***
Очень известная фигура в русской литературе: Лилия (Лиля) Юрьевна Брик, родившаяся 11 ноября 1891 года.
У младшей (моложе на 5 лет) сестры Лили Юрьевны Эльзы был роман с Маяковским. Эльза привела любовника в 1915 году в дом сестры. Познакомила Маяковского с ней и с её мужем Осипом Максимовичем Бриком. Маяковский прочитал им новую поэму "Облако в штанах" и тут же на ходу посвятил её Лиле. Осип Максимович вызвался немедленно издать поэму. И издал её.
Во "Флейте-позвоночнике", которую тоже издал Брик, Маяковский описал свой бурный роман с Лилей. Он посвящал ей все свои произведения. Её мнение было законом для него.
В 1918 году Лиля Брик и Владимир Маяковский снялись в киноленте "Закованная фильмой" по сценарию Маяковского. К сожалению, лента пропала.
С лета 1918 года Брики и Маяковский стали жить вместе. Они стояли на твёрдых большевистских политических позициях.
Весной 1919-го трио переехало в Москву в коммуналку в Полуэктовом переулке. Маяковский и Лиля работали в "Окнах РОСТА". Брик служил в ЧК и состоял в партии большевиков. В 1921 году им удалось получить две комнаты в общей квартире в Водопьяном переулке.
Маяковский, очевидно, нередко надоедал Лиле Юрьевне, если она отпускала по поводу его такие фразы: "Вы себе представляете, Володя такой скучный, он даже устраивает сцены ревности"; "Какая разница между Володей и извозчиком? Один управляет лошадью, другой – рифмой".
Тем не менее с 1922 года они подолгу жили за границей. В конце 1922 года у Лили был серьёзный роман с руководителем Промбанка. Роман едва не привёл к разрыву отношений с Маяковским. Эта история получила своё отражение в поэме "Про это".
В 1924 году Маяковский писал в стихотворении "Юбилейное": "Я теперь свободен от любви и от плакатов".
В 1925-м в Америке он познакомился с эмигранткой из России Элли Джонс. У них родилась дочь Элен-Патрисия.
В 1926-м Маяковскому дали квартиру в Гендриковом переулке, где до 1930-го они жили втроём – Брики и Маяковский и где еженедельно происходили собрания участников "Лефа". Лиля была невероятно гостеприимна. Двери её дома были открыты и для чекистов Якова Агранова, Льва Эльберта. С чекистом В. Горожаниным Маяковский работал над сценарием "Инженер Д᾿Арси".
Лиля с 1926 года работала в ОЗЕТ (общество землеустройства еврейских трудящихся). Участвовала в съёмках агитфильма "Еврей и земля" (режиссёр Абрам Роом). В 1928-1929-м Лиля вместе с режиссером Виталием Жемчужным написали сценарий и поставили фильм "Стеклянный глаз". В 1929 году Лиля Юрьевна написала сценарий под пародийным названием "Любовь и долг".
Собственно, их отношения с Маяковским начинали сходить на нет. Это подтвердила Татьяна Яковлева, которую поэт встретил в Париже и в которую влюбился не на шутку.
Любовь испугала Лилю. И она стала предпринимать всё, чтобы чувство Маяковского остыло.
Нет, не по её воле Маяковского не отпустили в Париж: для этого у неё не было никаких реальных возможностей. Но письма Маяковского и эмигрантки Татьяны Яковлевой внимательно читали на Лубянке. Когда там поняли, что это серьёзно, Маяковскому перекрыли кислород. Татьяна Яковлева ехать в Россию не соглашалась, хотя была не прочь выйти за Маяковского замуж. На Лубянке опасались, что, уехав и женившись, Маяковский не вернётся.
Этим и объясняется муторное настроение Маяковского перед смертью. Перед самоубийством.
Аркадий Ваксберг пишет в книге "Лиля Брик, жизнь и судьба" о Маяковском:
""Великий гуманист" Горький откликнулся печатно на его смерть в статье "О солитере", где по-прежнему гнул своё, недвусмысленно назвав причиной гибели "давнюю и неизлечимую болезнь". Дословно этот позорный горьковский пассаж звучит так: "Каждый человек имеет право умереть раньше срока, назначенного природой его организму, если он чувствует, что смертельно устал, знает, что неизлечимо болен и болезнь унижает его человеческое достоинство". (В письме Бухарину из Сорренто от 10 мая Горький позволил себе откликнуться на гибель Маяковского с ещё более непристойным, презрительным укором: "А тут ещё Маяковский. Нашёл время! Знал я этого человека и – не верил ему". Словно тот совершил какую-то подлость…) Зато "первичный источник" тех давних слухов – Корней Чуковский – писал в скорбные дни прощания жене Василия Абгаровича Катаняна Галине: "Реву, как дурак. <…> Мне совестно писать сейчас Лиле Юрьевне, ей теперь не до писем, не до наших жалких утешений"".
После смерти Маяковского Лиля Юрьевна выходит замуж за комкора Примакова.
В 1935 году она обратилась к Сталину с письмом, в котором призывала не забывать революционного поэта, как это сделано в последнее время. На её письме Сталин начертал знаменитое своё резюме о "лучшем и талантливейшем поэте".
Тут же началось посмертное признание. Забегали со скорейшей подготовкой Полного собрания сочинений Маяковского. Лиля организовала музей поэта в Гендриковом переулке. Позднее музей был перенесён в ещё одно здание на Лубянском проезде. В 1965-м старшая сестра Маяковского добилась закрытия музея в Гендриковом.
В 1958-м в "Литературном наследстве" Лиля Юрьевна опубликовала личные письма Маяковского к ней (том первый). Кажется, с протестом против этого выступили все антисемитские силы, которые были тогда в Советском Союзе. Испугавшись, ЦК КПСС принимает постановление о порядке публикации личных документов великих людей, в соответствие с которым второй том "Литнаследства" не вышел.
В возрасте 86 лет Брик упала и сломала шейку бедра. Обречённости на неподвижность она не выдержала. 4 августа 1978 года в Переделкине Лиля Юрьевна Брик покончила жизнь самоубийством.
***
Вот смешной случай. Писатель по фамилии Шолохов не хочет брать псевдонима, хочет оставить свою фамилию, присоединив к ней какую-нибудь другую. И, не долго думая, Георгий Филиппович Шолохов присоединяет к своей фамилии название родного хутора – Синявский. Знал бы Георгий Филиппович (родился 11 ноября 1901 года), как будет его однофамилец в 1965 году реагировать на фамилию Синявский!
Но теперь ничего не поделаешь. Курьёз этот вошёл в историю литературы не как курьёз, а как обозначение донского писателя.
К счастью для его нобелевского однофамильца, этот Шолохов в литературе вряд ли задержится. Хотя написал много. Повесть "Преступление" 1928), романы "Суровая путина" (ч. 1-3, 1932-1937), "Далёкие огни" (кн. 1-2, 1939-1941), повесть "Семья Кудимовых" (1941) – всё это о дореволюционном быте, об участии героев в революции. Великая Отечественная изображена в рассказах в сборнике "Змей-Горыныч" (1944), в романе "Волгины" (кн. 1-3, 1947-1951). О молодёжных проблемах написан роман "Беспокойный возраст" (1951). Наконец, воспоминания: автобиографическая трилогия "Горький мёд" (1961-1964). Умер 1 мая 1967 года.
Посмотрел я его библиографию. Заголовки: "Верность современности", "На переднем крае", "Счастливый мастер", "Нестареющее мастерство", "Его книги – сама жизнь", "Современно, молодо".
Как говорится, что-то слышится родное в долгих песнях ямщика! Ну, конечно, слышатся заголовки рецензий на плохие книги, которые литначальство приказывало считать хорошими. Вот и появлялись под такими заголовками дурные рецензии на дурные книги в нашей "Литературной газете". Даже для удобства иные сотрудники скатывали подобные названия отовсюду. Чтобы потом заваливать ими начальство: какое-нибудь да пропустит!
***
С Валей Аграновским мы оказались на одном пикнике в Подмосковье, куда нас в начале 60-х привезли приятели. Валя дружил тогда с Ритой Фирюбиной, падчерицей министра культуры Фурцевой. С ней и приехал.
Валей друзья звали Валерия Абрамовича Аграновского, младшего брата блистательного Анатолия Аграновского, в чьей тени он находился.
И это чувствовалось. Несмотря на то, что Валя любил старшего брата, он, всё-таки знакомясь, никогда не называл себя по фамилии, но всегда: "Валерий Аграновский".
Братья стали членами семьи изменника родины (чсир) очень рано. Отца, журналиста "Известий и "Правды", репрессировали в 1937-м. Правда, в 1942-м родителей реабилитировали. Чёрная тень, покрывавшая братьев, развеялась, и это обстоятельство, в частности, дало возможность младшему Аграновскому окончить в 1951-м Московский юридический институт.
Старший Аграновский к этому времени работал в центральной прессе, и Валя тоже начал с газетных заметок, информаций, очерков. Впервые опубликовался в 1948 году в журнале "Пионер". А там смог и устроиться в штат редакции.
Когда я с ним познакомился, он работал в "Комсомольской правде", имел несколько книжек и был на пороге славы: через два года вышла его социально-педагогическая повесть "Остановите Малахова!".
Она стала пьесой и с успехом шла на сценах многих театров страны. Можно сказать, что этой повестью, этой пьесой Валя избавился от комплекса "брата Аграновского".
Оказалось, что он тоже талантлив и вполне самобытен. Что и доказали его повести "Нам – восемнадцать", "Взятие сто четвертого", "Белая лилия", "Профессия: иностранец", сборники очерков "Вечный вопрос", "И хорошо, и быстро".
Кроме того, что он работал в "Комсомольской правде" и в "Огоньке", он ещё преподавал в МГУ на факультете журналистики.
Умер 11 ноября 2000 года (родился 2 августа 1929-го).