Мать Иисуса подошла к Марии, взяла ее за руки и спросила;
- Он жив?
- Это так же верно, как то, что я стою здесь, - пылко заверила ее Мария. - Этими руками я обнимала его ноги.
Мать Иисуса поднесла ее руки к своим губам, поцеловала их и разрыдалась.
Мария осталась в доме Иосифа, поскольку просто не знала, куда еще идти и что делать. Многие из учеников порывались пойти в сад, но Мария точно знала, что Иисуса они там не застанут.
- Вы будете искать напрасно, - предупредила она.
Петр с Иоанном все-таки настояли на своем и отправились туда, но вернулись с ни с чем.
- Могила пуста, - сообщили они, - а все ее окрестности наводнили соглядатаи и стражники. Они посланы и храмом, и римлянами. Нам оставалось лишь постараться не попасться им на глаза. Они в ярости, и те и другие, подозревают какой-то заговор, хотя никто не может понять, в чем его суть.
- Я тоже, - сказала Мария. - Но одно знаю точно: им больше его не заполучить. От них он освободился навсегда. Что же до нас… Иисус никогда не стоял на месте. Он всегда был на шаг впереди нас. И мы все время не поспевали за ним.
Весь день разговор шел только о том, что она видела. Мария уставала отвечать на бесчисленные вопросы, но вдруг с горечью поняла, что образ Иисуса в саду блекнет и стирается. Когда она увидела его, ее восприятие, зрение, слух, обоняние - все необычно обострилось, Мария воспринимала тончайшие оттенки запахов и красок, переливы звуков. Но сейчас, стоило спрашивающим заговорить о деталях, они вдруг начинали ускользать из памяти, хотя Мария отчаянно пыталась их удержать.
"Как же трудно будет сохранить в памяти все, чему он учил, - подумала она. - Если бы он записал то, что считал самым важным для нас и для передачи другим! Мы же неизбежно будем забывать и ошибаться".
Тем не менее, когда поток вопросов иссяк, Мария почувствовала, что заново переживает те дивные, восхитительные мгновения встречи в саду.
"Он жив. Он живет. Он назвал меня по имени. И он спросил то же самое, что когда-то, много дней тому назад, в Назарете: "Что ты плачешь, женщина?" Он наверняка помнил тот случай, потому и произнес те же самые слова. Тогда я, тоже думая, что он мертв, в отчаянии искала между камней его тело. А он снова стоял надо мной, снова был невредим, снова окликнул меня.
Он жив. Но что это значит? Он жив, но не так, как это было в Назарете. Сейчас все по-другому, совсем-совсем по-другому".
Снова стемнело. Настала ночь, третья после распятия. Первую ночь все провели в безумном отчаянии, раздавленные горем, на вторую состоялась поминальная вечеря. И вот наступила третья, последовавшая за удивительными рассказами Иоанна, Петра и Марии. Ученики держались настороже, закрыли на засовы двери и даже выставили караульного, чтобы тот поднял тревогу, если представители власти вздумают нагрянуть к ним с расспросами.
Поужинали наскоро, без церемонии. После краткой молитвы быстро убрали со стола и собрались расходиться, когда Иоанн вдруг застыл и ошеломленно уставился прямо перед собой.
В комнате находился Иисус. Двери оставались запертыми, засовы - не потревоженными, но он, во плоти, стоял среди них.
- Господи! - Иоанн устремился к нему.
- Сын мой! - Мать Иисуса простерла к нему руки.
Иисус улыбнулся и поманил всех к себе. Люди столпились вокруг него тесным кружком.
- Господи! - бормотали они. - Господи! Господи!
Он поднял руки, показав кровь, спекшуюся на ранах от гвоздей, потом поднял тунику и обнажил другую рану, оставленную в его боку копьем. Ученики в страхе и благоговении взирали на эти кровавые отметины.
- Все это было предсказано в Писании, - мягко промолвил он. - Имеющий очи да узрит, имеющий разум да уразумеет. Воистину Царству положено начало, и новый век настал вместе с новой моей жизнью. Смерть попрана, и Сатана посрамлен. Вы стоите на пороге, осталось лишь открыть двери. Сейчас вы должны разделить это сокровище, - добавил он, глядя на каждого из них с отцовской нежностью, - Вы были свидетелями сего… - Иисус помедлил. - Я пошлю обетование Отца моего на вас; вы же оставайтесь в городе Иерусалиме, доколе не облечетесь силою свыше.
Затем он по очереди подошел к каждому, взял его лицо в ладони и, глядя прямо в глаза, произнес:
- Мир да пребудет с тобой. Как Отец мой послал меня, так и я посылаю тебя. - А затем, глубоко вздохнув, дул на каждого со словами: - Прими Духа Святого.
Когда очередь дошла до Марии и ее лицо оказалось в его ладонях, она почувствовала слабость в ногах от восторженного предвкушения таинства.
Иисус мягко выдохнул ей в лицо и в ноздри и тихо промолвил:
- Мария, прими Духа Святого.
Некоторое время он крепко сжимал ее лицо в ладонях, потом отпустил. Иисус сказал ей, что она должна идти вперед по начертанному им пути.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
АПОСТОЛ
Глава 57
Высокочтимой госпоже Элишебе из Магдалы,
покровительнице и главе синагоги в Тивериаде!
Привет и благословение от Марии, прозванной Магдалиной, апостола служительницы церкви Господа нашего Иисуса в Эфесе, матери госпожи Элишебы из Тивериады.
Я, твоя любящая мать, прошу тебя прочесть это письмо, а не выбрасывать его, как ты делала со всеми прежними письмами, посылаемыми мною за эти годы. Прояви милосердие и сострадание, ибо ныне я уже очень стара, достигла девяноста лет - возраста нашей праматери Сарры, и ты должна понимать, что времени на то, чтобы наконец объясниться с тобой, у меня с каждым днем остается все меньше.
Регулярно получая известия о тебе, я несказанно радуюсь твоим успехам и достижениям, ибо мне доподлинно известно, что ты являешься весьма уважаемой особой, возглавляешь синагогу в Тивериаде, сведуща в Писании и традициях и прославилась своим милосердием. Памятуя об этом, я молю тебя распространить упомянутов милосердие и на меня, твою мать.
Не будь жестокосердна. Я не могу слишком долго ждать, в надежде хотя бы раз, напоследок, увидеть твое лицо. Много воды утекло с того дня шестьдесят лет назад, когда мне пришлось покинуть тебя. И мы должны понять суть случившегося в тот день, ибо без этого мы так и не сможем понять друг друга. С обеих сторон были допущены прискорбные ошибки, последствия которых как и свои личные недостатки, нам необходимо преодолеть. Я пишу это с горечью и свою вину признаю всем сердцем. Сейчас у меня в руках текст проклятия, наложенного на "назарян", как вы нас называете, который должен быть зачитан во всех синагогах. Вот что там говорится:
"Да не будет надежды и благодати отступникам, и да выкорчуешь Ты сие царство гордыни духа во дни жизни нашей, и да сгинут назаряне и еретики по воле Твоей. Да будут вычеркнуты они из книги жизни, и да не причислятся к сонму праведных. Благословен будь, о Господь, смиряющий самонадеянных".
Я слышала также, что по велению синедриона молящимся в синагоге предписано хором повторять проклятие, всякий же, кто попытается промолчать, подлежит изгнанию, а упорствующий - отлучению.
Но почему вы считаете нас врагами? В чем причина того, что между нами пролегла пропасть? О, как опечалило бы это Иисуса! Да, я знаю, что само это имя для тебя ненавистно, но знаю также, что оно должно вызывать у тебя интерес. Хотя бы простое любопытство - кто же он, этот человек, собравший вокруг себя верных последователей и ставший причиной твоей личной утраты?
Поэтому умоляю тебя, прочти историю, которую я прилагаю к этому письму. Я работала над ней много лет, чтобы сохранить подлинное свидетельство о происходившем в те дни, вопреки несовершенству человеческой памяти, из коей многое слишком быстро стирается, и вопреки исчезновению письменных хроник. Двадцать лет назад, когда пал Иерусалим, многие и многие скрижали, где были запечатлены вехи нашей истории, погибли безвозвратно. Храм - сам храм! - разрушен. Слава народа нашего попрана и уничтожена римлянами. Бесценные хроники погибли в огне, превратились в пепел, как и многое другое. Из обреченного города бежали как христиане, так и иудеи. Некоторым из нас удалось спастись - но как многого мы лишились!
Сейчас в живых остались лишь я и Иоанн. Петр погиб в Риме, Иаков, сын Зеведеев, был обезглавлен спустя девять лет после то го, как нас покинул Иисус. Остальные рассеялись по миру и ныне уже умерли. Кроме нас, первых, были и другие, следовавшие за ним, но и они ушли. Лишь мы с Иоанном, иссохшие от старости как саранча, продолжаем жить.
Люди приходят к нам, пускаются в паломничество, чтобы спросить: как это было? И мы, изо всех слабых сил, что у нас еще остались, стараемся поведать им истину. Однако говорить с каждыv отдельности становится все труднее и труднее.
Вот почему я записала все это - все, что я знаю и могу вспомнитъ - дабы это знание пережило меня.
Итак, вот что случилось после возвращения к нам Иисуса, как это помню я.
Глава 58
Свидетельство Марии, прозванной Магдалиной
Иисус вернулся! Иисус снова предстал перед нами. Вот что было главным и самым важным. Ведь он умер. Я своими глазами видела его мертвым. А потом я, первая из всех, снова увидела его живым. Он явился мне в саду, а уж потом, ближе к ночи, показался и перед прочими учениками. Мы дрожали от страха за запертыми дверьми, боясь, что нас выследят.