Не успел Америка вынуть из черного с двумя замками, профессорского портфеля приспособление для Предсказания, как банщик, который едва успел уползти в свое потенциальное убежище - опять вернулся.
- Чё, еще дать? - нагло спросил Америкэн Бой, но дамы на него набросились, что, мол:
- Дай человеку слово сказать. - А другая:
- Я же ему обещалась дать в парной, может он за этим и пришел уже. - Без знака вопроса. Впрочем, я так его редко ставлю. А зачем заниматься тавтологией, если и так всё понятно. Вот если я и сам уже не понимаю:
- Вопрос это или ответ, тогда да:
- Ставлю наугад знак вопроса. - Ну, примерно, как Гегель предсказывает Историю:
- Может, Да, а вдруг и:
- Нет? - Только в виде исключения из правил.
- Кончили? - спросил Пархоменко, - разрешите ошарашить?
- Давай сюда, - что там?
- Я возьму, - сказала Артистка, - вы здесь второй и третий лишние. В том смысле, что ты только приехал - слово на букву х - знает откуда, а она щас пойдет с ним, - кивнула на Пархоменко, - в баню. Бой хотел возразить, что:
- Мы и так в бане, - но решил, что возражение только еще больше осложнит то, что и так понять затруднительно.
- Ну, чего? - Точнее:
- Что ви хотель сказать? - по-немецки.
- По-немецки вот как раз вам послание, - сказал банщик, и, поклонившись, удалился.
- Что это с ним? - спросил Америка.
- Из-за тебя всё, - сказала Кали, - крыша, кажется, поехала.
Тем не менее письмо надо читать, а кто понимает по-немецки?
- Дак все, - сказала Артистка.
- Если ты понимаешь, это еще не значит: все! - сказал Амер.
- Ты хоть когда-нибудь изучал Пятый Постулат?
- Естественно, всякий мало-мальский, так сказать мужчина это делал в детстве.
- Дубина, - ударила его по голове Кали, впрочем, не сильно - тебя спрашивают про Пятый Постулат, а не про Мастурбацию.
- Никогда этим не занимался.
- Зачем тогда тебе голова?
- Чтобы думать.
- А при доказательстве Пятого Постулата, по-твоему, думать не надо?
- Дак, надо конечно.
- У тебя логика вообще работает? Если для Пятого Постулата надо, для мастурбации - тем более. Действительно, как говорил Владимир Высоцкий, заметь:
- Вы не пьяны, не спросонья, вам не два по третьему, а-а-а, и часов нет.
- Где они?
- С-ня-я-л-л-л-и.
- И вот так у вас все разговаривают на Альфе Центавра? - спросил Американец. - Ничего же ж не понятно.
- Ни-пра-ви-ль-на-а, - сказала ЩеКа и хлопнула его по голове. - Ибо тебе непонятна логика перехода между событиями, а так-то, в принципе, всё ясно.
- Так-то да, - ответил Тро, усомнившись в своих способностях одному противостоять им двоим.
- Не надо мне уступать по каким-то неизвестным принципам, - сказала ЩеКа, наследственная Артистка, а просто пойми:
- Если я говорю, что все здесь изучали Пятый Постулат, то это и есть тоже Постулат, может не пятый, а уже Шестой. Понятно? Поясняю:
- Если бы вы, - она показала на подругу Кали и на Амера, - не знали решения Пятого Постулата, я бы находилась здесь с вами?
Логичный ответ:
- Конечно, нет.
- Запиши, ты, инопланетянин из Соединенных Штатов, - сказала Кали, - это:
- Доказательство Шестого Постулата.
- Ладно, - он вынул Блокнот и Паркер, - как он называется?
- Так и называется, Третий… прошу прощенья, Пятый…
- Да что ты мелешь, - прервала ее подруга.
- Нет, Шестой, конечно, Альфа-Центавровский.
- Не говорите глупостей, - сказал Надзир - Надзиратель - я этого писать не буду.
- Хорошо, запиши правду, - сказала Артистка: - Постулат Неочевидности.
- Ладно, это запишу. - И добавил: - А теперь мы его проверим:
- Кто знает по-немецки.
- Я!
- Я!
- А Я - нет.
- Он говорит это нарочно, - сказала ЩеКа, - чтобы считать мой Шестой Постулат не постулатом, а Теоремой, требующей доказательства.
Вот они Ферма замучили:
- Не доказал, не доказал, не доказал, а теперь меня хотят довести то того же состояния, - она замахнулась на Амера, и он согласил прочить послание какого-то немецкого Резидента.
- Хорошо, хорошо, может, я сам не знаю, что знаю, - как говорили Сократ и Ляо Цзы вместе взятые.
- Ну, что там написано на пакете? - спросила Кали, заглядываю в бумагу через плечо Американца, так как он повернулся спиной:
- Привык, знаете ли, скрывать от посторонних глаз то, что мне дают. - И выдал:
- Вильям э-э наш с Ляпами э-э Шекспир.
- Врет, - сказала Артистка, уже не в первый раз обращаясь к нему в Третьем Лице в его Личном присутствии, и удивляясь, что он до сих пор не вызвал ее на дуэль.
- Не всяко слово в строку пишется, - отвел он, откладывая до удобного случая месть, за обращение на Он в Присутствии.
- Ну, а дальше-то, дальше что, в самом письме? - спросила Кали. Написано, что всякому, расшифровавшему Подпись в конце этого письма, будет… будет…
- Рожай! - ударила его ладонью по спине Кали.
- Действительно, не придуривайся, я не буду тебя бить, как она, - Артистка опять, уже свою подругу назвала на Она в Присутствии, - а просто проведу Удушающий прием, предварительно вызвав на бой:
- По-честному.
- Вот написано, что:
- В случае чего, нас приглашают в Кремль.
- Я не поеду в эту деревню.
- Я тоже.
- Впрочем, дай сюда письмо.
- Зачем? Хочешь посмотреть, что именно надо расшифровать? Я не говорил? Вот:
- Подпись под письмом.
- Виль… - начала Кали, а радостно воскликнула: - Я знаю, я знаю! Это Вилли Токарев.
- Сомневаюсь, - сказала Артистка, - впрочем, я сейчас подумаю.
Глава 10
Нази - Надзиратель уже сделал перевод, но боялся себе признаться в этом. А во-вторых:
- Обязательно же изобьют за правильный ответ. - Тем более, или даже, если он неправильный. Кали посмотрела на надпись на конверте:
- Здесь написано, между прочим, тоже самое, что и в конце самого письма, - сказала она. - Ты чё придуривался, а?
- Что? - Арт тоже сравнила начало, то что было на обложке, так сказать, и внутри. - Он решил над нами посмеяться.
- Будем бить?
- Будем. - Только сначала пусть расскажет подробности.
- Действительно, может, он ничего и не понял.
- А вы поняли?
- Да.
- Да.
- Вот тогда и попляшите.
- Придется бить, - сказала Щепкина-Куперник.
- Да давайте, - развеселился вдохновленный успешным открытием Амер-Нази.
- Вильям - это Шекспир, естественно, - сказала Арт.
- Согласна.
- Фрей - Свободный.
- Естественно. - Это по-английски?
- По-американски, - сказал Тр-й.
- Ты - болван, Штюбинг, - сказала одна, а другая добавила:
- Совершенно точно, что ты ошибся.
- И на балу будешь носить за нами зонтик.
- Нарядишься негром. Не негром, точнее, а этим, как его?
- Афроамериканцем, в белой чалме с перьями.
- И опахалом.
- Простите, - разозлился пришелец из Американских Штатов, но ведь всё просто.
- Ну, хорошо, говори сначала ты.
- А именно? - подтолкнула его ЩеКа.
- Вильям Фрей - значит Вильям Шекспир - Человек Свободный, так как он Потрясает Копьём.
- Ты хоть сам-то понял, чё сказала? - спросила Артистка.
- Действительно, - сказала Кали, - если он потрясает копьем, то какой же он свободный? Так только, наоборот, умереть хочет, хотя и в бою. Если Вильям, то Не Фрей, если так только.
- Но для чего это шифровать - непонятно, - сказала ЩеКа, а она была очен-но сильна в литературе, правда, не только. А во всем остальном - тоже.
- Думаю, здесь совсем другой смысл, - сказала она, и почесала затылок, но не себе, а подруге, в том смысле, что:
- Согласна?
- Да, но, не совсем.
- Отлично, я сейчас вас просвещу. - Она задумалась и попросила сигару потолще и кофе покрепче. Нази крикнул банщику, но тот ответил, что подчиняться:
- Американцу не будет. - Бери сам. Ну, и значится, она закурила, выпустила дым сначала кольцами, потом, как Лимонадный Джо - Восьмерками, потом дело дошло до Пятиконечных Звезд.
- Может быть, еще чашечку кофе? - участливо спросила Коллонтай.
- Да, думаю, надо еще выпить, хотя бы кофе.
- Это уже будет восьмая чашка.
- Действительно, ты можешь окончательно обалдеть, - сказал и Американец.
- Ладно, ладно, только не торопите, сейчас скажу всё. - И пожалуйста:
- Первая часть - это вовсе не Трясти, а…
- Танцевать, - сказала Кали, а Амер-Нази ее поддержал: - Твист.
- Давай твою сигару, мы ее сейчас замнем, а то тут не только Копьё уже можно вешать, а танк или аэроплан.
- А я больше кофе пить никогда не буду, и знаете почему? - спросила Кали. - Столько пить нельзя, как ты, и я буду тебя откачивать.
- Она не будет пить, и таким образом тебя откачает, - сказал Брони - случайно вырвалось.
- Теперь ты получаешь приказ: Слово и Дело, - сказала Кали, - ты обратился ко мне на Ты. Скажите банщику, чтобы записал.
- Запиши, я назвал ее на Она! - крикнул Нази Пархоменко.
- Точно, - сказала Кали, - на Ты - это запрещено говорить самому себе, чтобы не подумать раньше времени, что Нас двое, а на Она - это можно подумать, что меня здесь нет.
- Теперь послушайте меня, господа-товарищи. Первое - я буду руководителем нашей делегации, а не ты, и не ты, а тем более, не он, - Артистка махнула в сторону коридора, где должен был находиться Пархоменко.