"Коль не взять его, скажут: Мсра-Мелик сироту забросил…"
– Ладно, матушка, возьму с собой завтра утром Давида. Поутру Мсра-Мелик увез Давида в поле.
По цареву указу пахлеваны Какан и Аслан привели упрямца Давида на холм, связали ему руки и ноги и стали его сторожить.
Давид до полудня глядел-глядел – ничего не увидел. Взыграло в нем ретивое, и сказал он своим сторожам:
– Развяжите мне руки и ноги!
– Нельзя, – молвили пахлеваны. – Мы сторожим тебя здесь по велению царя, чтоб тебя кони не растоптали.
Рассвирепел Давид и с рук и с ног путы сорвал. Пахлеваны навалились на него, да не под силу им было его удержать. Давид обоих доволок до самого города, пришел домой, повалился на пол ничком.
– Ты что, Давид? – спросила мать. Давид ей пожаловался:
– Мелик связал меня по рукам и ногам, посадил на высокий холм, а сам пошел в поле ядро толкать. Так я ничего и не увидел.
Вечером Исмил-хатун спросила Мсра-Мелика:
– Почему ты не позволил Давиду подойти поближе – на игры посмотреть?
– Матушка! Ведь он же меня не послушается, – отвечал Мсра-Мелик. – Убьет его ядром – люди скажут: "Мсра-Мелик убил сироту, чтобы избавиться от лишнего рта".
Сели ужинать. Давид ни к чему не притронулся.
Взмолилась Исмил-хатун:
– Мелик, дорогой ты мой! Не обижай брата! Завтра возьми его с собой и подведи поближе к играм – пусть он посмотрит.
Поутру Мсра-Мелик с князьями и пахлеванами выехал в поле метать палицу. Давида посадили в сторонке.
– Смотри, Давид! – сказал Мсра-Мелик. – Это палица. Опасная вещь, очень опасная! Заденет – и наповал. Не вздумай соваться в круг. Стой здесь, в сторонке, и смотри.
Давид обещал:
– Ладно, брат! Я никуда не пойду.
Мсра-Мелик со своими сподвижниками палицу метал, а Давид играл, копался в песке, сыпал его себе на ноги.
До самого полудня метали палицу.
Давид поглядывал издали. Вот настал черед Мсра-Мелика. Отовсюду собрался народ поглядеть, как царь палицу метать будет. Весом царская палица была в триста пудов. Мсра-Мелик правой рукой подкидывал палицу, левой подхватывал. Как взмахнет он ею – во все стороны искры летят. Оземь ударит – трескается земля, словно колея под тяжелым возом.
Как увидел Давид, что настал Мсра-Мелика черед, тот же час залез в одну из трещин, стал дырявой своей шапкой песок мерить. Меряет да приговаривает: "Оди-ин!" Высыпется песок, он опять наберет полную шапку и всякий раз приговаривает: "Оди-ин!" ("Два" он еще не умел выговорить.)
– Эй, Давид! – крикнул Мсра-Мелик. – Уйди оттуда! Я сейчас палицу буду метать.
Три раза крикнул, а Давид будто и не слышит. Знай себе меряет да приговаривает:
– Оди-ин!
– Какан, Аслан! – завопил Мсра-Мелик. – Схватите его за шиворот и выбросьте из впадины.
Пять пахлеванов набросились на Давида и схватили за шиворот, чтобы вытащить его из впадины. Как ни старались, из сил выбились – Давид ни с места. Меряет песок, и все у него: "Оди-ин!" да "Оди-ин!".
Намучились с ним пахлеваны, но так и не сдвинули Давида – это было все равно что дерево с корнями вырвать.
Озверел Мсра-Мелик.
– Отойдите! – гаркнул он. – Сейчас я пущу в него палицей! Говорил я матери: "Не возьму его с собой – знаем мы сасунский норов". С ним, гляди, как бы беды не нажить. Он мне враг. Так лучше уж мне загодя с ним разделаться, прикончить его. Отойдите!
Давид услышал эти слова.
– Мелик! – крикнул он. – Кидай палицу, кидай палицу! Давши слово, держись!
– Прахом ты был, прахом тебе и быть! – загремел в ответ Мсра-Мелик и метнул палицу.
Давид руку протянул, палицу схватил, подкинул, поймал.
– Жаль, легковата, – сказал. Так Давид осмеял Мсра-Мелика.
Теперь Давид метнул в свою очередь палицу – Какана, Аслана и еще пять пахлеванов на месте убил. Люди сказали царю:
– Государь! Ради чего мы сюда пришли? Играть или же людей убивать? Ты же знал, что Давид сумасброд! Зачем ты с собой его взял? Теперь что горожане скажут?
Осатанел Мсра-Мелик, вместе со слюной кровь выплюнул, меч поднял.
– Пустите! – рявкнул он. – Сейчас я этой паршивой сироте голову снесу!
Тут визири, векилы и пахлеваны обступили царя, пали к его ногам.
– Век живи, царь! – сказали они. – Он же еще дитя малое, неразумное!
– Пожалей сироту!
– Что люди скажут? "Мсра-Мелик кусок хлеба пожалел сиротке!"
Один из визирей молвил:
– Много лет тебе здравствовать, царь! Хоть и сумасброд Давид, а все же царевич. Нет такого закона, чтобы царевичам головы сечь мечом.
Визири, векилы и князья отстояли Давида.
ДАВИДА ИСПЫТЫВАЮТ ОГНЁМ И ЗОЛОТОМ
Давид прибежал домой и уткнулся матери в колени. Исмил-хатун испугалась.
– Что с тобой, Давид? – спросила она.
– Матушка! Сейчас придет Мелик и голову мне отрубит, – отвечал Давид.
– За что? Что ты наделал?
Давид ей все рассказал. Не успел он кончить свой рассказ, как вошел Мсра-Мелик.
– Где гяур? – рявкнул он. – Сейчас я ему голову срежу!
– Да за что же? – спросила мать.
– Опозорил он меня пред людьми.
– Что же такого он сделал?
– Я палицу метал, а он руку протянул и поймал.
– Ну так что же? – молвила Исмил-хатун. – Ведь он дитя!
– Какое он дитя!
Тут Мсра-Мелик схватил Давида за руку.
– Зачем ты ловил мою палицу? – крикнул, он.
– Хорошо сделал, что поймал! – отвечал Давид. – Чем я хуже тебя? Я такой же молодец, как и ты. Я тоже хочу метать палицу.
– Слышишь, матушка?
Вскипел Мсра-Мелик, выхватил из ножен меч.
– Я его убью! Исмил-хатун заслонила Давида:
– Мелик, ты с ума сошел!
– Ма-а-атушка, пойми-и-и! – взревел Мсра-Мелик. – Нынче он к моей палице потянулся, а завтра к рукам приберет мой дом, мое добро!
– Зачем ты так говоришь? – сказала Исмил-хатун. – Давид – твой брат, сила твоей десницы, меч в твоей руке. Оба вы от одного отца рождены, вспоены молоком одной матери. Курица и та где клюет зерно, где кормится, там и яйца несет. Так неужто же Давид уйдет от нас в Сасун? И к кому? Здесь он вырос, здесь ему и жить. Он тебе брат, и вместе вам царить над Мсыром, над Сасуном и надо всем миром!
Мсра-Мелик подумал-подумал и говорит:
– Нет, матушка, не могу я на это пойти. В кого бы палица моя ни попала, всякого бы насмерть сразила. Давид палицу мою словил, жив остался и метнул ее назло мне. Нет, я его убью!
– Так не годится, сынок! – возразила Исмил-хатун. – Созови визирей, векилов, князей, – посмотрим, что они скажут.
Мсра-Мелик созвал диван [совет] из визирей, векилов, князей и с такою речью к ним обратился:
– Мсырские князья! Что вы мне посоветуете? Безумный этот гяур уже сейчас тянется к моей палице, убивает моих пахлеванов. Что же натворит он, когда подрастет? Да он весь мир разрушит! Тут один из визирей молвил:
– Много лет тебе здравствовать, царь! Давид – ребенок, ум у него что вода, он еще не соображает,
– Нет, – возразил Мсра-Мелик. – Ума у него поболе, чем у меня и у тебя. Мал-то он мал, а уже говорит со мной на языке силы. А как подрастет, разрушит весь мир. Он прекрасно понимает, что делает. Отсеку я ему голову!
Визирь припал к ногам Мсра-Мелика:
– Век живи, царь! Давай испытаем Давида. И если у него окажется смекалка, тогда секи голову и ему и мне!
– Как же его испытать? – спросил царь.
– А вот как, – отвечал визирь. – Справа блюдо с огнем поставим, а слева блюдо с золотом. Коли схватится он за огонь, стало быть, ум у него не дозрел, стало быть, он еще дитя. А вот если он золото схватит, стало быть, у него уже есть смекалка, стало быть, он уже не дитя, – вот тогда и убей его.
Подвели Давида к столу. Справа был огонь, слева – золото. Давиду сказали:
– На, Давид, бери что хочешь.
У Давида глаза разбежались. Протянул он руку к золоту, но по произволению Божьему ангел взял его за руку и поднес ее к блюду с огнем. Давид схватился за огонь – огонь так и прилип к его пальцам.
Тогда он палец с огнем сунул в рот и обжег себе язык. Заревел, завизжал Давид от боли. Исмил-хатун обняла его и сказала:
– Ну что, Мелик, теперь ты удостоверился? Давид – сущий младенец, смекалки у него еще нет, убивать его – грех.
Тут заговорил визирь:
– Давид – ребенок, ум у него еще не дозрел, грешно убивать Давида!
– Добро! – рассудил Мсра-Мелик. – Дарю я вам Давида. Пусть живет!
Обжег себе язык Давид и стал косноязычным. Так его с той поры и прозвали: "Тлол Давид" – Косноязычный Давид.
ДАВИД НЕ ПРОШЁЛ ПОД МЕЧОМ МСРА-МЕЛИКА
Недели две-три Давид жил-поживал во дворце.
Нрав у него был беспокойный, шальной. Вот как-то раз вышел он на улицу, пошел по городу, добрался до Мсра-Меликовой оружейной. Дверь в оружейную была отворена. Давид спустился по лестнице. В оружейной большущая палица лежала.
– Хорошая игрушка! – сказал Давид, взял палицу, взмахнул ею да как грянет об пол! Гром пошел по городу. Горожане перепугались насмерть: подумали, землетрясенье.
Мсра-Мелик пробудился от сна.
– Это грохот от моей палицы, – сказал он. – Поглядите, кто взял мою палицу и что сталось с городом?
Визирь смекнул, что палицу мог взять только Давид. Побежал в оружейную, остановился у входа.
– Эй, Давид! – крикнул визирь. – Бога ты не боишься? Что ты там делаешь? Вылезай скорей! А то сейчас сюда Мсра-Мелик придет, и тебе достанется!
Давид бросился наутек.
Мсра-Мелик прибежал, совсем было задохнулся от быстрого бега, остановился у дверей оружейной, спросил: