- Один раз я купил затонувший испанский галеон. Из непобедимой армады, знаете? Заплатил сотню фунтов наличными. Ну, и конечно, это оказался не галеон.
- Разумеется.
- Вот что. Я хочу вам доказать, что ничего против вас не имею. Я провожу вас до Четтэм-террас. Всегда рад услужить гостю. Надеюсь, вы сделаете то же самое, если я приеду к вам. Впрочем, это маловероятно.
- Я весьма тронут.
Д. испытывал большое облегчение. Это конец битвы - если они и собирались предпринять в тумане последнюю отчаянную атаку, то им не повезло. Не он перехитрил их - судьба. Он с удовольствием нащупал сквозь пальто пачку документов.
- Конечно, - продолжал капитан Кэрри, - после таких промахов становишься осмотрительнее.
- Промахов?
- Ну да. С испанским галеоном. Этот малый был ловкач. Перед тем как отправиться получать деньги по моему чеку, он вручил мне пятьдесят фунтов. Я и слышать об этом не хотел, но он настаивал. Он сказал, что так всегда поступают благородные люди, когда идут получать наличными по чеку покупателя.
- Так что вы пострадали только на пятьдесят фунтов?
- Он дал мне фальшивые банкноты. Я думаю, он увидел, что я романтик в душе. Но он преподал мне урок. На ошибках учатся.
- Учатся ли? - Ему доставляло огромное удовольствие слушать болтовню Кэрри.
- А вы слышали о заведении под вывеской "Испанский галеон"?
- Нет, по-моему, не слышал.
- Это моя первая дорожная гостиница. Около Мейден-Хеда. Но в конце концов пришлось ее продать. На Западе, видите ли, публика небогатая. Вот Кент - это другое дело, даже Эссекс лучше. А на Западе живет мелкота, ездит только в Косволдс.
Прямое нападение казалось немыслимым в этой стране с ее сложными социальными различиями и странными табу. Разбой средь бела дня был чем-то слишком примитивным для нее, этакой безвкусицей... Они свернули влево, в переулок. Фантастические красные башни и замки возникли из тумана. Капитан Кэрри спросил:
- Что-нибудь хорошее в театрах успели посмотреть?
- Я был очень занят.
- Всех дел не переделаешь.
- Кроме того, я изучаю энтернационо.
- Господи, зачем он вам понадобился?
- Язык международного общения.
- Пока вы его осилите, - сказал капитан Кэрри, - большинство людей во всем мире будет хоть немного соображать по-английски. Постойте, будь я проклят! Вы знаете, мимо кого мы сейчас прошли?
- Я никого не видел.
- Шофер. Как его звали? С которым вы дрались.
- Я его не заметил.
- Он стоял в подъезде. А у тротуара была его машина. Что, если мы вернемся и поболтаем с ним? Как вы на это смотрите? - Он положил здоровую руку на плечо Д. - Время терпит. Четтэм-террас в двух шагах.
- Нет, нет. У меня нет ни минуты. - Его охватила паника. "Неужели все-таки ловушка?" Рука тянула его мягко, но настойчиво. - У меня встреча с лордом Бендичем.
- Так ведь всего одна секунда. В конце концов, это была честная драка, без поблажек той или другой стороне. Пожмите руки в знак того, что не затаили друг против друга никакого зла. Так полагается. Вы же знаете, что виноват был я, а не он.
Не замолкая ни на секунду, он дышал Д. в ухо и тянул его за рукав. От капитана слегка попахивало виски.
- Потом, - сказал Д. - После того, как я повидаюсь с лордом Бендичем.
- Меня мучает мысль, что понапрасну пострадал хороший человек. Я виноват.
- Ничего, ничего.
- На когда назначено ваше свидание?
- Ровно на двенадцать.
- А сейчас еще без пяти. Давайте все пожмем друг другу руки и выпьем.
- Нет, нет.
Д. сбросил со своего плеча сильную настойчивую руку капитана. Кто-то присвистнул прямо за его спиной. Он обернулся в отчаянии, сжав кулаки. Но это был всего лишь почтальон. Д. спросил:
- Не скажете ли, как пройти к Гвин-коттедж?
- А вы почти на пороге, - сказал почтальон. - Вот туда.
Д. успел заметить, какое растерянное и обиженное лицо было в этот момент у капитана Кэрри. В конце концов, подумал он, я все-таки, наверно, ошибся. Кэрри действительно просто хотел уладить дело.
Огромная дверь особняка, выдержанная в стиле эпохи Эдуардов, открылась, пропуская его в великолепный холл. Вид ее подействовал на него как сигнал отбоя после воздушной тревоги. Он даже нашел в себе силы улыбнуться - шахтовладелец был помешан на королевских фаворитках. Стены раскрашены под шелк и увешаны копиями знаменитых картин. Выше других висел портрет Нелл Гвин. Она, как на пьедестале почета, возвышалась над прочими красотками дворянского звания. Подумать только: какой многочисленный дворянский род вел свое происхождение от этой торговки апельсинами. Он узнал мадам Помпадур и мадам де Ментенон. Здесь была также мадемуазель Гэби Деслей, чей портрет был написан до войны, - об этом свидетельствовали черные шелковые чулки и черные перчатки. Странный вкус у лорда Бендича!
- Разрешите ваше пальто, сэр?
Он позволил лакею снять с себя пальто. В холле была ужасающая мешанина разностильной мебели - китайской, Людовика XVI и Стюартов. Д. блаженствовал. Для тайного агента этот дом, казалось суливший полную безопасность, был сущим раем. Он сказал:
- Кажется, я немного рано.
- Его милость распорядились сразу же проводить вас к нему.
Любопытно, что Роз выросла именно здесь, в этой дышавшей чувственностью обстановке. Неужели этот дом - воплощение мечты честолюбивого сына простого рабочего? Обладать деньгами для него значило обладать женщинами. Даже в лакее все было чрезмерным до нелепости - очень высокий, брюки отутюжены до самой талии, казалось, что он сохраняет все тщательно отглаженные складки на своем костюме в образцовом порядке только благодаря тому, что двигается слегка откинувшись назад, как Пизанская башня. Д. всегда чувствовал неприязнь к лакеям, он считал их символом консерватизма и паразитизма. Но вид этого человека вызывал у него только улыбку. Он был карикатурен. Такие же ливрейные лакеи были в доме одного театрального режиссера, куда он как-то был приглашен на обед.
Лакей распахнул дверь и произнес: "Мистер Д.". Д. вошел в огромную комнату с паркетным полом. Здесь тоже было множество портретов - причем вряд ли это были предки Бендича. Несколько кресел стояло вокруг большого камина. За высокими спинками нельзя было увидеть, сидел ли в них кто-нибудь. На другого эта комната произвела бы большее впечатление, подумал он. Обстановка заставляла вспомнить по контрасту о собственном протертом рукаве, убогом костюме и необеспеченном будущем, но, к счастью, снобизм был чужд ему от природы. Он просто-напросто не обращал внимания на свой потрепанный вид. Он усмехнулся про себя и небрежно пошел по паркету. В самом деле, он был слишком счастлив, что вообще попал сюда, чтобы заботиться о чем-то еще.
Кто-то поднялся из среднего кресла - крупный человек с широким лицом и гривой седых волос. Челюсть у него была как у статуи конкистадора.
- Мистер Д.?
- Лорд Бендич?
Человек махнул рукой в сторону остальных кресел - "мистер Форбс, лорд Фетинг, мистер Бригсток". И добавил: "Мистер Голдстейн прийти не смог".
Д. спросил:
- Надеюсь, вы осведомлены о цели моего визита?
- Две недели назад мы получили письмо, - сказал лорд Бендич. Он протянул руку, указывая на большой стол, украшенный инкрустацией. У него была привычка пользоваться руками как дорожными указателями. - Разрешите сразу перейти к делу. Я человек деловой.
- Вполне согласен.
Из-за высокой спинки кресла появился еще один человек, маленький, черноволосый, остроносый, чем-то похожий на принюхивающуюся собачонку. С важным видом он начал придвигать стулья к столу.
- Мистер Форбс, - позвал он, - мистер Форбс!
Появился мистер Форбс. Он был в костюме из твида и мог бы вполне сойти за сельского жителя, только что приехавшего из деревни в город, если бы профиль не выдавал в нем бывшего Фурстейна. Форбс сказал: "Иду, Бригсток, иду", как будто слегка передразнивая того.
- А что же Фетинг?
- Пусть Фетинг немного подремлет, - сказал мистер Форбс, - если, конечно, он не будет храпеть.
Они уселись рядом по одну сторону стола, лорд Бендич - посередине. Это было похоже на заключительное заседание комиссии по присвоению ученой степени. "Бригсток, наверное, попортит мне немало крови, - подумал Д., - вцепится, как бульдог".
- Что вы стоите, садитесь, - хмуро бросил Бендич.
- Я бы, разумеется, сел, - сказал Д., - если бы было на что.
Форбс засмеялся. Бендич рявкнул: "Бригсток!"
Бригсток засуетился и придвинул еще одно кресло. Д. сел. Его охватило ощущение полной нереальности всего происходящего. Наступал решающий момент, но этому трудно было поверить в доме, где от всего разило фальшью, среди портретов вымышленных предков и давно умерших королевских фавориток. Невозможно было представить себе, что в таком месте решится исход войны. Он сказал:
- Вы знаете, сколько угля требуется нам до апреля?
- Да.
- Можете вы обеспечить поставки?
Лорд Бендич ответил:
- Да, но при условии, если меня, а также Форбса, Фетинга и... Бригстока, - добавил он, как будто с трудом припомнив имя четвертого участника, - удовлетворят ваши...
- Цены?
- Разумеется. А также гарантии.
- Мы заплатим по самым высоким рыночным ценам, а кроме того, выплатим двадцатипятипроцентную премию, когда поставки будут завершены.
Бригсток спросил:
- Золотом?
- Частично золотом.
- Не надейтесь, что мы возьмем бумажными банкнотами, которые к весне могут обесцениться, или товарами, которые вы будете не в состоянии вывезти из своей страны, - сказал Бригсток.