- Думайте, что хотите, - сказала мама мрачно. - Можете продолжать. Только потом не говорите, что я вас не предупреждала. Он там, и с этим ничего не поделаешь, и мое мнение, что это еще цветочки. Где бы он теперь ни был, он заботится только об одном, чтобы мы не могли в свое удовольствие попользоваться телевизором, который купили на его страховку. Сам увидишь.
В середине следующего дня мама и Уна, как всегда, были дома одни. Обычно они проводили это время за каким-нибудь спокойным и полезным занятием, но сегодня обе не могли найти себе места. Они пошли в большую гостиную и сели у окна, поглядывая вниз на улицу, но скоро стало ясно, что спокойно посидеть им не удастся. В углу стоял телевизор, экран которого напоминал чудовищных размеров глаз, затянутый бельмом. Несколько минут они делали вид, что не замечают его. Наконец Уна сказала:
- Я смотрела программу - сейчас будет передача для женщин.
- Знаю, - сказала мама довольно зловеще. - Я сама смотрела.
- Ну, тут все будет в порядке, правда? Во всяком случае…
- Что "во всяком случае"? - спросила мама прежним зловещим тоном.
- Ну, - сказала Уна робко, - ты не думаешь, что мы вчера вечером были немножко возбуждены… и… могли вообразить всякое такое?..
- Нет, не думаю, - сказала мама. И чуть погодя добавила: - Но все-таки, если хочешь, включай. В конце концов, женская передача… к тому же среди дня… может, он и не покажется. Он днем всегда спал.
- Но… послушай, мама, Джордж говорит…
- Мало ли что он говорит. Твой Джордж далеко не все на свете знает, хоть ты, может, и думаешь по-другому. Ну, включай, если тебе хочется.
Уна подошла к телевизору и осторожно повернула выключатель. Мама с отсутствующим видом села на стул перед экраном. Экран засветился, и они увидели хозяйку женского пансиона - даму до того утонченную и изысканную, что она даже говорила, как иностранка.
После хозяйки пансиона выступили две девушки - скрипачка и пианистка.
- Ну, видишь, все в порядке, - сказала Уна.
- Пока что да, - ответила мама, - но дай ему время. Хотя надо сказать, все это очень славно.
После музыки какой-то человек стал рассказывать о поисках сокровища. Он был довольно молодой, типа школьного учителя, очень нервничал и обливался потом.
- Нам удалось сделать поразительные находки, - сказал он. - И кое-что я сейчас вам покажу. - Он беспокойно стал делать знаки кому-то, находившемуся вне экрана, говоря при этом: - Будьте добры, если можно… спасибо.
И на экране показался дядя Фил, тащивший какие-то вещи, и едва его стало хорошо видно, как он повернул свою кривую шею, в упор взглянул на маму и Уну и сказал:
- Да что там сокровище! Вам, Григсонам, и так не плохо - прибрали к рукам мои полтораста фунтов!..
- Видишь - теперь он разговаривает с нами! - взвизгнула мама, бросаясь к телевизору. - Но я его выключу. - И, выключив, она добавила твердо: - Это он в последний раз устраивает со мной такое. Больше я не дам ему случая. Один бог знает, что еще он может наговорить! - Она обвиняюще указала пальцем на Уну, которую все еще била дрожь, и продолжала: - Я все же думаю что мы немножко возбуждены и просто вообразили это. Ну, Уна, - ты его видела, ты его слышала. Ладно. Не будем этого повторять.
И мама отправилась на кухню, где гремела и звякала посудой до тех пор, пока не пришло время пить чай. Стив, который работал на аукционе, в этот день явился домой первым и, не сказав матери и сестре ни слова, быстро проследовал в большую гостиную, явно собираясь включить телевизор. Женщины, готовившие ужин в задней комнате, ничего ему не сказали. Это, как сразу догадалась Уна, была новая мамина тактика - никаких протестов, никаких попыток переубедить остальных, просто зловещее суровое молчание до тех пор, пока не начнется шум, и тогда, как вспышка молнии: "Я вам говорила". Накрывая на стол, они слышали доносившиеся из телевизора голоса, но слов нельзя было разобрать. Прошло пять минут, десять минут.
Внезапно голоса в гостиной умолкли. Ненадолго воцарилась тишина, затем Стив с каким-то странным видом медленно вошел в заднюю комнату, стараясь избегать вопросительных взглядов. Он сел и посмотрел на стол.
- Что, уже готово? - осведомился он слабым, сдавленным голосом.
- Нет, ничего еще не готово, - сказала мама. - Ты сегодня очень рано. А что это ты выключил телевизор?
- Да ну, - сказал Стив уклончиво, - охота была смотреть всякое старье.
Эта никудышная игра не обманула даже Уну, а уж маме все сразу стало ясно как дважды два.
- Перестань болтать глупости, - сказала она. - Ты видел его?
- Кого?
- Сам отлично знаешь - своего дядю Фила. Видел?
- Да вроде бы видел, - ответил Стив осторожно.
- "Вроде бы видел"! Ты видел его так же хорошо, как сейчас видишь меня.
- Нет, но я в самом деле его видел. - Стив был явно смущен.
- Он говорил что-нибудь - то есть тебе говорил?
- Ну, мама, как он мог…
- Ладно, хватит! - прикрикнула мама. - Мне надоело это слушать. Сейчас ты скажешь своей матери чистую правду, Стив. Ну, говорил он что-нибудь тебе? И если да, то что?
Стив с несчастным видом стал раскачиваться из стороны в сторону.
- Он сказал, что я стащил у него два шиллинга.
Мама и Уна задохнулись от изумления.
- Узнаю Фила! - закричала мама. - Ты ведь не брал у него эти два шиллинга?
- Брал, - горестно промычал Стив, и, прежде чем мама и Уна успели возмутиться, он вылетел из комнаты и запрыгал вниз по лестнице.
- Так я и думала, - сказала мама. - Будет еще хуже, я тебе говорила. - И она снова погрузилась в свое ужасное гробовое молчание.
Тут вернулись из магазина папа и Джордж, веселые и шумливые, словно школьники после уроков; иногда видеть их в таком настроении было одно удовольствие, но в другое время - наоборот. Сейчас было как раз другое время. К несчастью, они решили, что появление дяди Фила в телевизионных программах стало Главной Шуткой Дня, и подняли крик на весь дом, упражняясь в остроумии по этому поводу. Мама слушала их в мрачнейшем молчании, плотно сжав губы. Уна раза два взглянула на Джорджа, но это его не остановило. Сколько Би-би-си платит дяде Филу? Ему уже выдали профсоюзную карточку? Он, наверно, скоро станет звездой телевидения! А что, мама уже перестала понимать шутки?
- У нас разное понятие об юморе, Джордж Флеминг, - сказала мама. - Ну, я пошла. Я обещала заглянуть к миссис Прингл.
Лицо Уны выразило сомнение. Она впервые слышала о визите к миссис Прингл, а мама всегда любила заранее обсуждать свои светские контакты.
- Можно, я с тобой? - спросила Уна нервно.
- Не вижу причины, почему бы тебе не пойти, дорогая, - ответила мама величественно. - Пусть мужчины проведут веселый вечер у телевизора. Надеюсь, они получат удовольствие. - Она вышла, и Уна поплелась за ней.
Папа набил трубку, раскурил ее и сказал Джорджу:
- Ну вот, с ними всегда так. У них все дело в настроении. Сегодня они за телевизор, жить без него не могут. А завтра им какая-нибудь глупость взбредет в голову, и они на него уже смотреть не хотят. Привет!. - Последнее относилось к Джойс, вбежавшей в комнату. - Где была, дочка?
- А ты как думаешь? - завопила Джойс. - На работе. Нет, я ничего есть не буду. Схвачу что-нибудь в кафе "Эмпайр". Мы туда.
- Стоило ли всаживать все деньги в этот телевизор, - воскликнул пана, когда она побежала вверх по лестнице, - если ты больше прокутишь в "Эмпайре"?
Она остановилась и крикнула вниз:
- Ты разговаривал со Стивом?
- Я его еще не видел.
- Ну, а я видела! - торжествующе прокричала она и скрылась.
Папа и Джордж не стали дожидаться Эрнеста, потому что сегодня у него были курсы испанского языка. (Никто не знал, зачем он учит испанский; может быть, это помогало ему сохранять уравновешенность.) Они убрали со стола, быстро поплескали водой на посуду (чтобы мама видела, что ее мыли) и, окутанные клубами табачного дыма, торжественно двинулись в большую гостиную. Вот-вот должен был начаться спортивный тележурнал, содержательная программа, которую, конечно, куда лучше смотреть без этих капризных, всегда чем-нибудь недовольных женщин.
Первым в спортивном журнале выступил велогонщик, унылый и гнусавый молодой человек, который умел крутить педали как сумасшедший, но сказать ничего толком не мог. Папу и Джорджа он очень насмешил.
- А теперь поговорим с типичным старым спортсменом, - сказал ведущий с чугунной задушевностью, - который смотрел крикетные и футбольные матчи и другие события в мире спорта на протяжении последних шестидесяти лет. Добро пожаловать к нашим камерам, мистер Поррит!
Мистер Поррит, щуплый кривобокий старикашка со свернутой набок шеей, длинным носом и маленькими злыми глазками, вразвалочку вошел в кадр. Никаких сомнений - это был дядя Фил.
- Не может быть! - ахнул папа.
- Послушаем, что он скажет! - закричал Джордж. - Тогда будет ясно.
- Итак, мистер Поррит, вы уже давненько смотрите спортивные состязания? - спросил ведущий.
- Что верно, то верно, - сказал дядя Фил, ухмыляясь и злобно глядя на папу и Джорджа. - Много я повидал состязаний до того времени, когда имел несчастье поселиться в Смолбридже у неких Григсонов. Тут я кончился для спорта - да и вообще для всего.
- Что ты там мелешь! - взревел папа, вскакивая.
- Они держали лавочку, - продолжал дядя Фил, - торговали всякой мелочью… и боялись истратить лишний шиллинг…
- Нет, не выключайте! - закричал Джордж, бросаясь со своим тестем чуть не врукопашную. - Давайте послушаем, что он еще скажет.
- Я не собираюсь тут выслушивать всякие гадости и оскорбления, - промычал папа. - Да отпусти же меня!