Тооты ожидали Велковичей лишь на другой день, они прибыли несколько раньше лишь случайно. И произошла эта случайность из-за того, что пятая из сестер Кольбрун, Матильда вышедшая замуж за Яноша Мордона, у которой они собирались остановиться по пути на денек, отправилась со всеми домочадцами в Сомбатхей на какие-то похороны.
- Вот повезло нам! - ликовал хозяин дома, когда наконец иссякли бесконечные объятия и поцелуи.
- Вы обедали?
- А как же! В Папе, у "Грифа".
- Неправда! - усомнилась недоверчивая Кристина Тоот и не верила до тех пор, пока все по очереди не поклялись ей.
Потом посыпались тысячи вопросов, удивленных восклицаний, касавшихся главным образом Розы. "Господи, и как это дитя выросло! Да какая она красавица! Что ты делаешь со своими волосами, душенька, ведь они блестят, словно золото?"
Безмятежная, светлая, радужная это была картина. На вилле при винограднике в большой комнате с белеными стенами и бревенчатым потолком спустя много лет вновь собрались озорные завсегдатаи "Штадт Франкфурта", недоставало лишь старого красильщика, но вместо него присутствовала здесь молодая поросль, красавица Розалия. Да, много воды утекло с тех пор в Ваге! Многое отняло у них время, оставив лишь воспоминания. Завязавшаяся беседа то и дело прерывалась вопросами. А помнишь, как ты со своим блажным графом разъезжал? Кстати, что с ним потом стало? А помнишь, как мы часы заложили и на вырученные деньги пили в Зуглигете шампанское? Старые часы и сейчас у меня дома хранятся, в Рекеттеше. Зашла речь и о жизни в Тренчене.
- А что наш старый приятель Штром, все еще там живет? - поинтересовался Мишка.
- Он и сейчас такой же красивый, статный мужчина, - заметила Жужанна Велкович.
- Конечно! Тебе лишь бы мундир, - попрекнул ее муж.
- Это намек? - поддразнил господин Тоот свояченицу.
- Дюри потому так говорит, - начала оправдываться Жужанна, - что… Розалия, прошу тебя, выйди, пожалуйста. Но послушайте, где же Мари?
- Со служанкой гуляет, - ответила Кристина Тоот. - Она вас, конечно, не заметила, а то бы уж прибежала.
- Поди, Розика, поищи ее.
- Сейчас, мама, только шляпку надену.
Догадываясь, что речь пойдет о ней, Роза удалилась, и тогда Жужанна рассказала, что колкое замечание Дюри - собственно говоря, намек на особое покровительство, которое она оказывала в прошлом году одному подпоручику, поклоннику дочки, а тот, бедняга, вынужден был оставить военную службу из-за какого-то щекотливого дела.
- Он обыкновенный мошенник, - сердито буркнул Велкович. - Дочь нашу скомпрометировал.
- Может, и мошенник, но благородного происхождения.
- А что ты называешь благородным происхождением, Жужанна?
- Когда дворянство не выпрашивают, а родятся дворянином.
- Острый у тебя язычок, Жужанна. Прямо скажу, острый, - оскорбленно произнес господин Велкович, взъерошив ладонью седеющие волосы, что обычно у него предвещало бурю. Жена Тоота поспешила перевести разговор на другое.
- Вы и нынче лето провели в Раеце?
- Нигде мы не были, - ворчливо ответил Велкович.
- Хороший признак. Значит, у вас никаких хворей нет, - сказал Михай Тоот.
- Ах, оставь, право! Мы потому и не ездили никуда, что оба больны. Договориться не могли, куда ехать. У Жужанны малокровие, ей врачи хвойные леса на юге рекомендовали, а у меня приливы крови бывают, меня в Мариенбад посылали. Жужи за меня беспокоилась, я за нее, вот мы и побоялись друг дружку без присмотра оставить, решили уж лучше дома сидеть.
И почтенный глава города Тренчена громко расхохотался. Была у него такая привычка: не удастся гнев сразу в грубости излить, выпускает его по капле в сладком меду юмора.
- А ты, свояк, между прочим, - добавил он, - на этом примере можешь убедиться в несостоятельности твоих американских учений о равенстве. Ведь вот даже кровь в теле человеческом неравномерно распределена. Но тут хоть защиту можно найти.
- А какую? - спросила Кристина Тоот.
- Ну, что касается меня, я себе банки велел ставить а Жужику с тех пор вагуйхейским красным пою, что для себя заказывал. Вина в бочонке уже чуть-чуть на донышке осталось.
- Угомонись, сатана! - прикрикнула на него Жужанна, чей некогда отмороженный нос пылал огнем, словно опровергая утверждение о ее малокровии. - Болтает невесть что, сначала из-за офицеров ославил, теперь пьяницей меня выставляет!
Пока в доме шла то добродушная, то колкая пикировка, красавица Роза обошла виноградник, разыскивая Мари, но, разумеется, нигде ее не нашла; даже дед Бугри ничего о ней не знал.
- Я барышню с утра не видал. Дед Бугри как раз направлялся к своей лачуге, чтобы взять трута.
- Я и дома-то еще не был, - пояснял он. - В город ходил, сборщиков нанимать.
- Когда сбор винограда начнется?
- Послезавтра, не раньше.
- Много ли вина будет?
- Ягоды нынче мелки, барышенька. Бог щедро винограда послал, да вот погода плохо его выпестовала.
Дед исчез в лачуге, а из открытой двери вылетел дог, "мистер Блиги". Он с шумом встряхнулся, вырвавшись из плена, и из пепельной шкуры поднялось облако пыли.
- Ах! Блиги! Оп-ля, Блиги! Поди сюда, собачка, - обрадовалась Розалия и выпятила алые губки, пытаясь засвистеть, что ей никак не удавалось.
Все же "мистер Блиги" подошел, помня ее еще по прошлому году, и помахал хвостом. Роза наклонилась, потрепала пса ручкой по боку, что ему было явно приятно: он еще раз сильно потянулся и уселся рядом, благодарно мигая умными глазами.
- Так ты узнал меня, мистер? Как это мило, золотко! Ну, а где твоя хозяйка? Она ведь недалеко? Веди меня к ней!
Блиги, будто поняв, двинулся по борозде, по которой днем шла Мари, и, принюхиваясь, вывел юную гостью на дорогу. Иногда дог останавливался и оглядывался.
- Хорошо, хорошо, иди вперед! Ну, не бойся! Я за тобой иду, ты ведь знаешь, где Мари.
Пес двигался уверенно, Роза следовала за ним, хотя начала удивляться, что Мари забрела так далеко, и не без робости подумывала о том, что поступает легкомысленно, блуждая по незнакомым местам, - но теперь уж легче добраться до цели с собакой, чем вернуться домой в одиночестве. И она продолжала идти, пока вдруг не очутилась в веселой толпе на винограднике Финдуры.
Блиги, обладавший. поразительной осведомленностью или инстинктом, пробирался среди девушек, отыскивая лазейки между множеством накрахмаленных разноцветных, будто сцепленных между собой юбок, и вдруг, подпрыгнув от радости, шаловливо вскинул передние лапы на ничего не подозревавшую Мари Тоот и длинным красным языком облизал ей руки.
- Блиги, бесстыдник! - живо вскричала Мари. - Как ты сюда попал? Ой, как ты меня напугал!
Но изумление и испуг девушки усилились еще больше, когда кто-то, не говоря ни слова, неожиданно обхватил ее за шею, справа и слева осыпая звонкими поцелуями.
- Господи, Роза! Это ты?
Хорошенькая головка Мари Тоот все еще была одурманена воспоминанием о веселье, волновавшие ее чувства были смутными, а блестящие глаза видели лишь одно лицо, один образ - того, кого она так ждала. И вот вместо него появляется Роза Велкович! Тонкое личико покрыла смертельная бледность, Мари дрожала как осиновый лист.
- Боже мой, что случилось? Ты белая как мел! - испуганно вскричала Розалия.
- О, ничего, ничего, - глухо проговорила Мари и улыбнулась.
- Что с тобой, родная! И почему на тебе это гадкое платье? Мари невольно прижала маленькую дрожащую ручку к губам подруги.
- Ни слова об этом, Розика, ни слова, пока я не расскажу тебе все подробно. Это страшная тайна!
Сцена была довольно странная. Роза чувствовала, что явилась не вовремя, а Мари не могла скрыть свой испуг, вместо радости свидания повеяло каким-то холодком. Некоторое время обе молча смотрели друг другу в глаза, Мари сделала движение, словно желая спрятаться, потом, заметно расстроенная, спросила:
- Как ты сюда попала?
- Меня привела собака.
Мари инстинктивно пнула Блиги ножкой, которая до щиколотки виднелась из-под юбки, сшитой на Клари. Тогда Розалия гневно и надменно вскинула голову (тут-то и узнал ее Фери Ности).
- Как видно, я некстати.
- О, что ты, - возразила Мари, но лишь приличия ради. - Сказать по правде, я в несколько щекотливом положении: вот-вот начнется кадриль и придет мой кавалер.
- Что? Твой кавалер? - удивилась Роза, округлив глаза. - А что, собственно, здесь происходит?
- Праздник, сбор винограда. Здесь ремесленники Папы веселятся.
- И ты здесь танцуешь?
- Да, - несмело призналась Мари.
- В этом платье?
- Да.
- С этими людьми?
- Да, - ответила Мари твердо, но чуть-чуть нервничая. - И поэтому ты окажешь мне большую услугу, Розика, душенька, если оставишь меня одну, потому что, я уж сказала тебе, сейчас придет мой кавалер.
- Да что я, съем твоего кавалера? - возмутившись, вспылила Роза. - Мари, Мари, я боюсь, ты на неверном пути.
- Но ты ведь видишь, - сбивчиво зачастила Мари, - как я наряжена… я играю роль служанки… мы обменялись с Клари платьями. Если станет известно, что ты моя подруга, хитрость раскроется, люди все поймут, в особенности мой кавалер, и я попаду в очень неприятное положение. Умоляю, ступай разыщи Клари, она тебе все объяснит, а после кадрили я прибегу к вам, и мы пойдем домой.
- Ты очень любезна, - ядовито, произнесла Роза.