— Келлог с глубокомысленным видом пыхнул дымом, тот потянулся к меркнущему небосводу. — Но предпочитаю относиться к этому так: было бы что вспоминать. Раньше все было в точности как сейчас. Просто есть иллюзия, что раньше было что-то еще. Эндемичная иллюзия. Весь мир — дежа вю.
Вот теперь Хаос выбрался на более твердую почву. Обратно на почву дерьмовых теорий Келлога.
— А весь этот металлолом, весь этот хлам, куда ни плюнь? А, Келлог? Это тебе не иллюзия. А консервы в старых лавках? И то, как мы говорим? Полным-полно слов, которые раньше что-то означали. Я могу не знать собственного имени, зато знаю, что в водохранилище должна храниться вода.
— Ладно, ладно. Я просто хотел сказать, что не все так просто, как тебе кажется. У тебя привычка делать выводы, опираясь на весь этот хлам, что кругом валяется, ты думаешь, из пункта А проще простого добраться до пункта Б. Но ты к нему ни на шаг не приблизишься. — Он вынул изо рта сигару. — Нет, Хаос, я не знаю ответа. Но я знаю побольше твоего, потому что не боюсь заглядывать в суть, в собственную душу, и брать на себя небольшую ответственность. Тогда как ты… не ведаешь и половины правды.
Хаос снова сбился с панталыку. Опять бред, опять бестолковый треп с Келлогом. От голода ныли внутренности.
— Что ты тужишься сказать?
— Вникни, Хаос. Ты такой же, как я. Неужели до сих пор не понял? Между нами всего-то разницы, что я знаю, а ты — нет.
На Хаоса накатила усталость.
— Все, Келлог, я ухожу. Что бы ты тут ни говорил. Хватит с меня твоих снов.
— Что? Моих снов? — зачастил, брызгая слюной, Келлог. — Ты не можешь уйти. Ты не понимаешь. Ты здесь важен, здесь!
— Никто здесь не важен, кроме, может, тебя. Да и не хочу я быть важным. Я хочу уйти.
— Послушай, партнер, — сказал Келлог серьезным тоном, нервно двигая окурком, — мне тут без тебя — кранты. Ума не приложу, что делать, если ты уйдешь.
— То же, что и прежде, Келлог. Перемешивать сны с явью. Я важен только в снах. Ты меня используешь как символ. Настоящий человек для такого дела не так уж необходим.
Как-нибудь и без меня управишься. Обещаю в суд не подавать. Келлог отрицательно помотал головой:
— Насчет снов — извини. Больше не буду, честное слово. Господи! Да если б дело только в снах! Ну сказал бы сразу! Все, клянусь: впредь ничего подобного. И послушай: с нынешнего дня у нас с тобой — пятьдесят на пятьдесят. Полноправные партнеры. Как и должно было быть с самого начала.
— Что?
— Я же вижу, не сидится тебе в Хэтфорке. Сказать по правде, я предвидел, что так будет. Я это учитывал. Пришло твое время — высунуться, заявить о своих правах, потребовать долю. Дружище! Нельзя просто так взять и уйти. Не имеешь права, когда впереди — дела, большие дела. Черт, я хочу сказать, что устал. Выдохся. Работы невпроворот. Готов передать тебе бразды.
— Келлог, ты спятил. — Хаос повернулся и пошел по дну водохранилища к ступенькам, что вели к его машине.
За ним топал по песку Келлог. Сопел. Он схватил Хаоса за плечо:
— Душа моя, ты упустил самое важное. Притормози, чудак! То, что я тут… То, что мы с тобой тут делаем, нельзя просто так взять и выбросить на помойку. Сны — ерунда, просто декорации. Приукрашивание действительности. Ты тоже так можешь, если устал, но разве это имеет значение. Сны — не суть. Ты — игрок, участник того, что тут происходит, непосредственный участник событий. Ты не можешь просто плюнуть и уйти. Без тебя все развалится.
Хаос остановился и повернулся:
— По-твоему, существует средство от развала? Давай к сути, Келлог, Если, конечно, она есть.
— Слушай. — Келлог ткнул пальцем Хаосу в грудь. — Бомбы никогда не сыпались. Это все дерьмо собачье. Мы с тобой состряпали эту лажу, чтобы объяснить беспорядок. А па самом Деле произошло кое-что другое, гораздо сложнее.