Я было решил, что ослышался и речь идет не о "мумии", а о "маме", то есть о Доусон-старшей, но тут же выбросил из головы эту дикую мысль и почесал затылок в тупом изумлении. Кокс, по-видимому, остался доволен произведенным эффектом и сообщил мне ряд ценных, но, увы, позабытых мною сведений из области оккультных наук. Затем разговор, как это частенько случается с холостыми молодыми людьми, каким-то образом перекинулся на эротические темы. Я уже позабыл, что Кокс, по определению Рэндла, "черт знает какой Лотарио", и был поражен обилием его познаний и неисчислимым, по его словам, количеством мужских побед. По-видимому, на свете не существовало женщины, способной выдержать осаду Шарлеманя Кокса. Он просто не мог понять, о каких это трудностях говорят некоторые ("гав-гав"), но лично его положительно замучили своими преследованиями бесчисленные богатые и обворожительные особы - притом все из высшего общества, американского и европейского. Не то чтобы он оставался к ним совершенно равнодушным ("гав-гав"), но искусство для него всегда на первом месте. Если женщина стимулирует его творчество, он готов снизойти, если нет - он решительно столкнет ее со своего пути. Но когда посмотришь, каковы мужья у большинства дам ("гав-гав"), невольно сочувствуешь бедным крошкам.
- Но я вполне отдаю себе отчет в том, что я, конечно, в особом, привилегированном положении, - продолжал Кокс, сразу приняв серьезный вид. - Человек исключительных возможностей всегда манит к себе, и остальные, естественно, остаются в тени.
И тут же, в подтверждение своих мужских доблестей, он рассказал несколько историй, показавшихся мне и довольно сальными и мало правдоподобными. Я спрашивал себя: а может, это все то же искусство показывать лицом несуществующий товар? Однако я воздержался от подобных высказываний, ибо любезный мистер Кокс изложил исключительно на благо более слабым собратьям свою теорию методов обольщения. Лично он никогда не сталкивался с необходимостью применить эти методы ("гав-гав"), но кое-кто из его приятелей ими воспользовался, и все выразили и полное удовлетворение результатами, и глубокую благодарность мистеру Коксу, поделившемуся своим бесценным опытом. Он радушно предложил мне в случае осложнений в делах любовных и брачных обращаться к нему за советом и обещал отнестись ко мне с особой внимательностью. В качестве пособия к усовершенствованному им способу обольщения он хотел одолжить мне "О любви" Стендаля, но я отклонил его любезность, сказав, что эту книгу я уже читал. Он еще раз заверил меня в готовности оказать мне квалифицированную помощь в любых обстоятельствах, как бы трудны и сложны они ни были, небрежно заметив, что лично у него всегда одна и та же неприятность: женщины бывают увлечены им до такой степени, что он не может убедить их принимать меры предосторожности. Фактически он дал мне понять, что не только побил рекорд Соломона, но и является опасным соперником Авраама. Моему умственному взору предстала картина мира, изобилующего античными профилями, обладатели которых упражняют свое умение показывать товар лицом на тех немногих, в чьих жилах не течет благородная кровь Кокса.
На протяжении недель, даже месяцев я не видел мистера Кокса, ничего о нем не слышал и почти забыл о его существовании. Рэндл уехал в Германию, я не написал ожидаемой от меня хвалебной статьи, и мы с мистером Коксом вращались каждый в своей сфере, не сталкиваясь. Впрочем, под действием ли сил рока или некого закона небесной механики, но время от времени пылающая комета гения нет-нет, да и сверкнет, пересекая орбиту моего пути в космическом пространстве. Один раз, в мертвый для печати сезон, она блеснула на страницах вечерней газетки. Автор анонимной статьи поздравлял мир с появлением гения, который заставит человечество считать двадцатый век поворотным пунктом в истории искусства и общества. Во многих фразах я узнал стиль мистера Кокса, и мне показалось, что целый абзац был полностью взят из его сочинения "Современная музыка и зов Космоса". Не подвергая текст статьи специальному научному анализу, я все же мог заключить, что в данном случае мистер Кокс написал свое собственное евангелие. К статье был приложен портрет маэстро (в профиль), в печати несколько расплывшийся. Я заметил, что мистер Кокс стал носить такой же широкий галстук, как и Брайндли, и еще более, чем когда-либо, походил на испорченную статую Праксителя. Затем комета исчезла в корзинке для мусора.
Следующее ее появление было более неожиданным и сенсационным. Как-то на вечере в студии одного из знакомых художников я разговорился с приятельницей, и она вдруг упомянула имя миссис Доусон.
- Вы говорите о миссис Клиффорд Доусон? - спросил я.
- Да. Вы ее знаете?
- Нет, я видел ее только раз вместе с дочерью. Они когда-то жили в колонии, в Индии - да?
Она рассмеялась.
- С чего вы взяли? Мистер Доусон в свое время был плантатором на Цейлоне. Понес большие убытки и с досады распродал все свои плантации. Очень славный старичок.
- Значит, Доусоны не так богаты?
- Что вы! У них хватает средств, чтобы жить прилично, и только. Кстати, вы знаете, что дочь их помолвлена?
- Нет, серьезно? С кем?
- Как же его зовут… Забыла… Но, говорят, совершенно потрясающий гений.
- Кокс? - подсказал я.
- Ну да, конечно. Разумеется, Кокс. Как глупо, что я вдруг забыла. А почему вы догадались, что это именно он?
- Я познакомился с мисс и миссис Доусон на квартире у мистера Кокса в Уэст-Энде, - объяснил я.
- А, так, значит, он богат? Очень рада за Офелию Доусон.
- Ну, богат - это, пожалуй, слишком сильно сказано, - заметил я. - По правде говоря, если пользоваться терминологией полицейских, Кокс человек без определенных средств к существованию.
- Вы шутите!
- Да нет же, честное слово! Если у мисс Доусон есть несколько сотен собственного годового дохода, мистеру Коксу это покажется целым состоянием.
- Поразительно! Не понимаю, что же заставляет ее выходить за него.
- Вот именно это я и хотел у вас выяснить. У Кокса импозантная внешность, из тех, что бьет в глаза. На мой взгляд, это довольно скверная и приправленная жиром копия с Гермеса Праксителя. И он будет все рыхлеть. Через пять лет это будет обмякший Нерон, а через пятнадцать - стыдливый Вителлий.
- А еще говорят про женщин, что они любят злословить! Вот вы, мужчины, действительно беспощадны друг к другу!
- Уверяю вас, я говорю сущую правду. К тому же он дал мне понять, что обладает исключительными физическими достоинствами, против которых не устоит ни одна женщина.
- Что за вздор!
- Я только повторяю его слова. И при этом, щадя вашу скромность, опускаю подробности.
- И вы действительно хотите сказать, что Офелия собирается выйти замуж за нищего, только потому, что у него смазливая физиономия?
- Отчасти и поэтому, но есть и другие причины. Конечно, все это лишь мои догадки, ведь я видел мать и дочь всего раз, а Кокса - дважды. По-моему, девушка от него без ума. Этот дивный профиль безусловно запечатлелся у нее в сердце. Но дело не только в этом. Ей, наверное, до смерти опостылело скучное, пресное существование, и она рвется к новой жизни. Для нее Кокс - великий гений, который борется с враждебностью и равнодушием, и она верит в конце концов, что он победит их и засияет в блеске славы. Она плохо разбирается в искусстве и еще хуже в человеческой душе. Шарлатана она принимает за гения, авантюриста - за инициатора великих дел. Она не первая выходит замуж за свой идеал, свою мечту. Мне ее жаль. Она пройдет суровую школу разочарований. Но если у нее есть здравый смысл и мужество, как знать, может быть, все это обернется для нее не так уж плохо и действительно станет началом новой лучшей жизни. Если она года, скажем, через два, встретит кого-нибудь получше Кокса и сбежит с ним, то можно будет считать, что брак с Коксом послужил ей на пользу.
- Она этого никогда не сделает. В ней слишком глубоко сидят семейные традиции - чувство долга, приличия.
- В таком случае, боюсь, что она сама губит свою жизнь.
- Бедняжка!
- Вот именно. Но мы многого еще тут не знаем. Что меня больше всего удивляет, это отношение матери ко всей истории. Мне показалось, что она и неглупа и не лишена некоторой культуры. Неужели она не видит, что за птица этот Кокс? Знаете, мне кажется, она его вполне раскусила, - это было видно по некоторым ее замечаниям. Почему же она поощряет этот брак? Ей пришлось, вероятно, выдержать не одну крупную ссору с мужем, который, как говорят, терпеть не может Кокса. Что, если она завидует дочери и хочет поскорее сбыть ее с рук? Или, может, она и сама очарована Коксом? Совершенно загадочная история.
Приятельница пожурила меня за мои "гадкие мысли", разговор на том закончился, и "проблема Кокса" так и осталась нерешенной. Мне все-таки не верилось, что Кокс женится на дочери Доусонов. Кто-нибудь, думал я, обязательно прекратит эту музыкальную комедию. Но тем не менее два дня спустя отдел светской хроники "Морнинг пост" сообщил своим читателям о том, что "венчание мистера Шарлеманя Кокса из Нью-Йорка и мисс Офелии Доусон состоится в…".
Я не оказался в числе приглашенных на свадьбу - невнимательность, на которую я не очень сетовал, хотя мне было бы интересно присутствовать при этом важном событии и понаблюдать за физиономиями и поведением основных действующих лиц. Пришлось удовольствоваться газетной вырезкой, которую прислал мне Рэндл. Эту вырезку из европейского выпуска американской газетки я бережно хранил среди кипы других бесполезных бумаг. Заметка и тогда показалась мне нелепой, и еще более нелепой кажется теперь. Вот она: