- Для чего Господом Богом земля сотворена? Сотворена для всех людей, чтобы в поте лица, по приказу Бога, ее обрабатывать. А вот я - безземельный и приказа Божьего выполнять не могу, хоша и желал бы…
- По грехам нам и страдания, - шепчет бабенка, а Синев ей:
- А они что, безгрешные, что ли? Тут не в грехе нашем дело, а в глупости, бабочка. Ни земли, ни воли народу не будет, покуда сами дураками будете! Антихристу служите! Вот погляди: чей портрет? Протопопа Аввакума. А что под ним написано? Слова его…
Прочитал Синев подпись под портретом, огляделся по сторонам:
- Как понимать эти слова? Про царя написано. Правду сказал, а что с ним за это сделали? На огне сожгли. Вот она где, кривда-то! Вот почему Правда с Русской земли ушла…
- Да будет Воля Твоя яко на небеси, тако и на земли!
- На Бога надейся, а сам тоже не плошай!
Вмешивается старичок подслеповатый, дальний, со скитов черемшанских:
- Нет ее, правды, на русской земле, - правильно. Одначе должна прийти она. Вот какое видение имел у нас один старец жизни праведной…
Блуждал он около Волги, в пещере жил и ягодой питался. Вот раз ползает по травке в тех местах, где разбойник Стенька проживал, и слышит стон, такой стон, что у старца душа заболела. По стону слыхать, что великое страдание где-то человеческое поблизости свершается. Вот и пошел он на этот стон человеческий. Прошел мало ли, много ли, видит человек на земле в кустах лежит, а на груди у него птица - орел двухголовый - сердце ему терзает, инда кровь ручьем бежит. Слезами жалости восплакал старец, Божий угодник, и взмолился: "Господи! Почто послал муки такие человеку незнамому?" И вдруг это голос ангельский в сиянии огненном от крыл его: "Не молись и не проси за человека этого! Крови много пролил! Встань и иди своею дорогою!" Однако старец не смирился: "Не встану, пока не помилуешь. Господи, страдальца сего!" Упал ниц, восплакнул слезами горючими и больше не помнит ничего, сон нашел приятный на праведника. А когда проснулся, нет ничего. И не понимает: не то видение имел, не то приснилось ему это. Пошел себе. Молитву поет да ягодки щиплет. И вдруг зрит, что на обрыве волжского брега стоит агромадный человек. Подошел старец и спрашивает: "Что ты за человек?" А тот ему: "Тот самый, за которого ты помолился". За что же, спрашивает старец, тебе такие страдания посланы? А тот ему: "Я - Стенька Разин! Поди, - говорит, - и скажи православным нехристям, что пройдет триста годов и, если на Руси по-прежнему будет кривда царствовать, я второй раз по всей Русской земле пройду и будет мой приход горше первого: всю землю Русскую слезами и кровью вымою…". Сказал и пропал…
- Так оно и должно быть, потому что одной молитвой ничего не сделаешь, - вмешался стоявший за спиной Синева Костя Гаврилов. - Правда-то к нам с Креста, на котором Христа распяли, пришла, кровью Христа она была куплена. Кровью только кривда и смоется, господа!..
Посмотрели люди Божии на Костю: с виду свой, а речь барская, и с лица больно нежный, чистенький.
- А как же, по-твоему, правду-то искать?
- Да вот так же, как Стенька Разин искал!
Замолчали. Покашливать стали, исподлобья на Костю поглядывать. Потом старичок подслеповатый сказал:
- А почему такое страдание Господь назначил разбойнику сему? Столько веку прошло, а все сердце ему клюет птица-орел? А потому, что много крови человеческой пролил! Не прощается это, господин хороший… Ибо сказано нам: "Не убий!.."
- Для дураков это и сказано. Чтобы на царствие небесное надеялись, а на земле в рабстве у царя, у помещиков да у попов оставались!
Сразу все возроптали. Синев за рукав Костю незаметно дернул: помолчи, дескать! Но было поздно - всех возмутил:
- Стало быть, Христос это для обману сказал?
- Не Христос, а Моисей это сказал! Он же сказал: "Око за око, а зуб за зуб…"
- А ты что, Моисеева закона, что ли?
- Зря, господин, народ мутишь! Христос сказал нам по-другому. Вам, говорит, сказано: "Око за око и зуб за зуб", а я говорю: "Кто ударит тебя по щеке, подставь ему другую", и когда в садах Гефсиманских апостол Петр меч выхватил, Господь сказал ему: "Не смей! Взявший меч от меча погибнет!"
- Ты сам что же, новой веры какой, что ли? Нехристианской?
- Лапти-то надел, а видать, что барин!
- Вот за такими-то надо бы урядникам смотреть, а они заместо того к нам привязываются…
Подтолкнул локотком Синев спутников, и те поняли, что лучше им помолчать, а сам заговорил, успокаивать начал:
- Не следует властей в разговоры впутывать! И так лезут, а ежели еще сами будем им помогать, так лучше совсем в молчании ходить…
- Язык-то без костей! Ушли уж… Сами не понимают, что болтают…
- Верно. Язык мой - враг мой…
Струсили-таки Костя с акушеркой. Юркнули в толпе и покинули овраги. Потом ссориться стали. Марья Ивановна на Костю обозлилась. Во-первых, пропаганда - дело непустяковое и требует большой подготовки и опытности, а главное: марксист и лезет к мужику!
- Идите к рабочим! Для вас крестьянство - буржуи.
- Да, с дураками трудненько разговаривать!
- Да и вы неумно говорили. Предоставили бы Синеву, лучше было бы… С вами арестуют еще… До свиданья! Я не желаю с вами…
Разошлись в разные стороны.
А вот у Синева дело хорошо идет, потому все чувствуют, что - "свой человек".
Подошел Синев к другой кучке людей - здесь про сотворение человека разговор идет:
- Како сотворен человек бысть?
- По образу и подобию Божьему!
- Правда, да не вся! Вот как было. Когда Сатана был низвержен с небес, он владыкой на земле оказался. Владыка - владыка, а царствовать не над кем. Что делать? Слепил он из глины подобие человеческое, а оживить не может. Узрел то Господь с небеси и совершил чудо: дыханием своим дохнул в лицо творению Сатаны, и подобие ожило и человеком сделалось. Вот и вышло, что плоть наша от дьявола, а душа от дуновения Божьего. В нас и божеское, и дьявольское, добро и зло, две воли: одна - к земле, другая к небеси устремляется. Какое же, братие, наше назначение? Побеждай в себе дьявола! Старайся не дьявольским, а Божиим рабом содеяться…
Вот тут и впутался опять Глеб Синев:
- Ты, старик, как видимо, очень много знаешь. Скажи ты нам, почему Бог одних господами, а вот меня мужиком сделал?
- У Господа все мы равны. Разделения энтого нету!
- Стало быть, сами люди это сделали?
- Выходит, что так. Сами.
- Ну, а если на небеси все равны, так почему на земле нет этого уравнения? Сказано в молитве Господней: "Да приидет Царствие Твое, яко на небеси, тако и на земли". Как же теперь правду небесную к нам на землю переправить? Сделать, стало быть, так, как на небеси: все равны, нет ни богатых, ни бедных, ни господ, ни слуг, а все братья и сестры! Уравнение, значит, всех правое. А покуда этого не добьемся, кривда будет гулять…
Подошли к толпе слушателей Ананькины, Людочка Тыркина: любопытно, о чем тут спорят. Все притихли, насторожились: Вани в капитанской форме испугались, а Синеву их не видать, спиной стоит, разглагольствует. Шепнул ему на ухо старик - оглянулся Синев и смутился, а Ваня пальцем ему погрозил и сказал:
- Опять, видно, по тюрьме соскучился?
Тот виновато улыбнулся и развел руками:
- А что я говорил? Я молитву Господню толкую.
Толпа поддержала Синева:
- Ничего худого этот человек не говорил. Про божественное наши разговоры…
Ваня со спутницами ушли, а тут шептаться начали:
- Что господа, что попы, что урядники - все одно.
- Друг за дружку вступаются…
- Не хотят, чтобы на земли яко на небеси было…
- И правду сказал человек этот: они правду-то съели!
- А вы помолчите: вон опять подошел энтот, "слухач" господский!
Стали подниматься с насиженного места. Точно воробьи ястреба увидали. Поползли кто куда, больше в зеленый сумрак оврагов…
Ваня с Зиночкой и Людочкой пошли к православной часовне послушать, как Григорий Николаевич с попами-миссионерами спорит.