- Это не игра, - добавил Стивен. - Вы должны понимать, что мы спасаем его. Подумайте о жизни, которая в противном случае его ждет... со всеми этими мягкими выпуклостями. Женщины напоминают мне недоеденный овощной салат... вы понимаете, такие увядшие кусочки зелени, плавающие в...
- У каждого человека свой вкус, - прервал его Тони. - Но Питер не создан для такой жизни. Он все так тонко чувствует, - повторил он слова девушки.
Я не нашелся, что на это ответить.
5
Заметьте, в этой комедии я играю отнюдь не героическую роль. Полагаю, я мог бы пойти к девушке и прочитать ей лекцию о жизненных реалиях, начав с нравов, царящих в английских частных школах: Питер носил шарф цветов своей школы, пока Тони как-то за завтраком не сказал ему, что красно-коричневая гамма плохо смотрится рядом с другими. А может, я мог бы все высказать и юноше, но, если Стивен говорил правду и тот находился в состоянии нервного напряжения, я бы едва ли помог ему своим вмешательством. В общем, лучше было этого не делать. Оставалось только сидеть и наблюдать, как эти двое осторожно, но настойчиво приближают развязку.
Все произошло три дня спустя, за завтраком. Она, как обычно, сидела с ними одна, тогда как ее муж оставался наверху со своими лосьонами. Такими очаровательными и обаятельными я никогда их не видел. Когда я подходил к своему столику, они рассказывали о том, как оформляли дом одной вдовствующей герцогини, помешанной на наполеоновских войнах. Помнится, речь шла о пепельнице, вырезанной из копыта серого жеребца, - продавец это гарантировал, - верхом на котором герцог Веллингтон сражался при Ватерлоо, о подставке для зонтов, сделанной из ядра, найденного под Аустерлицем; о пожарной лестнице, на изготовление коей пошла штурмовая лестница, использовавшаяся при взятии Бадахоса. Пока она слушала их, от ее скованности почти ничего не осталось. Она забыла про рогалики и кофе. Стивен полностью завладел ее вниманием. Мне хотелось сказать ей: "Дурочка ты, дурочка, ну чего ты уши развесила?"
И в этот самый момент Стивен приступил к реализации главного замысла. Я это понял, увидев, что его пальцы стиснули кофейную чашку, а Тони опустил глаза, словно решил помолиться над croissant.
- Мы тут подумали, Пупи... вы позволите одолжить вашего мужа? - Никогда я не слышал, чтобы вопрос задавался со столь тщательно выверенной непринужденностью.
Она рассмеялась. Ничего не заметила.
- Одолжить моего мужа?
- В горах за Монте-Карло есть небольшой городок, он называется Пэйль, и до нас дошли слухи, что там есть потрясающее старинное бюро... разумеется, оно не продается, но мы с Тони умеем добиваться своего.
- Я это уже заметила.
Стивен на мгновение обеспокоился, но она всего лишь хотела сделать им комплимент.
- Мы собираемся пообедать в Пэйле, а остаток дня поездить по его живописным окрестностям. Беда в том, что в "спрайте" больше трех человек не уместится, а Питер на днях говорил, что вы хотите сделать прическу, вот мы и подумали...
У меня создалось впечатление, что Стивен слишком многословен, что он перегибает палку, но девушка не дала ему повода поволноваться, потому что не заметила никакого подвоха.
- Я думаю, это прекрасная идея. Знаете, Питеру нужно хоть немножко отдохнуть от меня. С тех пор как мы подошли к алтарю, он ни минуты не оставался один, - в ее словах слышалась рассудительность, а может, даже радость. Бедняжка. Ей тоже требовался отдых.
- Поездки с удобствами не получится. Ему придется сидеть на коленях у Тони.
- Не думаю, что он станет возражать.
- И, разумеется, мы не можем гарантировать, что еда в дороге будет достаточно хорошей.
Впервые я понял, что Стивен далеко не умен. Неужели еще оставалась хоть какая-то надежда?
По большому счету, ума у грубоватого Тони точно было побольше. Не дожидаясь, пока Стивен снова откроет рот, он оторвал взгляд от croissant и подвел черту: "Вот и отлично. Все решено, мы вернем Питера в целости и сохранности к вечеру".
Он вызывающе глянул на меня.
- Разумеется, нам очень не хочется оставлять вас обедать в одиночестве, но я уверен, что Уильям приглядит за вами.
- Уильям? - переспросила она. Чертовски неприятно, когда на тебя смотрят и не замечают. - А-а, вы про мистера Харриса?
Я пригласил ее на ланч в ресторан "Лу-Лу", который находился у старого порта (а что еще мне было делать?), и в этот самый момент на террасе появился медлительный Питер.
- Я не хочу отрывать вас от работы, - быстро ответила она.
- Я не верю в голодание. Работа должна прерываться на время приема пищи.
Питер опять порезался, когда брился, и на подбородке белел клок ваты, напомнивший мне о синяке Стивена. Пока он стоял, ожидая, чтобы кто-нибудь с ним заговорил, у меня создалось впечатление, что он знал, о чем шла речь в его отсутствие; все трое расписали свои роли, отрепетировали их, даже реплику о еде в дороге... А теперь возникла неловкая пауза, вот я ее и нарушил.
- Я пригласил вашу жену на ланч в "Лу-Лу". Надеюсь, вы не возражаете?
Меня бы позабавило облегчение, отразившееся на лицах всех троих, если бы я мог найти хоть что-то забавное во всей этой ситуации.
6
- И после того, как она ушла, вы больше не женились?
- К тому времени я слишком постарел, чтобы жениться.
- Пикассо женился.
- О, я не такой старый, как Пикассо.
Этот глупый разговор происходил на фоне стен, оклеенных обоями с рисунком в виде винных бутылок и украшенных рыбачьими сетями, что напоминало мне о существовании дизайнеров по интерьеру. Между нами стояли миски с горячим рыбным супом, источающим запах чеснока. Все столики, кроме нашего, пустовали. Может, сказывалась уединенность, может, прямота ее вопроса, может, просто захотелось поделиться сокровенным, но у меня создалось ощущение, что мы - очень близкие друзья.
- И всегда есть работа, вино и хороший сыр.
- Я не смогла бы так философствовать, если бы потеряла Питера.
- Этого не случится, не так ли?
- Я, наверное, умру, как какая-нибудь из героинь Кристины Россетти.
- Я думал, ваше поколение ее не читает.
Будь я на двадцать лет старше, возможно, я смог бы объяснить, что не нужно так уж печалиться, что с завершением так называемой "сексуальной жизни" единственная любовь, которая выдерживает испытание временем, - это любовь, готовая принять все: любое разочарование, любую неудачу, любое предательство и в том числе даже тот печальный факт, что в итоге не существует более глубокого желания, чем простое желание быть с кем-то рядом.
Она бы мне не поверила.
- Я даже плакала над ее стихотворением "Уходя". Вы пишете грустные произведения?
- Биография, над которой я сейчас работаю, довольно грустная. Двоих людей связывает любовь, однако один из них не способен быть верным. Не дожив до сорока лет мужчина, сгорев дотла от страсти, умирает, а модный проповедник толчется у одра, желая украсть его душу. Даже в смерти ему не дают покоя: епископ пишет об этом книгу.
Англичанин, хозяин свечного магазина в старом порту, беседовал о чем-то у стойки с барменом, две пожилые женщины, родственницы владельца ресторана, вязали у дальней стены. Вошла собака, посмотрела на нас и ретировалась, свернув хвост колечком.
- И когда это случилось?
- Почти триста лет тому назад.
- А звучит так современно. Только теперь был бы не епископ, а репортер "Миррор".
- Вот почему я и захотел написать эту биографию. Прошлое меня совершенно не интересует. Я не люблю костюмированных балов.
Чтобы завоевать чье-то доверие, обычно приходится прибегать к средствам, которые используют мужчины, стремясь соблазнить женщину. К желанной цели они идут долгим, кружным путем, стараются разжечь интерес к себе, развлечь женщину, пока, наконец, не наступает время решительного прорыва. У нас оно наступило: так мне отчего-то показалось, когда просматривал принесенный счет.
- Интересно, где сейчас Питер? - услышал я и без паузы спросил:
- Что между вами происходит?
- Пойдемте, - она уже собралась подняться.
- Мне надо получить сдачу.
В "Лу-Лу" гораздо проще поесть, чем расплатиться по счету. Все мигом куда-то исчезли: пожилые женщины, что вязали у дальней стены, тетка хозяйки, которая помогала накрывать стол, сама Лу-Лу, ее муж в синем свитере. Если бы собака не убежала раньше, она бы подошла, увидев, как я достаю бумажник.
- Я забыл, вы, кажется, сказали мне, что он несчастлив.
- Пожалуйста, пожалуйста, найдите кого-нибудь, чтобы мы могли уйти.
Я разыскал тетушку Лу-Лу на кухне и расплатился. Когда мы направлялись к двери, все вернулись, даже собака.
На улице я спросил мою спутницу, хочет ли она пойти в отель.
- Пока нет... но я отрываю вас от работы.
- Я никогда не работаю после того, как выпью. Вот почему люблю начинать рано. Чтобы поскорее добраться до первого стаканчика.