После второй встречи ранней весной 1924 года Булгаков зачастил к Тарновским, ее родственникам, где она временно получила приют после развода с Василевским. Развод давно назревал: слишком разными людьми они оказались, и по характеру, и по интересам. К тому же он был ревнив, а она очень любила жизнь во всех ее проявлениях - путешествия, театр, ухаживания, цветы поклонников… Бывал почти каждый день, настолько увлекся Булгаков обаятельной и талантливой Любашей. Да и Тарновские были очень интересными людьми, особенно Дей, Евгений Никитич, энциклопедически образованный профессор-статистик-криминалист, Надежда, его дочь; ее муж был в длительной командировке, а потому и приютили Любовь Евгеньевну до его возвращения.
Дни ухаживания промелькнули, возникшее чувство с каждым днем укреплялось в сердце помолодевшего Булгакова, начались дни признания… Сначала в шутливой форме… "Уже весна, такая желанная в городе! - вспоминает Л.Е. Белозерская. - Тепло. Мы втроем - Надя, М.А. и я - сидим во дворе под деревом. Он весел, улыбчив, ведет "сватовство".
- Гадик (так в узком семейном кругу прозвали Надежду. - В.Я.), - говорит он. - Вы подумайте только, что ожидает вас в случае благоприятного исхода…
- Лисий салоп? - в той ему говорит она.
- Ну, насчет салопа мы еще посмотрим… А вот ботинки с ушками обеспечены.
- Маловато будто…
- А мы добавим галоши… - Оба смеются. Смеюсь и я. Но выходить замуж мне не хочется".
Сейчас трудно сказать, так это или не так… Столько времени прошло.
Появление в Москве красивой и талантливой женщины не прошло незамеченным. Ю.Л. Слезкин в своих "Записках писателя" вспоминает: "…Тут у Булгакова пошли "дела семейные" - появились новые интересы, ему стало не до меня. Ударил в нос успех! К тому времени вернулся из Берлина Василевский (He-Буква) с женой своей (которой по счету?) Любовью Евгеньевной. Не глупая, практическая женщина, многое испытавшая на своем веку, оставившая в Германии свою "любовь", - Василевская приглядывалась ко всем мужчинам, которые могли бы помочь строить ее будущее. С мужем она была не в ладах. Наклевывался у нее роман с Потехиным Юрием Михайловичем (ранее вернувшимся из эмиграции) - не вышло, было и со мною сказано несколько теплых слов… Булгаков подвернулся кстати. Через месяц-два все узнали, что Миша бросил Татьяну Николаевну и сошелся с Любовью Евгеньевной. С той поры - наша дружба пошла врозь. Нужно было и Мише и Л.Е. начинать "новую жизнь", а следовательно, понадобились новые друзья - не знавшие их прошлого. Встречи наши стали все реже, а вскоре почти совсем прекратились, хотя мы остались по- прежнему на ты…"
Надеюсь, читатель сам поймет, что здесь правда, а что идет от зависти… Нет еще особого успеха в жизни Булгакова-писателя. Вышла только повесть "Дьяволиада" в "Недрах", и он с удовольствием дарит этот сборник своим друзьям. А то, что он покорил сердце Любови Евгеньевны, вот это был для него определенный успех… "Все самые важные разговоры происходили у нас на Патриарших прудах (М.А. жил близко, на Б. Садовой, в доме 10). Одна особенно задушевная беседа, в которой М.А. - наискрытнейший человек - был предельно откровенен, подкупила меня и изменила мои холостяцкие настроения. Мы решили пожениться. Легко сказать - пожениться. А жить где?" - вспоминала Л.Е. Белозерская.
И начались поиски квартиры, но не было денег… "Временный приют" предоставила им подруга Надежды, тоже Надежда, у нее оказалась свободной комната брата, уехавшего на практику. Этот "временный приют" запомнился тем, что здесь началась и совместная творческая жизнь двух влюбленных. Как-то пришел "оживленный" Булгаков и предложил своей Любаше вместе написать пьесу "Белая глина". Почему "Белая глина"? "Мопсов из нее делают", - шутливо ответил Булгаков. И творческая работа началась. Любовь Евгеньевна несколько лет прожила во Франции, значит, пьеса должна быть из французской жизни. В богатом имении живут мать и дочь. В их имении обнаружены залежи белой глины. Никто не знает, что с ней делать, но все заинтригованы. От гостей нет отбоя. И каждый мужчина обязательно влюбляется или в мать, или в дочь. Для пущего веселья авторы награждают их необыкновенной схожестью… Да и одеваются они чуть ли не в одинаковые платья. Вот тут и начинается опереточная кутерьма. Появляется то один персонаж, то другой… Ревнуют, бегают, суетятся… Два действия вскоре были закончены. Мечтали о постановке в театре Корша с участием ведущих артистов Радина и Топоркова. "Два готовых действия мы показали Александру Николаевичу Тихонову (Сереброву). Он со свойственной ему грубоватой откровенностью сказал:
- Ну, подумайте сами, ну кому нужна сейчас светская комедия?
Так третьего действия мы и не дописали", - вспоминала Любовь Евгеньевна.
Ну, что ж, пусть и не дописали, но было весело придумывать реплики, перебивать друг друга, придумывая все новые и новые сюжетные ходы и повороты… Эта совместная работа еще больше их сблизила… Тем горше становилось Булгакову, вынужденному уходить в свою "гнусную" комнату в квартире № 50 по Большой Садовой, 10.
Студент, брат хозяйки, возвращался с практики. Нужно было решать главный вопрос - и они зарегистрировались "в каком-то отталкивающем помещении ЗАГСа в Глазовском (ныне ул. Луначарского) переулке, что выходил на церковь Спаса на Могильцах".
Так началась совместная жизнь М.А. Булгакова и Л.Е. Белозерской.
На первых порах их приютила Надежда Афанасьевна, директор школы, там же и обитала вся ее большая семья. "К счастью, было лето и нас устроили в учительской на клеенчатом диване, с которого я ночью скатывалась, под портретом сурового Ушинского…" - это все из тех же "Воспоминаний" Белозерской.
Но лето подходило к концу, школа начинала свою обычную жизнь, в учительской уже нельзя было оставаться, даже на ночь. Нужно было искать надежное пристанище, тем более что Михаил Афанасьевич должен был наконец-то закончить роман "Белая гвардия" и повесть "Роковые яйца, или Луч жизни".
Любовь Евгеньевна, коренная москвичка, вспомнила своих знакомых и близких и надеялась, что хоть кто-нибудь поможет молодоженам найти приличное убежище. Но первый же визит разочаровал ее: крестная мать ее старшей сестры, некогда красавица, была неузнаваема в черном монашеском платке: она похоронила обоих сыновей, с одним из которых маленькая Любаша играла в прятки. Еще одна горькая зарубка на сердце… Нет уж, лучше положиться на случай и на самих себя: старые знакомые, как "бывшие", лишены в новой жизни своих прежних прав, перестав быть хозяевами своих домов, даже своих жизней.
Случайно Булгаковых познакомили с "грустным-грустным человеком". Он-то и привел их к арендатору в Обухов переулок, дом 9, где они вскоре начали самостоятельную, независимую жизнь, полную духовных и литературных исканий, надежд и горьких разочарований.
В эти дни Булгаков, как и всегда, много работает, читает, пишет, размышляет, ходит по редакциям, в театры.
Все вроде бы кончилось благополучно и можно вздохнуть посвободнее, в свободные часы от службы в "Гудке" можно снова заняться подлинным. А ведь все могло сложиться по-другому… Тяжело было вспоминать, как он и Любовь Евгеньевна искали свое первое совместное прибежище, квартиры были так дороги, а дешевых комнат не было, как не было и денег. Пришлось занять у Евгения Никитича Тарновского… И несколько неловко было вспоминать, как он отчитал Валюна Катаева, когда он признался, что любит Елену Булгакову и хотел бы на ней жениться. "Нужно иметь средства, чтобы жениться", - сказал Булгаков на это признание. А сам? С Татьяной Николаевной, с Тасей, было легко, она самоотверженно принимала все удары судьбы и житейские тяготы, помогала ему переносить выпавшие на их долю невзгоды. Да и сейчас она готова забыть этот развод и снова начать с ним новую жизнь. И по его просьбе делает все, что может для его семьи и его друзей… Приехала Галя, дочь Сынгаевского, приехала к нему, а у него не на чем положить ее спать; Татьяна пристроила ее у знакомых на несколько ночей. Что было делать дальше? Выручила сестра Надя, поговорила с ней по душам, пристроила ее временно в школе, питалась-то у него, а спать уходила в школу: ведь милые друзья из Киева отправили ее даже без документов. И если бы не Тася и Надежда… А перед этим острый приступ аппендицита, пришлось пойти на операцию, хорошо, что зашел к нему Коля Гладыревский и уговорил его лечь в клинику профессора Мартынова и сделать операцию; было страшновато, но, слава Богу, все обошлось, каждый день приходила Любаша, приносила ему еду, но много есть было нельзя, приходилось ограничивать себя, а так хотелось…