- Ничего сверхъестественного… - поспешил заявить дон Непо, вдруг подумав, что как раз сверхъестественна эта беседа с таинственным - вышедшим из его сна - незнакомцем, которого он впервые увидел в карете или на колеснице - среди мужчин и женщин, вздымавших знамена, плуги и винтовки. - Ничего сверхъестественного… просто стычка с одним испанишкой, который тут живет и служит управляющим - командует несколькими коровами, молочной да небольшим лужком. Он утверждает, будто все это его, принадлежит ему, но я-то знаю, что не ему, а хозяевам. Они, видите ли, аристократы, им стыдно за свою бедность, а к тому же еще они, прикрываясь всякими титулами да гербишками, выдали свою старшую дочь за некоего Кохубуля, сына тех Кохубулей, индейцев, моих земляков, которые унаследовали капитал одного янки, погибшего вместе со своей женой много лет назад во время урагана на Тихоокеанском побережье. Так вот, как вы думаете, что же сделали эти Кохубули?.. Прежде всего - да поскорее - они переменили фамилию!.. Теперь стали выдавать себя за гринго, прозываются, как взаправдашние янки, мистерами Кэйджебулами, играют в гольф, болтают только по-английски и не признают своих земляков. Из-за этой чертовщины с Кэйджебулами и Кохубулями я и поспорил в кабачке с испанцем, слово за слово, полез в бутылку да и выложил ему все начистоту… Сколько спеси у этих… аристократишек! А они только и сумели что породниться с каким-то чиновником "Платанеры". Ну и что? Они даже не стали акционерами Компании, той самой Компании, которая начала свои "операции" с захвата земель, принадлежавших законным владельцам… Как только я упомянул о краже земель, испанец разъярился… А я всего лишь назвал грабительницей Компанию - кое-кто здесь пытается выдавать ее за благодетельницу… "Я могу доказать, что она - грабительница", - сказал я ему и сослался на свидетельство одной мулатки, моей знакомой. Эта мулатка - одна из тех, кого Компания обворовала, прогнала из родных мест. Ее зовут Анастасиа. Если одного свидетеля не хватит, можно расспросить Хуамбо, ее брата, который тоже был очевидцем разбоя и грабежа. Он видел, как Компания отнимала земли, сжигала хижины жителей, забивала скот, уничтожала посевы… Вот какие дела у нас творились… - Дон Непо умолк и после паузы спросил: - Хотите сигарету?
- У меня есть… - И незнакомец протянул пачку.
- С удовольствием затянусь. Это что же у вас - "Кэмел"?
- Верблюд, мой друг, самый настоящий верблюд!.. Сигареты из местного табака, а только обертка от "Кэмел"… Не переношу я ни "Кэмел", никаких других сигарет вроде "Кэмел", но приходится: это как бы свидетельство о благонадежности.
- Не стану вам докучать, пересказывать эту историю с "Платанерой". Скажу одно: испанец меня так возненавидел, что даже хотел прикончить… Сегодня утром, когда я возвращался на велосипеде с работы, он попытался наехать на меня в своей повозке, и только благодаря тому, что господь наш великодушен, мои мозги не остались на камнях…
- Да, такие-то дела… и все из-за этой Компании. Я приехал с Атлантического побережья… мы нуждаемся в поддержке людей с плантаций Юга…
"Он! Это он - человек из кареты, - промелькнуло в мозгу Непомусено. - Из кареты!" - и, воодушевленный этой мыслью, он радушно предложил:
- Если смогу помочь чем-нибудь, я к вашим услугам…
- Я хотел бы переговорить с вашим знакомым мулатом… Нужно прощупать почву…
- Попробую выяснить, как лучше это сделать. Во всяком случае, вы можете оставаться здесь…
- Хорошо бы поговорить один на один… - заметил гость и зажег другую сигарету.
- Я еще не рассказал вам… Когда я проснулся и увидел вас, меня это не удивило. Сначала, правда, стало даже страшновато: вдруг тут кто-то появился. Не знаю почему, но я уснул с мыслью, что испанец подошлет ко мне наемного убийцу. Хотел было встать и закрыть дверь на крючок и щеколду, но потом решил: будь что будет, как господь повелит… увидев вас, я в первый момент испугался. Подумал: меня будят, чтобы не убивать спящим. Открыл глаза, и вдруг передо мной лицо того человека, которого я только что видел во сне… вернее сказать, который только что снился мне…
- Это называется предчувствием…
- Вот-вот, правда?.. И вам, должно быть, интересно будет узнать, каким вы мне приснились: вы были не то в колеснице, не то в карете - экипаж этот походил на театральный зал, даже кресла расставлены ярусами: театр катился на огненных колесах, а в упряжке - клубы дыма. В колеснице были мужчины и женщины, а в руках у них - знамена, плуги и винтовки…
- Там был и я?
- Да, да, и вы кричали: "Вперед, люди!.. Люди, вперед!"
- Что ж, друг мой, все вполне объяснимо. Вы видели во сне колесницу в тот момент, когда я будил вас, и персонаж вашего сна слился с моим образом. Однако мне хотелось бы думать, что я действительно был там…
- В триумфальной колеснице?..
- Да, друг мой… - И гость, заметно взволнованный, встал и обнял дона Непо. - Если все это происходило в триумфальной колеснице, пусть вашими устами глаголет истина… - И тут же, чуть отстранившись от дона Непо, попросил: - Не спешите поздравлять меня, до триумфа еще далеко… Лучше ущипните!.. Ущипните меня, теперь я хочу убедиться, что не сплю!..
IV
- Три… три… три… утра уж наступило…
- Сосут и сосут эти грин-н-н…
Так и замерло это слово в разинутом рту Анастасии. "Грин-н-н" - звоном погремушки отдалось в переносице. "Грин-н-н…" - задержалось в рассеченных, разбитых губах. Не могла она сразу сообразить, где еще была боль - "гринн-н-н-н…" - пока не поднялась и не выплюнула первый кровяной сгусток, за которым, разбавленная слюной, потекла жидкая кровь, горячая, клейкая.
Полицейские янки ловко прыгали с подъехавшего военного грузовика - некоторые, не дожидаясь, когда машина остановится, соскочили на ходу, - и штурмом захватили бар "Гранады"; остальные ворвались через боковую дверь, к которой прильнула было мулатка, пытаясь разглядеть, что происходит в зале. Каски, ботинки, кожаные ремни - все заплясало под взлетавшими резиновыми дубинками, под кулаками, пинками; удары сыпались сверху и снизу, справа и слева.
А возле бокового входа с трудом подымалась с земли мулатка. Ее никто не собирался избивать - очищая себе путь, янки так основательно стукнули ее по спине, что она свалилась и, падая, ударилась лицом о косяк двери, в которую подглядывала, как перепившиеся верзилы пытались линчевать бармена: он осмелился отказать им.
Линчевание предупредил наряд военной полиции; выручив из беды перепугавшегося насмерть бармена, полицейские принялись выгружать гигантов из бара: их вытаскивали, подхватив под мускулистые ручищи, - и рыжие и белобрысые головы раскачивались, как подвешенные горшки с медом; волокли пьянчуг - и огромные ножищи чуть не вспахивали землю. Вдребезги пьяных, лежавших неподвижно, будто сраженные в битве, поднимали и, придерживая на весу, тащили до ближайшего грузовика, одного из тех, что каждую ночь - совсем как муниципальные мусоросборщики - подбирали пьяных солдат в барах, кабачках, клубах, погребках и в домах терпимости.
Это была обычная "молниеносная операция". На какое-то время в баре стало легче дышать. Но вот нагрянула новая компания гуляк; сначала они танцевали в салоне, а когда кончился вальс трех часов утра, заняли со своими партнершами освободившиеся места и потребовали виски, пива, рома, коньяку. Сменившийся бармен не стал их ограничивать.
Анастасиа кончиком языка потрогала рассеченную губу и, сплюнув кровь, невнятно пробормотала:
- Сосет и сосет это отродье…
Мальчик, успевший при появлении военной полиции юркнуть в ближайший подъезд, возвратился, как только миновала опасность.
- Те-етенька, что с тобой?..
- Заткнись, несчастный!.. Разве не видишь?.. Написать бы жалобу… да кому только?..
- В полицию? - наивно спросил малыш.
- В полицию?.. Не такая уж я дура… И ты не будь дураком… Идти в полицию… жаловаться на полицейских? Ха-ха!.. Уж лучше изойду кровью… Видишь, губу мне расквасили… Даже зубы шатаются… Пойду-ка пожалуюсь Иисусу в церкви святой Клары… благо близко…
- А церковь-то сейчас закрыта…
- То, что кипит в душе, я скажу и с паперти. Разве господь не услышит меня? Подобру потребую от него. Каждую пятницу мы тратимся на свечи ему, и он должен оберегать нас… Что он думает? Бросил нас на произвол судьбы - и живи как хочешь! Нас, у кого ни еды, ни крова, кто бродит, будто Вечный жид, и совсем не потому, что неимущий, - не дерьмо же мы, в конце-то концов! И не потому, что мы хуже всех, подонки какие-нибудь! Во всем виноваты проклятые гринго! Это они нас выкинули с наших земель на побережье, теперь там заправляет "Платанера".
Появление дона Непо Рохаса, который направлялся домой, придерживая велосипед за руль, заставило ее забыть о малыше.
- Я рассказываю племяннику, - обратилась она к дону Непо, - о тех счастливых временах, когда у нас были свои земли, свой дом, свое имущество. Ах да, вы еще не знаете, как я стала козлом отпущения в этой заварухе, что разыгралась в баре!
- Чепуховый скандальчик! - воскликнул Непомусено. - Чуть не дошло до расправы над барменом. Хе! Но и наши тоже не промах, сразу же решили вступиться за сеньора Минчо: повара схватили ножи, судомойки - ведра с кипятком, пошли в ход и топоры, и вертела, и кочерги… кто-то стал даже разливать бензин в пустые бутылки… до сих пор не успокоились, не хотят приступать к работе, пока не получат гарантий…
- А когда нагрянула военная полиция… - начала Анастасиа.
- К счастью! - оборвал мулатку дон Непо, как только та заохала, жалуясь на боль в разбитой губе и в зубах. - К счастью, нагрянула, а то не дай боже, что было бы! Беда лишь, что в суматохе я забыл пакет с продуктами для вас…