2
- Луце, ты боишься? - спрашивал Эптухай, хлопая Васю по плечу. - Петька, спроси, зачем он боится?
- А мы видали ваших… Как они прыгают и орут на поляне! - Петька вскочил на поваленный ствол сосны и задрыгал ногами.
Эптухай, однако, не засмеялся. Он поправил на плече ружье.
- Однако, не надо так, Петька… У вашего атамана есть начальник?
- А как же.
- Ваш начальник в Тоболесске живет. Я знаю. Он говорит, чего делать казакам. Он важный начальник, его все русские боятся.
- А начальник самоедов на небе живет? - спросил Петька. - Он оттуда приказывает, да?
- Казак дурак, казак дурак! - ответил мальчику Эптухай.
Вышли к одному из протоков Оби. Глазам открылось множество островерхих чумов.
- Луце, - обратился к Васе молодой охотник, - с шаманом будешь говорить?
- Буду.
- Вот хорошо! - И что-то быстро-быстро закричал по-самоедски.
Из ближайшего чума скакал коротконогий мужик в малице. На голове его не было никакой растительности, лишь редкая узкая бороденка спускалась на грудь.
Отовсюду к пришельцам спешили люди. Молча разглядывали Зуева и Петьку.
На своем скором, булькающем языке заговорил шаман.
Эптухай обратился к Зуеву:
- Он спрашивает, зачем прислал тебя березовский начальник?
- Объясни ему…
- Луце, наш шаман знает по-русски. Сам скажи.
Шаман неожиданно улыбнулся:
- Знаю по-русски. - И пригласил: - Пойдем. Вот мой чум.
- Можно и мальчику?
- Нет, мальчик пусть останется. Я тебя буду слушать.
3
Шаману на вид лет шестьдесят. Пальцы его нервно шевелились: то, казалось, прядет шерсть, то скручивает нить. Беспокоился, пожевывал синюшными губами.
Посреди довольно просторного чума на костре варилась похлебка. Земляные нары с накиданными на них шкурами замыкали внутреннее пространство жилища.
Гарь и дым разъедали глаза, хотя круглое отверстие в конусе чума предназначалось для тяги.
Шаман, он же князец рода Сила, подбросил в огонь березовые плашки. Уселся напротив. Ни один русский не сидел в его чуме. Но этот парень из царского города, и он явился в становье без ружья. Это поразило шамана. Руки его лежали на животе, пальцы нервно двигались - "скручивали" нить.
Сила знал, какие небылицы о шаманах ходят среди казаков. Конечно, эти слухи дошли и до царского города. Пусть луце увидит, что шаман не какой-нибудь шайтан, а такой же человек, как и все.
Сила трудно подбирал русские слова. Что привело луце к эзингейцам? Племя ничем не провинилось перед березовскими казаками. Ясашной податью расплатились. Не бунтуют. И, говоря все это, настороженно узкими глазками ощупывал Зуева.
Тишайший, уютный, домашний старичок; вот-вот зевнет, уставши от дневных трудов, и залезет на печь. Господи, кто бы предположил, что час назад в этом старичке бушевали такие страсти!
- Я пришел выручить проводника.
- Это твой проводник?
О, старик себе на уме. Такого не проведешь на мякине.
Сила сказал, что он не желает зла русским. Пусть все живут в тундре, места хватит всем. Но эзингейцы прослышали: русские хотят строить еще одну церковь возле Обдорского городка, Салегарда. Поп заманит эзингейцев в храм, силком обратит в русскую веру. А самоеды этого не хотят. У них свои духи. Зачем же добрый луце (он так и сказал: добрый!) несет самоедам зло? Как бы люди царского города отнеслись к тому, если бы самоеды приказали им строить кумирни? Разве они захотят поменять своего бога? А что делают попы ("бáтушки", сказал Сила) с самоедами, которые не принимают креста? Кнутом стегают. На костре сожгли шамана айвасндского рода Енора.
- Все так, - сказал Зуев. - Сила рассудил мудро. Русские не допустят, чтобы в стольном городе были кумирни. Но и он тоже не собирается строить в тундре церковь. Иная цель у него - идет к морю. Вот карта - он показывает карту.
Сила разглядывает карту. Ему интересно. Но сейчас другой разговор.
- Тогда скажи, зачем к морю идешь?
- Карту хочу исправить.
Сила задумывается.
- Много вас?
- Я, старик один, егерь и проводник.
- Русские хитры, - делает неожиданный вывод шаман. - Я знаю, русские хитры.
- Какой я хитрец? Я солдатский сын. Что думаю, то говорю.
- Все русские так говорят. Сам слышал, как ваши купцы торгуются: не обманешь - не продашь.
- Я не торговец, нечего мне продавать.
Два старика забираются в чум, садятся у огня, слушают Силу, который по-самоедски говорит им про Зуева.
- Сале-гард, Сале-гард, - чаще всего повторяет глава рода эзингейцев.
По лицам стариков ничего нельзя понять. Иногда разве причмокнут: то удивленно, то настороженно, то сердито.
Один старик прикрыл глаза. Это Вапти. Второй - Лопти. Он не спускает глаз с пришельца. Зорок, насквозь видит.
Вапти очень стар. Он устал смотреть на белый свет, его ничем не проймешь. Помнит русского князя, который жил в Березове. Царица его туда прислала.
У Вапти нос широкий, лопаткой, лицо удлиненное. Не лицо - морда лося. У Лопти нос остренький, чуткий, вынюхивающий.
Старик-лось. Старик-бурундук.
Старик-лось бурчит еле слышно:
- Сале-гард?
И надолго умолкает.
Старейшины племени многоопытны, терпеливы, дорожат своим достоинством.
Вапти по привычке бубнит под нос, и Сила с Лопти дожидаются, пока старейшина не переговорит сам с собой.
4
Наконец старик-лось замолкает, в горле у него булькает. Вапти обдумывал, что надо сказать через шамана этому луце. Всю жизнь старики кочевали. Бывали где придется - у моря, у гор, по всей большой тундре. Попеременно гнали оленей с юга на север, с севера на юг. Трудно сказать, кто кого гонит. Может быть, олени гонят род. Потому что оленю всегда нужен свежий корм, ягель. И олень, как судьба, ведет самоеда по тундре. Тундра - жизнь самоеда. Как солнце кочует по небу, так род кочует по тундре. Самоед промышляет дикого оленя, бьет медведя, ловит рыбу. По реке идет лед - самоед приносит жертву покровителю воды. Река разливается - самоед просит удачи у покровителя рыбы. С севера на юг. С юга на север. Так живет самоед. Так заведено исстари, с тех пор, как появился самый первый самоед. Но посланец царского города? Зачем идет на север? Разве у царицы, которая прислала сюда мальчика, нет других забот? Зачем ей, царице, Ледяное море? Пусть прямо скажет. Старейшин ничем не удивишь - они не любят обмана.
Что скажет луце?
Старики ждут.
Как объяснить?
Как войти к этим людям в доверие?
Что знают они о науке? Могут ли вообразить: есть такая сила, которая могущественнее кого угодно - атамана, царицы, верховного божества Торыма?
Мир для них прост и привычен, как чум. Пространство? Его извечно измеряют длиной пути, который без отдыха пробегает олень. Время? Оно определяется продолжительностью варки пищи в котле. Котел времени. Два котла времени. Три котла времени.
Но есть же в мире свои тайны, неподвластные уму человека? Есть. Об этих тайнах знают духи-кулли, единственные на земле ясновидцы и мудрецы. Их не проведешь. Все видят. Все рассудят. Все растолкуют. Излечат хворобы. Подскажут, когда косяк рыбы угодит в сети. Одним им известно, когда человек родится и когда помрет, когда молвит правду, а когда несет околесицу. Духи-кулли… Глаз племени. Ухо племени. Разум племени.
Поспела рыбная похлебка. Сила разлил ее по мискам.
Только теперь Зуев почувствовал, как проголодался. Ну, похлебка! Жирна, куски муксуна сочны, тают во рту.
Вася внимательнее всмотрелся в лица собеседников. Скулы пошире, глаза поуже; старички да старички. Вот и сейчас Сила, как обыкновенный, усталый от житейских тягот деревенский мужичонка, не скрывает своих печалей:
- Обманывают нас - и не верим. Кругом обманывают. Почему русские не уважают наших духов?
- Я уважаю чужие обычаи. У меня тоже есть свой дух. Это он меня сюда послал.
- Что твой дух в тундре не видел?
- Ничего не видел. Велел до моря идти.
Сила удивился:
- В царском городе моря разве нет?
- Там одно, тут другое.
- Это правда. Тут, у Березова, тепло, на Ямале холодно. Тут есть лес, на Ямале - одни болота.
- Вот видишь. А как через болота пройти? Потому и взял в Тобольске проводника.
Шаману нравится этот парень. Совсем не похож на большого начальника.
- У князя Меньшева на груди была тамга. У тебя тоже есть тамга?
- Орден? - Вася улыбнулся. - Нет у меня тамги.
- Почему царица не дала?
- А я ее и в глаза не видел.
"Врет, - думает шаман. - У всех больших начальников есть тамга".
Снимает с жерди бубен. Железные колечки глухо звякают. Прислоняет бубен к уху. И падает на шкуры.
"Точно в уме повредился", - отмечает Зуев.
Он ждет своей участи.
- Мой дух сказал, - говорит Сила, - чтобы я вывел тебя на берег реки, показать Чарас-Най. Чарас-Най всякий обман увидит.
- Кто Чарас-Най?
- Три дня подожди, узнаешь…