- А вот в этом я не уверена.
- Но я совершенно уверен, - сказал отец сухо. - Вы забыли, как я стар, как давно живу один, с малышкою Мод. - Он улыбнулся, провел рукой по моим волосам и, как мне показалось, вздохнул.
- Годы не помеха, чтобы делать глупости… - начала леди Ноуллз.
- Или - говорить глупости, Моника. Разговор зашел слишком уж далеко. Разве вы не видите, что ваши шутки напугали малышку Мод?
Да, я действительно испугалась, но не могла понять, как он догадался.
- Полный сил или немощный, в здравом уме или в безумии, я никогда не женюсь, поэтому - прочь эту мысль.
Его слова были обращены скорее ко мне, чем к леди Ноуллз, которая, с чуть насмешливой улыбкой, взглянула на меня и сказала:
- Мод, возможно, вы правы, приобрести мачеху - рискованный шаг, лучше бы я прежде спросила у вас, что вы об этом думаете, и… право слово, - продолжала она весело и добродушно, видя, как мои глаза, не знаю по какой причине, вдруг наполнились слезами, - право слово, я больше никогда не посоветую вашему папе жениться, прежде чем не поинтересуюсь у вас, хотите ли этого брака вы.
Это была большая уступка леди Ноуллз, склонной навязывать советы друзьям и руководить ими.
- Я очень доверяю инстинкту. Я считаю, Остин, что инстинкт надежнее разума, но вы с Мод, полагаясь на разум, восстаете против меня, хотя, знаю, и разум на моей стороне.
Отец ответил ей суровой улыбкой, тогда кузина Моника поцеловала меня и сказала:
- Я так давно сама себе госпожа, что иногда забываю о вещах, называемых "страхом" и "ревностью". Вы отправляетесь к своей гувернантке, Мод?
Глава XIV
Гневные слова
Я собиралась к гувернантке, как угадала леди Ноуллз, и ушла. Необъяснимое чувство опасности, охватывавшее меня при виде этой женщины, сделалось еще мучительнее после происшедшего накануне вечером; уже не только инстинкт или предубеждение отвращали меня от нее, ведь я подметила омерзение, с каким леди Ноуллз - пусть чего-то не договаривая - обнаружила, что знает ее.
Тон, которым кузина Моника спросила, не к гувернантке ли я отправляюсь, и крайне мрачное, встревоженное выражение ее лица взволновали меня… А тон был какой-то странный… голос - леденящий, будто от внезапного воспоминания она ощутила озноб. Этот леденящий голос все еще звучал у меня в ушах, ее озабоченное лицо все еще представлялось моему взору, когда я подымалась по широкой темной лестнице к комнате мадам де Ларужьер.
Мадам не появилась в "классной", как называли декорации, на фоне которых я совершенствовалась в науках. Она решила разыграть повторный приступ болезни и поэтому в то утро не спускалась вниз. В галерее было сумрачно и пустынно, я еще больше разволновалась, когда подошла к ее комнате и встала у двери, собираясь с духом, чтобы постучать.
Но дверь неожиданно распахнулась - и будто по щелчку волшебного фонаря прямо перед моими глазами возникло огромное, обвязанное шалью и жутко ухмылявшееся лицо мадам.
- Что вам, дьетка? - спросила она, злобно сверля меня взглядом, а ее лживая улыбка ошеломила даже больше внезапности самого ее появления. - Зачем такой тихи шаг? Я не сплю, как видите, но, возможно, ви опасались, что будете иметь несчастье разбудить меня, и поэтому - верно? - подкрались, чтобы подслюшать и подсмотреть тихонько в щельку, как я? Vous êtes bien aimable d’avoir pensé à moi. Bah! - воскликнула она, не пряча иронии. - Отчего же леди Ноуллз собственной персона не подкралясь к замочни скважина, чтобы заполючить материаль для сплетен? Fi donc! Какая тут тайна? Никакой! Входите, если хотите. Добро пожалявать всякому! - Она широко распахнула дверь, повернулась ко мне спиной и причитая - я не смогла разобрать слов - шагнула в комнату.
- Я пришла без намерения подсматривать или вторгаться к вам, мадам. Не подумайте… вы не должны так думать… вы не должны измышлять таких оскорблений.
Я была очень рассержена, и весь мой страх пропал.
- Не о вас речь, дьетка, дорогая, я имеля в виду миледи Ноуллз, которая без причин - мой вряг. У каждого есть вряги, ви сами узнаете, когда будете чьють-чьють старше, и вот без причин она - мой вряг. Мод, скажите-ка правдоподобно - не миледи Ноуллз посляля вас doucement, doucement ко мне под дверь? Не так ли, маленьки проказнис?
Мадам обернулась - и мы опять стояли лицом к лицу у нее посреди комнаты.
Возмущенная, я отвергла обвинение; тогда она, не сводя с меня своих хитрых, странного разреза глаз, сказала:
- Корошая дьетка. Ви с такой прямотой, что мне нравится, я ряда услишать. Но, моя дорогая Мод, этот женщина…
- Леди Ноуллз папе кузина, - перебила я ее немного надменно.
- Она меня ненавидит, ви не представляете как. Она питалясь навредить мне несколько раз, она путает невиннейшее создание в свои преступни замысли.
И мадам всплакнула. Я уже заметила, что слезы у нее появлялись по мере надобности. Я слышала об особах с такими способностями, но не встречала их ни до, ни после мадам.
Она была на удивление откровенна - никто лучше нее не умел вовремя пустить в ход искренность. Теперь она, очевидно, заключила, что леди Ноуллз до отъезда из Ноула сообщит все, что знает о ней, и поэтому от сдержанности мадам не осталось и следа, она вела себя с непосредственностью дитяти.
- Et comment va monsieur votre père aujourd’hui?
- Прекрасно, спасибо, - ответила я.
- А как продольжительно долог будет визит миледи Ноуллз?
- Не могу сказать точно, но она пробудет у нас несколько дней.
- Eh bien, моя дорогая дьетка, я нахожу себя лючше сегодня, и ми дольжны вернуться к нашим занятиям. Je veux m’habiller, ma chère Мод, подождите меня в кляссной.
Мадам, хотя и лениво, уже смогла преодолеть слабость, у нее уже доставало сил на суету - ведь она уже сидела перед зеркалом за туалетным столиком и любовно оглядывала свое бесцветное, худое лицо.
- Какой ужас! Я такая бледна. Quel ennui! Какой тоска! До какой немощь я опустилась за раз-два дня!
И она состроила в зеркало, практикуясь, одну за другой несколько печальных и жалких мин. Но вдруг нахмурилась, кинув острый, пытливый взгляд поверх зеркала на террасу внизу. Один взгляд - а потом истомленно откинулась в кресле, показывая, что собирается с силами, чтобы совершить свой туалет.
Мое любопытство было возбуждено, я не могла не спросить:
- Но, мадам, почему вы вообразили, будто леди Ноуллз не любит вас?
- Не воображала, моя дорогая Мод. Ох-ох, нет! Mais c’est toute une histoire - слишком неприятии история, чтобы рассказывать ее вам сейчас… Может, потом когда-нибудь… Ви станете старше и узнаете, что часто самый лютый вряжда возникает без наисамой причины. Но, моя дорогая дьетка, время улетает от нас, - я дольжна одеться. Vite, vite! Бегом в кляссную! А после я приду.
У мадам имелся свой несессер и свои секреты, ее внешний вид явно требовалось подправить, поэтому я ушла в комнату для занятий. Называемая "классной" комната частично располагалась под спальней мадам, окна обеих выходили на террасу, и я, вспомнив настороженный взгляд, который мадам бросила за окно, тоже выглянула. По террасе бодрым шагом прогуливалась кузина Моника. Мое любопытство уже не знало границ, я решила, что после занятий присоединюсь к кузине и еще раз попробую выведать тайну.
Я сидела над книгами, когда мне почудился за дверью какой-то шорох. Не мадам ли припала ухом к двери? Я выждала немного, предполагая, что мадам войдет, но дверь оставалась закрытой. Тогда я сама резко распахнула дверь - мадам не было в холле. Впрочем, на лестнице я услышала шелест платья, а затем увидела ее. Мадам спускалась.
Она ищет случай переговорить с леди Ноуллз, надеется умилостивить эту опасную леди, думала я, минут десять наблюдая, как кузина Моника энергично вышагивает, будто на плацу, по террасе. Но к леди Ноуллз никто не вышел.
Она конечно же отправилась говорить с папой - тогда решила я. Совершенно не доверяя мадам, я испытала настоящую муку, ведь я догадывалась, что в этих беседах с глазу на глаз злонамеренная ложь, спрятанная под маской благожелательности, множится и множится, оставаясь безнаказанной.
Да, потороплюсь - повидаю папу! Пусть она не клевещет у меня за спиной, эта ужасная женщина!
Я постучала в дверь кабинета и тотчас вошла. Мой отец сидел у окна с раскрытой книгой, мадам стояла по другую сторону стола, ее плутоватые глаза были орошены слезами, носовой платок прижат ко рту. Она кинула на меня быстрый взгляд. Мадам плакала, эта решительная женщина-гренадер плакала désolé, вид у нее был на редкость подавленный, смущенный. И однако же, она внимательно изучала лицо моего отца. Он не смотрел в ее сторону, скорее - в потолок, задумчиво опираясь на руку, с выражением не злости, но мрачной досады на лице.