На собранье целый день сидела -
то голосовала, то лгала…
Как я от тоски не поседела?
Как я от стыда не померла?..
Долго с улицы не уходила -
только там сама собой была.
В подворотне – с дворником курила,
водку в забегаловке пила…
В той шарашке двое инвалидов
(в сорок третьем брали Красный Бор)
рассказали о своих обидах, -
вот – был интересный разговор!
Мы припомнили между собою,
старый пепел в сердце шевеля:
штрафники идут в разведку боем -
прямо через минные поля!..
Кто-нибудь вернётся награждённый,
остальные лягут здесь – тихи,
искупая кровью забубённой
все свои небывшие грехи!
И соображая еле-еле,
я сказала в гневе, во хмелю:
"Как мне наши праведники надоели,
как я наших грешников люблю!"
***
Ариадна Григорьевна Громова оказалась в оккупированном немцами Киеве из-за болезни мужа-еврея, которого теперь в подполье нужно было прятать от гитлеровцев. Жене удалось подделать в паспорте национальность мужа, но донесла лифтёрша. Мужа гитлеровцы уничтожили. Сама Громова была арестована, сидела в нацистской тюрьме, была отправлена в лагерь уничтожения в Польшу. Но, проломив пол железнодорожного вагона, бежала. Снова вернулась в Киев, снова вела там подпольную работу, снова попала в лагерь. Но сумела выбраться.
После войны написала об этом роман "Линия фронта на Востоке". Первую часть издали в 1958 году в издательстве "Советский писатель". Вторую отказались издать наотрез. Дело дошло до ЦК КПСС. Отдел агитации и пропаганды объяснил автору, что вторая книга может быть издана, если автор уберёт всё, что касается роли местного населения в уничтожении евреев. Громова на это не согласилась. Вторая часть издана не была. Поскольку Ариадна Григорьевна скончалась ещё при разгуле цензуры в СССР – 13 ноября 1981 года (родилась 15 декабря 1916-го), вопрос о второй части романа больше не поднимался. Будем надеяться, что весь роман всё-таки увидит свет.
А вообще Ариадна Громова была писателем-фантастом. Книг написала немного. Но есть среди них и те, что поднимают современные проблемы. Например, повесть "В круге света" (1965), где группа выживших в ядерной войне телепатов решают для себя вопрос: могут ли они отстраниться от судьбы нового мира. Или роман "Мы одной крови – ты и я!" (1967), который посвящён телепатии и контакту с земными животными меньшими нашими братьями.
Выступала как переводчик. В основном переводила с польского – С. Лема. Была одним из составителей сборника "Современная зарубежная фантастика (1964).
***
Вообще-то руководство "Литературной газеты" в начале семидесятых было не робкого десятка. Но и оно струхнуло, когда решил уехать в Израиль наш бывший заведующий отделом информации, а потом обозреватель отдела науки Виктор Перельман.
До газеты он работал в журнале "Советские профсоюзы", был членом компартии, и ничто не предвещало, что он решится на этот шаг.
Потом это стало почти обыденным делом во всех редакциях: ну, подал ты заявление на выезд, ну, исключили тебя из партии, из Союза журналистов, ну, выгнали с работы. Но Перельман был первым нашим эмигрантом, и руководство попросту не знало, как отнестись к его заявлению.
То есть, из партии его выкинули мгновенно, даже не дожидаясь его присутствия на собрании.
Правда, мне говорили, что он и не рвался там присутствовать – написал письмо, где выражал согласие с любым решением. И на собрании ячейки Союза журналистов он не присутствовал. Его исключили заочно. Я был на этом собрании и удивлялся многим нашим весьма прогрессивно мыслящим журналистам, которые тянули руку, вставали, отрекались от любых намёков на содружество с Перельманом, клеймили его позором, и, как ни в чём не бывало, садились на своё место.
Словом, Перельман был уволен и потом долго ещё не мог уехать, так как всеведущее ведомство придумало поначалу, что любого ранга журналист является причастным к государственной тайне.
Потребовалось вмешательство президента США, приехавшего в СССР и специально по этому поводу переговорившего с Брежневым. Перельмана выпустили.
Конечно, поскольку Перельман был, так сказать, первопроходцем, предугадать такие последствия его поступка не мог никто.
– Гена, – сказала мне сотрудница нашего отдела Нина Подзорова, – представляете, я вчера видела Перельмана.
– Ну и что из этого? – спросил я.
– Вы знаете, – проникновенно сказала Нина, – мы с вами на войне не были, врагов не видели. И вот я вдруг почувствовала, что такое враг. Я посмотрела на его походку, на выражение его лица и подумала, как же я раньше не распознала заклятого врага – ведь всё в нём вражеское.
Нет, Подзорова не кривила душой: она на самом деле так думала. Хотя, отдадим должное редакции, подобных дур у нас в редакции было мало.
Я его тоже встретил в газете уже после увольнения. Приходил оформлять какие-то бумаги. Расстались дружелюбно. На мой вопрос, что он будет там делать, ответил: "Жить! Жить свободным человеком!"
Ему это удалось. Вопреки моим сомнением. Дело в том, что его статьи и очерки в "Литературке" ничем не блистали. Фамилия его вряд ли запомнилась читателям. А здесь через некоторое время попадается мне в тамиздате новый израильский журнал "Время и мы". Номер первый.
– Журнал Перельмана, – говорят мне.
– Виктора? – удивляюсь я.
– Да, – отвечают. – Утром принесёшь назад.
Читаю. Точнее, просмотрев оглавление, начинаю читать со статьи самого Перельмана "Гайд-Парк при социализме". Мне понравилось. Вспомнилось его: "Жить свободным человеком!" Статья о нашей газете. Написанная с полной раскованностью, которая способна дать свобода!
Любопытно, что, кроме года его рождения, более точной даты рождения Виктора Борисовича я не нашёл. Он родился в 1929-м. Зато все справочники засекли дату его смерти 13 ноября 2003 года.
Почему так получилось, я не знаю.
Он оказался не только хорошим редактором, но и хорошим писателем. Написал книги "Театр абсурда" (1984) и "Покинутая Россия" (1989). Последняя доступна в Интернете. Советую почитать.
***
Леонид Денисьевич (иногда пишут: Денисович) Ржевский оказался на Западе во время войны. Был переводчиком в Красной армии, затем помощником начальника разведки дивизии. Выходя из окружения с танковой колонной, попал под миномётный обстрел и очнулся уже в немецком плену. Конец войны застал его в больнице недалеко от Мюнхена.
В 1950-м в журнале "Грани" (№8) опубликовал первую повесть "Девушка из бункера" (позднее название "Между двух звёзд"), высоко оцененную Буниным. В этот же год стал сотрудником "Граней", а с 1952 по 1955 был его главным редактором.
Надо сказать, что, уходя на фронт, Ржевский защитил кандидатскую диссертацию о языке комедии Грибоедова.
Так что параллельно с художественными вещами пишет и литературоведческие. Преподавал в Оклахомском и Нью-Йорском университетах.
Пишет "Сентиментальную повесть", "За околицей", "Дина", "Звездопад", "Две строчки времени".
Но и "Прочтение творческого слова: Литературоведческие проблемы и анализы", и "Три темы по Достоевскому", и "Творец и подвиг: Очерк о творчестве А. Солженицына", и "К вершинам творческого слова: Литературоведческие статьи и отклики".
А кроме этого, занимается поэтическими переводами.
Умер 13 ноября 1986 года, прожив большую жизнь: родился 21 августа 1905-го.
Я рад, что когда был главным редактором газеты "Литература", напечатал в 2001 году (№3) работу Л. Ржевского "Прочтенье творческого слова" с предисловием известного филолога Б. А. Ланина, которому и принадлежит эта публикация.