- Оставь его, - приказал Моисей, появившись на пороге жилища, - это еврей, как и мы. Кто ты, пришедший мне на помощь?
- Мое имя Аарон.
Мужчина был в возрасте, но крепкий; он обладал сильным и зычным голосом.
- Как ты узнал, что я нахожусь здесь?
- Кто же тебя не знает в этом квартале? Совет старейшин желает видеть и слышать тебя.
ГЛАВА 8
Бентешина, правитель Амурру, видел дивный сон. Молодая знатная дама, родом из Пи-Рамзеса, полностью обнаженная и надушенная миррой, скользила вверх по его бедрам, как влюбленная лиана.
Вдруг она заколебалась и начала раскачиваться, словно ладья в момент качки. Бентешина схватил ее за шею.
- Господин, господин! Проснитесь!
Открыв глаза, правитель Амурру обнаружил, что чуть не задушил своего управляющего. Утренний свет освещал комнату.
- Почему меня потревожили так рано?
- Вставайте, прошу вас, и посмотрите в окно.
Колеблясь, Бентешина последовал совету слуги. Вес его обрюзгшего тела стеснял движения. На море тумана не было: день начинался великолепно.
- На что смотреть?
- На вход в порт, господин!
Бентешина протер глаза.
При входе в порт города Беруты стояли три военных египетских корабля.
- А как обстоят дела на дорогах к городу?
- Тоже перекрыты огромной египетской армией. Город осажден.
- Аша в порядке? - спросил Бентешина.
Управляющий опустил голову.
- По вашему приказанию египтянина бросили в темницу.
- Приведите его ко мне!
Рамзес сам кормил любимых лошадей "Победу при Фивах" и "Богиня Мут довольна". Два великолепных животных никогда не расставались. И одна, и другая с удовольствием принимали ласку Фараона и не забывали издавать гордое ржание, когда он хвалил их за смелость. Присутствие Бойца, нубийского льва, не вызывало у них ни малейшего страха; не вместе ли с хищником противостояли они тысячам хеттских воинов? Военачальник соединения "Ра" склонился перед царем.
- Ваше Величество, все подходы к городу перекрыты, даже мышь не проскочит. Мы готовы к штурму.
- Задерживайте все караваны, направляющиеся в город.
- Мы должны установить осаду?
- Возможно, если Аша еще жив, мы освободим его.
- Это было бы отрадно, Ваше Величество, но жизнь одного человека...
- Жизнь одного человека иногда очень драгоценна, полководец.
Все утро Рамзес находился со своими лошадьми и львом. Их спокойствие ему казалось хорошим предзнаменованием; и в самом деле, прежде чем солнце достигло зенита, Рамзесу принесли весть, которую он ждал с нетерпением.
- Бентешина, наместник Амурру, просит принять его.
Одетый в просторное цветное шелковое платье, скрывавшее его тучность, надушенный розовым маслом, вошел улыбающийся Бентешина.
- Привет Сыну Солнца...
- У меня нет желания выслушивать лесть от предателя.
Властитель Амурру продолжал улыбаться.
- Наша встреча должна стать полезной, Ваше Величество.
- Продавшись хеттам, ты сделал плохой выбор.
- Ваш друг Аша у меня в плену.
- Ты полагаешь, что его пребывание в тюрьме помешает мне уничтожить город?
- Я в этом уверен. Всем известно, как Рамзес Великий дорожит дружбой. Предающий своих близких Фараон вызовет гнев богов.
- Аша еще жив?
- Жив.
- Требую доказательства.
- Ваше Величество увидит своего друга и верховного сановника на вершине главной башни моего дворца. Я не отрицаю, что нахождение Аша в тюрьме из-за попытки побега могло причинить ему некоторые физические неприятности, но ничего серьезного.
- Что ты требуешь в обмен на его освобождение?
- Ваше прощение. Когда я отдам вашего друга, вы забудете, что я вас вроде бы предал, и издадите указ, предусматривающий полное доверие ко мне. Это много, я признаю, но мне нужно спасти свой трон и свое скромное состояние. А... если вы все-таки решите покарать меня, Аша будет, конечно, казнен.
Рамзес долго молчал.
- Мне нужно подумать, - сказал он спокойно.
Бентешина опасался только одного: что государственный интерес окажется сильнее дружбы. Колебания Рамзеса заставили его содрогнуться.
- Мне нужно время, чтобы убедить моих полководцев в необходимости отменить штурм города, - объяснил царь, - ты полагаешь, что легко отказаться от победы и простить преступника?
Бентешина был успокоен.
- "Преступник", не слишком ли сильное слово, Ваше Величество? Политика - трудное искусство; раз я пришел с повинной, почему бы не забыть прошлое? Египет открывает мне новое будущее, и я предоставлю доказательства моей верности, будьте уверены в этом. Если бы я осмелился, Ваше Величество...
- Что еще?
- Население и я сам плохо бы восприняли осаду города. Мы привыкли жить хорошо, и поставка продовольственных товаров является частью нашего соглашения. В ожидании утверждения договора и освобождения Аша, не будет ли он сам счастлив хорошо питаться?
Рамзес поднялся. Встреча была закончена.
- Ах, Ваше Величество... если бы я мог знать, как долго продлится ваше размышление...
- Несколько дней.
- Я убежден, что мы достигнем соглашения, выгодного как для Египта, так и для провинции Амурру.
Рамзес размышлял, глядя на море, а лев лежал у его ног. Волны подкатывались к берегу и умирали, дельфины играли на просторе. Дул сильный ветер с юга.
Сетау сел справа от Фараона.
- Не люблю море, в нем нет змей. И даже не видно другого берега.
- Бентешина пытается диктовать мне условия.
- И ты колеблешься между Египтом и Аша.
- Ты упрекаешь меня в этом?
- Я упрекаю тебя в обратном, но я знаю, какое решение ты примешь, и оно мне не нравится.
- У тебя есть предложение?
- Иначе зачем мешать размышлениям властителя Двух Земель?
- Аша не должен подвергаться никакому риску.
- Ты многого требуешь от меня.
- У тебя есть реальный шанс на удачу?
- Может быть, только один.
Слуга Бентешины следил за тем, чтобы удовлетворять не прекращающиеся желания хозяина. Наместник Амурру много пил и предпочитал только хорошие вина; хотя погреб дворца постоянно пополнялся, многочисленные пиры его быстро опустошали. Следовательно, управляющий с нетерпением ждал каждую поставку.
Когда египетские войска осадили Беруту, он ожидал прибытия каравана, который должен был доставить во дворец сотню амфор с вином из Дельты, именно то, которое требовал Бентешина, и никакое другое.
С каким удовольствием увидел управляющий прибытие в обширный двор вереницы повозок, груженых амфорами с вином!
Итак, осада была снята. Благодаря шантажу Бентешина победил Рамзеса.
Правитель Амурру поспешил к вознице главной повозки и дал ему указания: часть кувшинов - в погреб, другую часть - в подвал рядом с кухней, третьей частью пополнить запасы, прилегающие к пиршественному залу.
Началась разгрузка, сопровождаемая песнями и шутками.
- Может быть... попробовать? - подал мысль управляющий начальнику конвоя.
- Хорошая идея.
Оба спустились в погреб. Управляющий склонился над кувшином, уже предвкушая божественный вкус изысканного вина. В то время как он поглаживал пузатое чрево сосуда, резкий удар по затылку заставил его рухнуть на пол.
Начальник конвоя, воин армии Рамзеса, помог выйти из кувшина Сетау и его людям. Вооруженные легкими топориками с выемкой на обухе, с тремя шипами в виде выступов, воткнутых в рукоятку и крепко перевязанных, они уничтожили ливанских охранников, которые не ожидали нападения.
Пока другие люди Сетау открывали главные ворота города, давая проход пехотинцам соединения "Ра", заклинатель змей кинулся к апартаментам Бентешины. Когда охранники попытались преградить ему путь, он выпустил змей из мешка, своих вечных спутниц.
При виде рептилии, которой размахивал Сетау, Бентешина пустил от страха слюну.
- Освободи Аша, или ты умрешь.
Бентешина не мог отвечать. Дрожа, дыша как задыхающийся бык, он сам открыл дверь комнаты, где находился Аша.
Сетау убедился, что его друг в добром здравии, он был так взволнован, что сделал невольное движение, чтобы обнять Аша, его кулак разжался, и освобожденная змея метнулась на Бентешину.
ГЛАВА 9
Приближаясь к пятидесятилетию, худощавая, с тонким и длинным носом, с большими миндалевидными глазами, царица-мать Туйя оставалась хранительницей традиции и духа Египетского царства. Возглавляя многочисленный персонал, она давала советы, не приказывая, но следя за уважением обычаев и ценностей, издревле являющихся непоколебимым оплотом власти Фараонов, посредником между зримым и незримым.
Она, которую называли "матерью бога, родившей мощного быка, Рамзеса", жила воспоминанием о своем почившем муже - фараоне Сети. Вместе они построили сильный и могущественный Египет, а теперь их сын поддерживал процветание страны. Рамзес обладал той же энергией, что и его отец, той же верой в свое предназначение; ничего не значило для него больше, чем счастье его народа.
Чтобы спасти Египет от порабощения, он смирился с необходимостью вести войну с хеттами. Туйя поддерживала решение сына, так как пойти на сделку со злом означало прийти только к катастрофе. Избежать войны было невозможно.