Благодаря постоянной помощи Туйи Нефертари овладела искусством управлять. В течение семи лет царствования Рамзес много месяцев провел в провинциях и на полях сражений; молодая царица черпала в себе скрытые силы, чтобы выносить тяжесть управления страной и выполнять ритуалы, которые поддерживали необходимые связи между миром богов и миром людей.
Пусть у нее не было возможности подумать о себе самой, но это не раздражало Нефертари; день приносил больше забот, чем в нем было часов. Конечно, она не могла часто видеть Ка и Меритамон, и теряла незабываемые моменты, когда можно наблюдать, как распускается сознание ребенка. Хотя Ка и Меренптах были детьми Рамзеса и Красавицы Изэт, она любила их так же, как и свою дочь Меритамон. Рамзес имел все основания, чтобы просить Изэт заботиться о воспитании троих детей. Между двумя женщинами не было ни соперничества, ни вражды; не имея возможности больше быть матерью, Нефертари сама попросила Рамзеса сойтись с Красавицей Изэт, чтобы последняя дала ему потомков, среди которых он, возможно, выберет своего преемника. После рождения Меренптаха Рамзес решил удалиться от Изэт, издав указ о "царских детях", позволявший Рамзесу назначить столько наследников престола, сколько он захочет.
Любовь, которую царица испытывала к Рамзесу, была гораздо больше, чем единение тел, это было магическое единение их душ; ее покорил не только мужчина, но и его сияние. Каждое мгновение она ощущала, как тонкая незримая связь объединяет их, даже когда Рамзеса нет рядом.
Уставшая царица отдалась в опытные руки прислужниц; после трудного дня в заботе о теле и красоте она забывалась и расслаблялась.
Наступил чудесный момент душа: две служанки вылили на голое тело царицы ушат теплой и ароматизированной воды. Затем она распростерлась на теплых плитах; одна из прислужниц начала делать массаж, используя специально предназначенный для этого крем, состоящий из ладана, скипидара, масла и лимона, обладавших свойством снимать напряжение и усталость перед сном.
Нефертари думала о принятых ею за день решениях, за которые была ответственна, об ошибках, которые совершила, о своих ненужных вспышках раздражения; для того, кто действует, верный путь - действовать правильно, обогащая Законы Маат и ограждая страну от хаоса.
Однако рука, массировавшая царицу, сменила ритм и стала более ласковой.
- Рамзес...
- Позволь мне заменить служанку?
- Я должна подумать.
Очень медленно она повернулась и встретила его влюбленный взгляд.
- Неужели твое бесконечное собрание с Амени и управляющими погребов закончилось?
- Этот вечер и эта ночь принадлежат нам.
Она развязала набедренную повязку Рамзеса.
- В чем твой секрет, Нефертари? Иногда меня охватывает мысль, что твоя красота нереальна.
- А наша любовь реальна?
Они сплелись на теплых плитах, их ароматы смешались, их губы соединились, затем желание понесло их на своих волнах.
Рамзес накрыл Нефертари огромной шалью; развернутая, она представляла крылья богини Исиды, бесконечной в движении, чтобы давать дыхание жизни.
- Какое великолепие!
- Новый шедевр ткацкой мастерской Саиса, чтобы тебе никогда не было холодно.
Она свернулась клубочком около царя.
- Пусть боги сделают так, чтобы мы никогда не расставались.
ГЛАВА 14
Освещенный тремя окнами кабинет Рамзеса был лишен украшений так же, как кабинет его отца. Белые стены, большой стол, кресло с прямой спинкой для Фараона, соломенные кресла для посетителей, сундуки с папирусами, имеющие магические надписи, предназначенные для того, чтобы защитить царскую персону. Карта Ближнего Востока и статуя умершего фараона, чей взгляд из вечности следил за работой сына.
Около письменных принадлежностей лежали две ветки акации, соединенные на концах крепкой льняной веревкой: рамка искателя подземных вод Сети, которой уже однажды воспользовался Рамзес.
- Когда будет суд? - спросил Фараон у Амени.
- Через две недели.
Писец, как всегда, был нагружен большим количеством папирусов и исписанных табличек. Несмотря на слабость спины, он сам предпочитал носить секретные документы.
- Ты предупредил Моисея?
- Разумеется.
- И какова была его реакция?
- Он казался спокойным.
- Ты ему сказал, что мы располагаем доказательствами его невиновности?
- Я дал ему знать, что у него есть надежда.
- К чему столько предосторожностей?
- Потому что ни ты, ни я не знаем, чем закончится суд.
- Но это была самооборона!
- Моисей убил человека, и более того, мужа твоей сестры Долент.
- Я вмешаюсь, чтобы сказать, что я думаю об этом несчастном.
- Нет, Ваше Величество, никоим образом ты не можешь вмешаться. Так как Фараон обеспечивает присутствие Маат на земле и четкость правосудия, он не должен вмешиваться в судебную процедуру.
- Ты полагаешь, что я этого не знаю?
- Был бы я твоим другом, если бы не помог тебе бороться против самого себя?
- Трудная задача, Амени!
- Я упорный и настойчивый.
- Но Моисей сам вернулся в Египет, ведь так?
- Это ничего не меняет.
- Ты выступишь против него?
- Моисей также и мой друг; я представлю доказательства его невиновности, но убедят ли они судей?
- Моисея очень ценили при дворе; каждый поймет стечение обстоятельств, которые заставили его убить Сари.
- Будем надеяться на это, Ваше Величество.
Несмотря на приятную ночь в обществе двух сирен, хорошо дополнявших друг друга, Серраманна был в плохом настроении. Еще до завтрака, который египтяне называли "полоскание рта", он прогнал двух красоток.
Серраманна приложил столько усилий, а убитая молодая блондинка все еще не была опознана.
Сард не верил, что описание жертвы поможет его людям выйти на правильный след. Но ни в Пи-Рамзесе, ни в Мемфисе, ни в Фивах не нашлось ни одного свидетеля. Напрашивается единственно возможный вывод: она была убита с самыми большими предосторожностями.
Лишь один свидетель должен кое-что знать об этом: Долент, сестра Рамзеса. Увы! Серраманна не мог ее допросить, как бы он этого не желал. Сделав публичное покаяние и поклявшись в верности царской чете, лицемерная Долент вновь вернула, по крайней мере, наполовину, доверие к себе.
Раздосадованный сард просмотрел отчеты, написанные его людьми после возвращения из провинций. Элефантина, Эль-Каб, Эдфу, города Дельты... Ничего. Одна деталь его удивила, когда он проверял список отчетов: критянин не передал никакой информации о своих расследованиях. Хотя и знал о последующем наказании в случае неповиновения.
Наспех одевшись, Серраманна направился к Амени. В столь ранний час никого из подчиненных Амени еще не было, но личный писец и носитель сандалий Рамзеса уже разбирал папирусы, отведав ячменной каши, фиг и сухой рыбы. Несмотря на большое количество пищи, которую он поглощал, Амени, на удивление, не толстел.
- Что-то не так, Серраманна?
- Отсутствует отчет одного из моих людей.
- Это так серьезно?
- Да. Критянин - фанатик точности.
- Куда ты его отправил?
- В Средний Египет, в провинцию Эль-Берше. Точнее, недалеко от покинутого города Эхнатона.
- Глухое место.
- Беру с тебя пример, я стал сознательным.
Амени улыбнулся. Два этих человека не всегда были друзьями, но после примирения они испытывали истинное уважение друг к другу.
- Может быть, речь идет о простом опоздании?
- Критянин должен был вернуться еще неделю назад.
- Откровенно говоря, я не стал бы волноваться.
- Мой инстинкт убеждает меня в обратном.
- Зачем ты мне говоришь об этом? Ты располагаешь необходимыми возможностями, чтобы раскрыть тайну.
- Потому что ничего не получается, совершенно ничего.
- Объясни.
- Маг исчез, труп Шенара так и не нашли, эта убитая девушка... Я обеспокоен.
- Рамзес контролирует ситуацию.
- Насколько я знаю, мир не установлен, и хетты еще не отказались от мысли разрушить Египет!
- Ты думаешь, что хеттские шпионы существуют?
- Затишье перед бурей... вот что я чувствую. А мой инстинкт редко обманывает.
- Что ты предлагаешь?
- Отправлюсь в это затерянное место, я хочу знать, что произошло с критянином. До моего возвращения охраняй Фараона.
Долент, старшая сестра Рамзеса, была охвачена сомнением. Крупная брюнетка вернулась к аристократическому образу жизни, праздному и обеспеченному, посещая один пир за другим. Она обменивалась пустыми словами с безмозглыми щеголями, а немолодые ухажеры с речами такими же глупыми, как и их мысли, ухаживали за ней.
С того времени как она стала поклонницей культа Атона, единого бога, у Долент была одна мысль: благоприятствовать возрождению правды, заставить ее, наконец, воссиять на земле Египта, выгнав ложных богов, и тех, кто поклонялся им.
Лишенная советов Офира, она походила на потерпевшего кораблекрушение во время урагана. С каждой неделей ее решимость уменьшалась. Как сохранить веру, если ничто и никто не питает ее? Долент не надеялась на будущее, которое казалось ей безнадежным.
Ее служанка, брюнетка с острым взглядом, сменила постельное белье и вымела комнату.
- Вы страдаете, госпожа?
- Кто позавидовал бы моей участи?
- Красивые платья, прогулки по прекрасным садам, встречи с великолепными людьми... Я немного завидую вам.
- Ты несчастна?
- О, нет! У меня есть добрый муж, двое здоровых детей, и мы хорошо зарабатываем. Скоро мой муж закончит строить наш новый дом.