- Великий боже! Почему ты от нас отступился? - скорбно проговорил молчавший до сих пор глубокий старец, подняв руки к небу. - Чем мы грешны перед тобой, да будет благословенно имя твое! Три дня в неделю я работаю в доме князя, а то, что я добываю за другие три дня, у меня отнимает всякий, кому не лень. Отбирают у меня коня, корову, отбирают кур… Сколько ни кляни дьявола, ничего не поделаешь!.. Господи, сделай так, чтобы хоть детей не похищали у нас и не продавали в рабство! Люди добрые, - обратился старик к крестьянам, - много лет я прожил на свете, помню чуть ли не сотню праздников пасхи, но одного года не было такого, чтобы нас не преследовал страх. Теперь еще что… Если бы вы знали, если бы вы только знали, в каком страхе жили бедняки сорок - пятьдесят лет тому назад!.. Людей прямо из постели похищали. Просто непонятно, как наш несчастный народ уцелел?! Со дня рождения я знаю только страх.
- Сынок Хвичо, сынок Хвичо!.. - продолжал причитать Тагуи.
- Успокойся, успокойся, не теряй надежды, - обратился к несчастному отцу длиннобородый седой старик с мужественным лицом. - Меня два раза похищали в детстве, но, видишь, я с вами и надеюсь, что меня похоронят на нашем старом кладбище.
- Верно, Сепане! Тебя ведь дважды похищали, - несколько оживившись, подтвердил кто-то.
- Да, дважды! Похитители первый раз потащили меня вон туда, - старик указал рукой на запад, - а второй раз - в сторону владений Цулейскири…
- Гнали пешком?
- А то везли, что ли?.. Конечно, пешком! Я был уже подростком. Одному бы не удалось удержать меня в седле. Двое всадников меня и тащили… Все лесом да лесом… То спускали в глубокие лощины, то волокли в гору. Когда я вспоминаю об этом, то думаю, что человек все может вынести. Просто сам не понимаю, как я уцелел.
Хотя история этого похищения давно была всем известна, рассказ Сепане привлек общее внимание, Даже Тагуи почти перестал стонать и прислушался.
- Когда меня похитили, близилось время обедни, а до самого вечера я не имел ни минуты отдыха и ни куска во рту. Добрались мы до Теклати и заночевали там в чьем-то доме. Очутившись под крышей, я немедленно свалился и уснул мертвым сном. Еще не рассвело, когда меня разбудили, дали немного поесть и тут же посадили на лошадь, привязав ноги к стременам. Руки мне оставили свободными и кляп изо рта вынули - он был уже не нужен: если бы я даже начал взывать о помощи, никто бы не обратил внимания на мои крики.
- Постой! А похитители были наши единоверцы? - поинтересовался кто-то.
- Конечно. Разве турок посмел бы пробраться в село, чтобы украсть ребенка? Турки сидят вон там - в крепостях! Я схитрил: состроил веселую рожу, словно примирился со своей участью. Поэтому, когда мы подъехали к берегу Риони, мне развязали ноги. В Чаладиди к нам присоединились два всадника турка. Похитившие меня относились к ним с большим почтением. Мы спешились для отдыха в каком-то дремучем лесу. Разбойники сразу уснули. Это не удивительно - они были настолько утомлены, что еле ворочали языком… Я тоже сразу свалился и притворился спящим. Уснул и один турок. А второй… Видно было, что этот сукин сын - большой хитрец! Зажмурился и делает вид, что спит. Потом неожиданно откроет глаза и посмотрит на меня. А я лежу как опаленный поросенок и, прикрыв глаза, осторожно слежу за ними. Наконец уснул и второй турок; он так захрапел, что, наверно, было слышно и в самом Джапарети. "Господи, помоги!.." Я тихо встал. На мое счастье, одного из коней они привязали к дереву поодаль. Я осторожно подобрался к нему, отвязал его, отвел шагов на двадцать, держа за повод, затем, подтянул подпругу, прыгнул в седло и пустился вскачь. Но как пустился!..
- Молодец! - воскликнули старики.
- Значит, забрал и коня? - спросил один из крестьян.
- Коня?.. До коня ли мне было? Я гнал скакуна, пока он мог передвигать ноги, потом бросил его и скрылся в лесу. Сам черт не сумел бы найти меня там, - ответил Сепане.
- Ну и ловкач, чертов сын! - проговорил кто-то.
- А как захватили тебя второй раз, Сепане? - спрашивали со всех сторон.
- Во второй раз дело было пустячное! О моем похищении узнали сразу, кинулись вдогонку и отбили у похитителей.
- Эх, горе нам! Если бы и мы сегодня хватились вовремя, то сумели бы вернуть мальчика, - сказал лысый старик.
- Да, у меня, злосчастного, все вышло не так, - скорбно произнес Тагуи. - Пока не заметили, что разбрелись козы, никто не обратил внимания на то, что нет моего малыша. Только после этого поднялся переполох, но было уже поздно!.. А когда узнали и мы, похитители уже находились за рощей Сорты.
- О, горе, горе нам!.. - скорбно вторили старики.
Стемнело. В селе никто ничего не знал о судьбе Хвичо. Крестьяне разошлись по домам. Томясь в ожидании каких-либо вестей, Тагуи и Мзеха притихли.
III
В дремучем лесу, на лужайке около огромного дуплистого дуба, была разостлана бурка. На ней полулежал вооруженный мужчина. Ствол ружья он зажал между ног, а приклад прижимал к груди. На поясе незнакомца висела шашка с роговой рукояткой, в руке он держал пистолет. Неподалеку был привязан вороной конь. С первого взгляда могло показаться, что человек этот дремлет. Но при малейшем шелесте листвы или каком-нибудь незначительном шуме он осторожно, как змея, поднимал голову, крепче сжимал в руке пистолет и озирался.
Это был коренастый мужчина. Его морщинистое лицо имело желтоватый оттенок. В черной, как уголь, бороде виднелась легкая седина. Он беспокойно поводил большими злобными глазами.
- Фить-фить-фить, - донеслось из лесу.
Лежавший на бурке приподнялся, осмотрел запальник ружья и напряженно прислушался.
- Фить-фить-фить! - послышалось явственней.
- Фить! - раздалось еще раз после короткой паузы.
Незнакомец закинул ружье за спину, сунул руку в кардан, достал камышовую дудочку и свистнул.
- Фить! - коротко и резко раздалось в ответ.
Через несколько минут зашевелились ветки ближайших кустов и послышался шорох.
- Кучуи! - окликнул незнакомец подававшего сигналы и отошел за дерево, держа пистолет наготове.
- Это я! Не бойся!
- А, черт! Осторожность не мешает! - И чернобородый, с облегчением вздохнув, заложил пистолет за пояс.
Из орешника выполз рыжеватый мужчина маленького роста, тоже вооруженный.
- Тенгиз, ты один? - спросил он.
Чернобородый приложил левую руку ко рту, а пальцем правой указал на дупло.
Рыжеватый мужчина осторожно приблизился к дереву и заглянул туда. Дупло было большое. В непогоду там свободно могли бы укрыться три-четыре человека.
- Эге! - тихо произнес пришедший и с удовлетворением кивнул головой.
- Тсс, тсс!.. Он спит… - прошептал Тенгиз.
Оба сели неподалеку от дерева.
- Говори тихо, чтобы не разбудить его, он очень устал, - сказал Тенгиз.
- Понимаю, - ответил Кучуи, - видать, мальчик хороший. Сколько ему лет?
- Не знаю. Я не был при его рождении и крещении. Думаю, лет семь-восемь.
- Но как тебе, проклятому, удалось захватить ребенка? Ты прямо черт, да и только!
- Оставь, пожалуйста! Мне пришлось такое испытать, что я позабыл и Христа и дьявола. Говоришь, "удалось", я там чуть голову не оставил. Руки сами тянутся к привычному, а то разве легко теперь заниматься таким опасным делом?! На этот раз случай выдался особенный!.. Тебе ведь хорошо известно, Кучуи, скольких детей я на своем веку похитил. Да что дети, увозил и девушек на выданье. Чего я только не проделывал лет десять тому назад. Да ты сам знаешь!.. Но такого страха, как вчера, мне ни разу не пришлось испытать. Чудом уцелел!..
- Так, так, - поддакивал Кучуи. - Но, однако, захватил-таки!
- Я ненароком столкнулся с ним… Признаться, спешил по другому делу и случайно проходил мимо камышей. Вдруг со склона, из зарослей папоротника, до меня донеслось фырканье коз. Там же я заметил маленького, как зяблик, пастушка. Он забавлялся с палочкой. Ниже, неподалеку от камышей, вился дымок. Должно быть, там было чье-то жилье. До меня донесся женский голос: "Гони туда, гони!" Пастушок, увидев меня, не думал пугаться и даже улыбнулся. Я тотчас же достал кошелек, полный марчили, позвенел ими и протянул ребенку. "Смотри, малыш, все это - тебе". Он беспечно подбежал ко мне. Сам понимаешь, это был у меня не первый случай: я схватил мальчика, мигом заткнул ему рот кляпом, быстро привязал под буркой у себя за спиной и понесся вскачь. Но и врагу не пожелал бы я испытать такое…
- Скоро хватились?
- Какое там!.. Хватились-то не скоро… Но мальчик мне не давал покоя. Начал крутиться вьюном, чуть не выскользнул вместе с веревкой. По чем попало колотил меня этот негодник кулаками, да так, что и сейчас всю спину ломит. Он довел меня до того, Кучуи, что я подумал: "К черту все! Пущу пулю в лоб этому парнишке и успокоюсь". Он не угомонился, пока не выбился из сил. Едва я миновал горы и достиг рощи Сорты, как услышал крики и ружейные выстрелы. Разыгралась такая история, что можно было подумать, будто меня преследует все село. Попади я тогда крестьянам в руки, искромсали бы твоего Тенгиза, как редьку. Скажу тебе, Кучуи, одно: не желай себе на этом свете ничего лучшего, чем хороший конь! Да благословит господь того, кто взрастил моего скакуна! Это тот самый жеребец, которого я привез из Гурии в прошлом году. Не будь его, я валялся бы где-нибудь изрубленный на куски. Конь скакал до Абаши без отдыха. Затем наступила ночь, и я спасся.