глазам и ушам и, лишь ощупав Иисусовы раны, почувствовав пальцами его плоть, воскликнул:
- Господь мой и Бог мой!
- Фома, ты поверил, потому что увидел меня? - тихо спросил Иисус. - Блаженны же не видевшие и уверовавшие.
Вот почему я стала записывать все, что происходило с нами, начиная с этого момента. Минет время, придут новые поколения, не видевшие его, и они должны знать о том, свидетелями чему довелось стать нам.
Воскреснув, Иисус проводил с нами не слишком много времени. За какие-то четыре дня, пролетевшие как миг, он появлялся среди нас неоднократно, но не находился постоянно, как бывало прежде, когда он ел, спал и беседовал с нами. Теперь же он представал перед нами неожиданно, в любое время, как будто проверяя. Как правило, мы занимались обыденными делами: ловили рыбу, готовили еду, прогуливались - и вдруг, нежданно-негаданно, он оказывался среди нас.
Иисус дал нам несколько указаний на будущее. На нас была возложена обязанность распространять свет его учения повсюду, далеко за пределами Израиля, но при этом нам надлежало оставаться в Иерусалиме до тех пор, пока не произойдет нечто важное. Что именно - он не говорил.
Мы радовались каждой минуте, проведенной с ним, наслаждались этим драгоценным временем, но при этом никто не осмеливался обратиться к нему с терзавшими нас вопросами. Надолго ли он останется с нами? Сможем ли мы приблизиться к нему? И как будем обходиться без него? Эти жгучие вопросы требовали ответа, он же лишь убеждал нас: однажды случится то, что откроет нам глаза и положит конец сомнениям, и в определенном смысле он пребудет с нами всегда. Мы внимали его словам, но не понимали их.
И вот однажды, солнечным летним днем, Иисус вновь появился среди нас. Как ни странно, мы уже привыкли к тому, что он возникает ниоткуда, и больше не пугались. Он снова заговорил о нашей миссии, заверил в том, что всегда пребудет с нами. А потом стал прощаться, сказал, что уходит, и не так, как когда шел на крестную смерть, а по-настоящему.
О, к тому времени Иисус выучил нас как следует. Никто из нас не ударился в слезы, не кинулся ему в ноги с мольбами, не пробовал возражать. Я не вцепилась в него, пытаясь удержать, как бы я того ни желала. Мы старались вести себя так, как он хотел.
- Идемте, чада мои, друзья мои, братья и сестры, - молвил он, увлекая нас за пределы города, снова к горе Елеонской.
Мы прошли Гефсиманским садом, поднялись по склону мимо нашего прежнего убежища и наконец взобрались на самую вершину.
Внизу под нами раскинулся Иерусалим, дивный, как творение великого художника, вновь явивший нам свою бессмертную красоту и величие. Иисус собрал нас вокруг себя и произнес:
- Вы свидетели всего, что произошло. Вам ведомо мое послание, ибо вы внимали мне с самого начала. Теперь я посылаю вас учить других. Но не отлучайтесь пока из Иерусалима, ждите обещанного от Отца моего! - Затем он, по очереди, взял каждого из нас за плечи и обнял, приговаривая: - Помните, я буду с вами всегда, до конца времен.
И тут он исчез. Был взят от нас. Некоторым показалось, что он воспарил в облака, другие же ничего такого не видели - для них он просто пропал из виду. Но он вернется, как же иначе? Мы все помнили его слова, сказанные после распятия, слова о том, что он покинет нас еще раз, но вернется в величии и славе. Тем более что на вопрос Петра про Иоанна Иисус ответил так: "Если я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того? Ты следуй за мной".
Мы все поняли это однозначно: Иисус намерен вернуться при жизни Иоанна. Он снова будет с нами - а что же еще это могло значить?
Мы стояли, растерянно озираясь по сторонам, и тут, неведомо откуда, явились пред нами двое мужей, облаченных в белое.
- Галилеяне! - вскричали они. - Что вы стоите и смотрите на небо? Сей Иисус, коего зрели вы восходящим на небеса, вернется, так же, как и вознесся.
Обезумев от волнения и от страха, мы воротились в Иерусалим, распевая псалмы и старясь убедить себя в том, что радуемся, хотя на самом деле не могли не опечалиться. Придя в город, мы устремились прямиком к храму, словно там можно было найти нужные нам ответы. Ничего другого нам тогда в голову не приходило.
Но стоило мне войти в храм, как я почувствовала: это место уже никогда не будет для меня прибежищем, несмотря на память о том, что здесь проповедовал Иисус. Слишком много событий, навевающих воспоминания другого рода, произошло здесь. Нападение на Иоиля. Иисус и менялы. Искаженное яростью лицо первосвященника Каиафы, требующего смерти Иисуса. И даже вид ограды, за которую не пропускали женщин, стал для меня невыносим. В этом не было никакого смысла.
А ведь Иисус предсказывал падение храма, говорил, что от него камня на камне не останется, но мы тогда не понимали его, не могли поверить. Лишь позже, намного позже, это, как и другие его слова, стало доступно нашему разумению. Хотя даже сейчас многое остается сокрытым.
Дом Иосифа Аримафейского по-прежнему был к нашим услугам, и к ночи мы собрались в верхней комнате, с которой нас связывало столько воспоминаний. Для меня именно этот дом, а вовсе не храм являлся подлинным святилищем, ибо сюда вернулся Иисус и предстал перед нами. А до того, в вечерю, он разделил здесь с нами трапезу перед тем, как впервые покинуть нас. Когда мы с печалью вкушали хлеб и вино, но еще составляли полное дружество. Теперь мы снова трапезничали здесь вместе после того, как он оставил нас снова, уже совершенно иным способом.
Мы, женщины, вышли из храма рано и вернулись в дом, принеся еды для вечерней трапезы. К нашему удивлению, там нас поджидал Иаков, брат Иисуса. Мать его радостно вскрикнула и после мгновенной заминки бросилась вперед, чтобы обнять сына, второго по старшинству после Йисуса. Он был ниже Иисуса ростом, более плотного сложения, так что этих двух братьев никто не перепутал бы.
- Сынок! - повторяла старшая Мария. - Дорогой мой сынок! Она не спросила: "Почему ты пришел?" Матери обходятся без подобных вопросов: то, что их дитя с ними, - это само по себе бесценный дар.
- Я видел его, - промолвил Иаков, на смуглом лице которого были написаны потрясение и растерянность. - Говорю вам, я видел его!
- Ты знал?..
- Да, конечно. Я знал об этом, а как же иначе? Я пришел сюда на Песах.
- Так ты был здесь? Все это время?
Судя по голосу, старшую Марию это потрясло.
- Да, остановился на постоялом дворе, - проворчал Иаков, а когда брови его матери недоумевающе поползли вверх, ведь плату на постоялых дворах в праздник дерут нешуточную, пояснил: - В прошлом году я останавливался в плотницкой мастерской, и все было прекрасно. Собирался и в этом, но тут вдруг объявился он, прямо в моей комнате. Да, представь себе: вдруг вижу, он стоит посреди моей комнаты! И он мне столько всякого понаговорил, столько таких удивительных вещей, что я… Все это поразительно. Сколько потрясающих пророчеств открыл он в Писании! И это был мой брат. Он и в то же время не он, а кто-то иной…
- Он обещал мне, что однажды придет и найдет тебя, - не то всхлипнула, не то проговорила его мать. - Обещал. А свое слово Иисус всегда держал свято. - Она протянула руку и коснулась щеки Иакова. - Но сейчас он оставил нас. Вернулся к Отцу своему, как и говорил. Нам же теперь предстоит самим вершить свой путь. Он много трудился для того, чтобы путь этот стал нам ясен. Тому были посвящены все его усилия и его великий подвиг.
- И путь этот в том, чтобы ревностно и неукоснительно соблюдать Закон, - заявил Иаков, сурово сдвинув густые, темные брови. - В этом мы должны быть более ревностны, чем когда бы то ни было.
- Он действительно сказал тебе именно это? - спросил Петр, выступив вперед.
- Хм, конечно, а чего еще ты ожидал? Он явился во исполнение данных в Писании пророчеств, дабы укрепить Закон, и ни для чего более. - Лицо Иакова выражало удивление тем, что кто-то вообще задает подобные вопросы.
- Но сам-то он не строго придерживался Закона- гнул свое Петр. - То, что ты передал нам, - это действительно его слова?
- К чему повторять сказанное слово в слово, какой в этом смысл? - проворчал брат Иисуса- Мы собрались здесь, дабы показать, что он был верным долгу сыном Израиля, и мало того, более праведным, чем многие из тех влиятельных вероучителей, которые подвергали поношению его самого и его проповеди.
- Мы рады тебе, как рады каждому брату во Иисусе. - Петр раскрыл объятия, однако не двинулся вперед, чтобы обнять Иакова. - Но здесь все братья равны. Иисус однажды сказал нам, что мы для него все равно что братья и сестры по крови.
- Он что, правда так и сказал? - ошеломленно спросил Иаков.
- Но тем не менее, - сказала я, - принять в свой круг его брата по крови для нас большая честь.
Я улыбнулась Иакову, вспомнив другой, куда менее приятный разговор с ним. Видимо, он изменился. Да, Иисус меняет людей.
Петр поднял брови и отошел в сторону.
В тот день мы снова устроили памятную вечерю, преломили хлеб, произнеся над ним слова молитвы, и пустили по кругу чашу завета. На сей раз мы не горевали, сознавая, что на нас возложена миссия величайшей важности. Однако мы не были уверены в том, что знаем, как ее надлежит исполнять. Мы ждали наставлений и знали, что они воспоследуют.
Когда все мы подносили к губам чашу с вином, казалось, будто каждый получил ее от самого Иисуса, который, глядя на нас, одобрительно кивал.