- Я думаю, - сказал Д., глядя на наручники, - что у меня есть право...
- Подстрекательство к нарушению общественного порядка... и присутствие в огороженном частном владении с целью грабежа. Этого вам достаточно?
Д. засмеялся. Он просто не мог удержаться от смеха:
- Итак, два новых пункта обвинения... Список увеличивается...
В участке ему дали хлеба с маслом, чашку какао и заперли в камере. Он давно не испытывал такого чувства покоя. Он слышал, как они звонили по телефону в Вулхэмптон, докладывали, но не мог разобрать ни слова... Вскоре младший полицейский принес тарелку супа и сказал:
- А вы, оказывается, важная птица!
- Правда?
- Вас требуют в Лондон, и побыстрее. - Он добавил уважительно: - Они хотят допросить вас.
- Что они хотят узнать?
- Я не имею права говорить, но вы, наверное, видели газету. Мы поедем ночным поездом. Мне приказано вас сопровождать. Я, признаться, давненько не бывал в Лондоне.
Д. спросил:
- Не могли бы вы сказать... этот взрыв... кто-нибудь пострадал?
Полицейский охотно объяснил:
- Какие-то ребята взорвали сарай с взрывчаткой около шахты. Вы не поверите, но, ей-богу, никто не пострадал. Кроме старого Джорджа Джарвиса. Что он там делал - никто не знает. Он уверяет, что его сильно контузило, но я-то знаю - чтоб хорошенько растрясти старика Джорджа, и целого землетрясения не хватит.
- Значит, ущерб невелик?
- Да нет никакого ущерба. Конечно, если не считать склада и дюжины выбитых окон.
- Благодарю вас.
Вот и последний патрон пропал без толку.
Часть четвертая
Конец
I
У судьи были реденькие седые волосы, пенсне и глубокие морщины вокруг рта, придававшие его лицу выражение кислого добродушия. Он нетерпеливо постукивал авторучкой по пресс-папье. Свидетели, представленные полицией, говорили путано, с бесконечными околичностями: "Учитывая вышеизложенное...", "Принимая во внимание также и то...". Похоже, судье это действовало на нервы. Он раздраженно прервал одного из свидетелей: "Что вы, собственно, имеете в виду?"
Д. разрешили сесть. Со своего места он никого не видел, кроме нескольких судейских чиновников, адвокатов, полицейских и секретаря суда - все они были ему незнакомы. Но когда в начале судебного заседания он встал, то увидел в зале среди публики немало знакомых лиц: мистера Мукерджи, старого доктора Беллоуза и даже мисс Карпентер. Усаживаясь на скамью подсудимых, он нашел в себе силы страдальчески улыбнуться им. Как все-таки они были озадачены - все, кроме, конечно, мистера Мукерджи, у которого на все случаи жизни были свои особые теории. Д. чувствовал огромную усталость.
Последние тридцать шесть часов казались ему бесконечными. Сначала эта поездка в Лондон в обществе словоохотливого полицейского, который всю ночь не давал ему спать - все приставал с разговорами о каком-то чемпионате по боксу в Альберт-холле, куда он то ли попадет, то ли не попадет... Потом допросы в Скотленд-Ярде. Вначале это его забавляло: так это было не похоже на допросы, через которые он уже прошел у себя на родине, - там показания выбивали дубинкой.
Допрашивали трое. Они сидели или прохаживались по комнате. Все они старательно соблюдали формальности. Время от времени один из них приносил ему на подносе чай и печенье - чай был дешевый, но печенье вполне съедобное. Иногда они угощали его сигаретами, и он ответил той же любезностью. Однако его крепкий черный табак пришелся им не по вкусу, и он усмехнулся про себя, заметив, как они украдкой записали марку сигарет - на всякий случай.
Вероятно, они хотели приписать ему смерть мистера К. Ему показалось, что о других обвинениях они как будто забыли: о так называемом самоубийстве Эльзы, о поддельном паспорте, не говоря уже о взрыве в Бендиче, речь о котором пока не заходила. Потом его спросили, что он сделал с пистолетом. Это был единственный вопрос, связанный с инцидентом в посольстве.
- Я бросил его в Темзу, - ответил он, усмехнувшись.
Они со всей серьезностью настаивали на деталях: казалось, они готовы пригласить водолазов, чтобы проверить его слова.
Он пояснил:
- У какого-то моста... Я все забываю их названия.
Они подробно расспрашивали о вечере на курсах энтернационо, где он был с мистером К. Они нашли человека, который слышал, как мистер К. устроил скандал из-за того, что его преследуют, этого человека звали Хогпит.
- Я не преследовал его, - сказал Д. - Мы расстались на улице, недалеко от курсов.
- Свидетель по имени Фортескью видел вас вместе с какой-то женщиной...
- Я не знаю никакого Фортескью.
Допрос продолжался несколько часов. Один раз зазвонил телефон. Полицейский повернулся к Д. с телефонной трубкой в руке и спросил:
- Вы ведь знаете, что все это сугубо добровольно? Вы можете отказаться отвечать на вопросы без адвоката.
- Мне не нужен адвокат.
- Ему не нужен адвокат, - повторил полицейский в трубку и положил ее.
- Кто это был? - спросил Д.
- Убей бог не знаю... - соврал полицейский. Он налил Д. четвертую чашку чаю и поинтересовался: - Вам сахару сколько? Два куска? Простите, я не помню...
- Мне без сахара.
- Извините, пожалуйста.
В тот же день устроили опознание. Бывший преподаватель средневековой литературы оказался тут не в самом изысканном обществе. Он с некоторой обидой смотрел на небритые физиономии этих странных типов, явно обитавших в Сохо. Они смахивали то ли на сводников, то ли на официантов из каких-нибудь злачных мест. Неужели они считают, что он похож на этих субъектов? Увы, вскоре он убедился, что это так. Полиция еще раз проявила свою честность. Внезапно вошел Фортескью, держа в одной руке зонтик, а в другой котелок. Он прошел вдоль строя собранных здесь прощелыг (держался он неуверенно, как молодой президент перед строем почетного караула) и нерешительно остановился против соседа Д. Этот субъект имел вид отъявленного бандита, готового зарезать человека за пачку сигарет.
- Я думаю... - сказал Фортескью, - нет, возможно, не этот... - Он посмотрел своими светлыми искренними глазами на полицейского и сказал: - Простите, но я, знаете ли, плохо вижу, а тут совсем другая обстановка...
- В каком смысле другая?
- Я хочу сказать, тут все совсем не так, как у Эмили... извините, я хотел сказать, у мисс Глоувер.
- Вы же опознаете не мебель, - сказал полицейский.
- Да, конечно. Но к тому же у человека, которого я видел, был пластырь на лице... а здесь ни у кого...
- Попробуйте представить себе пластырь...
- Да-да, - сказал Фортескью, глядя на щеку Д., - вот у этого шрам... он мог бы...
Следователи вели себя по-джентльменски и не стали цепляться к словам Фортескью. Они увели его и впустили другого свидетеля - человека в широкополой черной шляпе, которого Д., как он смутно припоминал, раньше где-то видел.
- Ну вот, сэр, - сказал ему полицейский, - нет ли здесь человека, который, как вы говорите, был в такси?
Он начал:
- Если бы ваш полицейский обратил внимание на то, что я ему говорил, вместо того чтобы пытаться арестовать того пьяного человека...
- Да, да. Мы допустили ошибку.
- Из-за этой ошибки меня потащили в участок за сопротивление полиции...
Полицейский остановил его:
- В конце концов, сэр, мы извинились перед вами.
- Хорошо, Где ваши люди?
- Вот они.
- Ах, эти... Ну да, конечно. А они здесь добровольно?
- Конечно. Всем им платят. Не считая, разумеется, арестованных.
- Так кто же из них арестован?
- Вот это, сэр, вы и должны нам сообщить.
Человек в шляпе сказал:
- Так-так, - и быстро пошел вдоль шеренги. Он остановился перед тем же бандитского вида типом, что и Фортескью, и твердо сказал: - Вот он.
- Вы уверены, сэр?
- Абсолютно.
- Благодарю вас.
На том опознание было окончено. Против него было выдвинуто достаточно много обвинений, и они были уверены, что у них хватит времени, чтобы доказать хотя бы самое серьезное из них. Ладно, ему уже все равно. Пусть доказывают что хотят. Вернувшись в камеру, Д. быстро заснул. Старые сны обрастали теперь новыми подробностями. Он спорил на берегу реки с какой-то девушкой. Она говорила, что Бернская рукопись относится к значительно более поздней эпохе, чем рукопись из Бодле. Они были отчаянно счастливы; они гуляли вдоль тихого ручья, и он сказал ей: "Роз..." Пахло весной, а на противоположном берегу ручья стояли небоскребы, похожие на обелиски...
Его с трудом растолкал полицейский:
- Вас хочет видеть адвокат, сэр.
Видеть адвоката ему не хотелось. Он слишком устал.
Он сказал:
- Я думаю, что вы не совсем понимаете, в каком я положении. У меня нет денег. Точнее, у меня есть два фунта и обратный билет.
Адвокат оказался ловким молодым человеком со светскими манерами. Он сказал:
- Все в порядке. Сейчас мы готовим защиту. Вас будет защищать сэр Теренс Хиллман. Мы считаем нужным продемонстрировать, что у вас есть друзья и средства.
- Если два фунта вы называете...
- Сейчас не время обсуждать финансовые вопросы, - вставил адвокат. - Уверяю вас, все в порядке.
- Но я все-таки хотел бы знать...
- Мистер Форбс взял на себя все расходы.
- Мистер Форбс!
- А теперь, - продолжал адвокат, - перейдем к делу. У них целая обойма обвинений против вас. С первым мы уже разделались. Мы доказали полиции, что ваш паспорт в полном порядке. Вам повезло, что вы вспомнили о подписанном вами экземпляре книги, который хранится в музее...