- Как я и подозревал. Но прочь печаль, товарищ Малоней. Эти пустячные contretemps [Недоразумения] - цена, которую мы платим но имя высоких журналистских целей. Я побеседую с этими субъектами. Мне мнится, что с помощью Дипломатической Улыбки и Медовых Слов я как-нибудь извернусь. Пожалуй, удачно, что товарищ Виндзор отсутствует. Ситуация требует человека изысканной культуры и тонкого такта. А товарищ Виндзор, возможно, попытался бы очистить комнату при помощи стула. Если он прибудет во время сеанса, товарищ Малоней, будьте столь любезны и поставьте его в известность о положении вещей и попросите его не входить. Передайте ему от меня привет и скажите, чтобы он пошел понаблюдать, как произрастают подснежники в Мэдисон-Сквер-Гарден.
- Ага, - сказал высокородный Малоней. Затем Псмит пригладил ворс шляпы, сощелкнул пылинку с рукава и скрылся за внутренней дверью.
8. Медовое слово
Заявление высокородного Малонея, что вдобавок к господам Эшеру, Уотермену и преподобному Филпотсу явились "еще всякие", в значительной степени оказалось плодом несколько воспаленного воображения. В кабинете находилось всего пять мужчин.
При появлении Псмита все глаза обратились на него. Постороннему наблюдателю он мог бы показаться очень элегантным Даниилом, вступившим в ров с на редкость разъяренными львами. В пяти парах глаз тлела глубоко прочувствованная злость. На пяти лбах собрались складки гнева. Но так сильна была безыскусственная величавость Псмита, что минуту-другую царила мертвая тишина. Ни слова не было произнесено, пока он мерным шагом, погруженный в размышления, приближался к креслу. Тишина окутывала комнату, пока он тщательно обмахивал платком этот предмет меблировки, а закончив сей обряд, к полному своему удовлетворению, поддернул брюки на коленях и грациозно принял сидячую позу.
После чего поднял голову и вздрогнул. Он оглядел комнату.
- Как! Я не один здесь! - пробормотал он.
Звук его голоса разрушил чары. Пятеро посетителей заговорили разом:
- Вы исполняете обязанности главного редактора?
- Я должен сказать вам два слова, сэр!
- Мистер Виндзор, если не ошибаюсь?
- Прошу прощения!
- Я просил бы уделить мне несколько минут!
Старт был дружным, но джентльмен, просивший прощения, естественно, оставил прочих далеко за флагом. Псмит обернулся к нему, отдал поклон и устремил на него сквозь монокль благосклонный взгляд.
- Могу ли я узнать, вы мистер Виндзор? - осведомился фаворит.
Остальные умолкли, также ожидая ответа на столь животрепещущий вопрос.
- Увы, нет, - ответил Псмит с глубочайшим сожалением.
- Так кто же вы?
- Я Псмит. Наступила пауза.
- А где мистер Виндзор?
- Он, мнится мне, уписывает обед за сорок центов в какой-нибудь близлежащей харчевне.
- Когда он вернется?
- В ближайшем будущем. Но насколько ближайшем, боюсь, мне неизвестно.
Посетители переглянулись.
- Весьма досадно, - сказал человек, испрашивавший прощения. - Я пришел специально, чтобы поговорить с мистером Виндзором.
- И я! - подхватил хор. - Я тоже. И я.
- Мистер Виндзор много потерял, но его утрата - моя удача. - Псмит вежливо поклонился. - Чем я могу вам помочь?
- Вы сотрудник редакции?
- Временный заместитель главного редактора. Труд не из легких, - добавил Псмит, хотя его никто об этом не спрашивал. - Порой возгласы оглашают окрестности: "Справится ли Псмит? Достанет ли сил его непреклонному духу?" Но я бреду вперед. Я не сдаюсь. Я…
- В таком случае, не объясните ли вы мне, что все это означает? - спросил кругленький низенький джентльмен, до этого момента лишь скромный участник хора.
- Если в моей власти сделать это, это будет сделано, товарищ… не имею чести знать вашего имени.
- Моя фамилия Уотермен, сэр. Я здесь как представитель моей жены, чья фамилия вам, без сомнения, известна.
- Извините, если я ошибаюсь, - сказал Псмит, - но мне представляется, что ее фамилия тоже Уотермен.
- Луэлла Гранвилл Уотермен, сэр! - гордо произнес низенький.
Псмит извлек монокль из глаза, пополировал его и вставил на место. Он чувствовал, что иначе рискует недорассмотреть супруга той, кто, по его мнению, как поставщица чистейшей жвачки, занимала в литературных кругах уникальное место.
- Моя жена, - продолжал низенький, доставая конверт и вручая его Псмиту, - получила это ни с чем не сообразное сообщение от человека, подписавшегося У. Виндзор. Она и я - мы ничего не можем понять.
Псмит пробежал письмо.
- Мне кажется, оно довольно ясно.
- Это возмутительнейшее оскорбление! Моя жена сотрудничала с этой газетой с момента ее основания. Мистер Уилберфлосс высоко ценил ее творчество. И вот без малейшего предупреждения приходит этот категоричный отказ от У. Виндзора. Кто такой У. Виндзор? Где мистер Уилберфлосс?
И вновь загремел хор. Выяснилось, что они все хотят узнать именно это: кто такой У. Виндзор? Где мистер Уилберфлосс?
- Я преподобный Эдвин Т. Филпотс, сэр, - сообщил скелетообразный мужчина с молочно-голубыми глазами и меланхоличным лицом. - Я вел "Минутки благочестивых размышлений" в этой газете довольно длительный срок.
- Я читал вашу страницу с живейшим интересом, - сообщил Псмит. - Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, творения ваши таковы, что мир не захотел бы их лишиться.
Морозное лицо преподобного Эдвина оттаяло в бледной улыбке.
- Тем не менее, - продолжал Псмит, - товарищ Виндзор, насколько я понял, стремится, наоборот, ускорить их кончину. Вот такие странные противоречия, такие столкновения вкусов и слагаются в то, что мы именуем жизнью. Вот тут, с одной стороны, мы имеем…
Человек с лицом точно грецкий орех, до той минуты почти невидимый за дородной фигурой в костюме из тонкой шерсти, внезапно возник на открытом месте и тоже высказался.
- Где этот тип Виндзор? У. Виндзор. Тип, которого мы хотим видеть. Я сотрудничаю с этой газетой без перерывов, если не считать дней, когда я болел свинкой, вот уже четыре года, и у меня есть причины считать, что мою страницу читают столь же широко и ценят так же высоко, как любую другую в Нью-Йорке. И вот является этот тип Виндзор, с вашего позволения, и объявляет мне, что газета больше не нуждается в моих услугах - этими самыми словами.
- Жизнь полна трагедий, - прожурчал Псмит.
- Что, собственно, он хочет этим сказать? Вот что я желал бы узнать и что желают узнать остальные джентльмены. Послушайте…
- Я имею честь говорить?… - осведомился Псмит.
- Моя фамилия Эшер. Б. Хендерсон Эшер. Я пишу "Минутки веселья".
Лицо Псмита отразило взволнованное изумление, какое может отразить лицо путешественника по дальним странам, когда он созерцает какой-нибудь прославленный национальный памятник. Иметь великую честь узреть создателя "Минуток веселья", лицом к лицу - это было уже слишком!
- Товарищ Эшер, - произнес Псмит благоговейно, - могу ли я пожать вашу руку?
Тот посмотрел на него довольно подозрительно, но руку протянул.
- Ваши "Минутки веселья", - сказал Псмит, крепко ее пожимая, - не раз примиряли меня с зубной болью.
Он снова сел.
- Господа, - сказал он, - это тяжкое дело. Обстоятельства, как вы сами признаете, ознакомившись с ними, весьма необычны. Вы спросили меня, где мистер Уилберфлосс. Я не знаю.
- Не знаете! - воскликнул мистер Уотермен.
- Я не знаю. Вы не знаете. Они, - сказал Псмит, легким жестом указывая на остальных присутствующих, - не знают. Никто не знает. Его местонахождение определить столь же сложно, как найти черную кошку в угольном подвале в безлунную ночь. Незадолго до того, как я занял свой пост в газете, мистер Уилберфлосс по распоряжению врача отбыл отдыхать, не оставив адреса. Письма ему пересылаться не будут. Ему прописан безмятежный отдых. Где он сейчас? Кто знает? Возможно, улепетывает вниз по крутому склону в Скалистых юрах от парочки медведей и пумы. Возможно, посреди флоридского болота подманивает аллигаторов, имитируя звуки чего-то мясного. Возможно, в Канаде кладет приманки в ловушки для лосей. Мы не располагаем никакими данными.
Его слушатели мрачно переваривали эту новость. Затем преподобный Эдвин Т. Филпотс испытал озарение.
- Где мистер Уайт? - спросил он. Его мысль упала на благодатную почву.
- Да, где мистер Уайт? - тут же подхватил хор. Псмит покачал головой.
- В Европе. Больше я ничего сказать не могу. Мрачность слушателей усугубилась.
- То есть вы хотите сказать, - воскликнул мистер Эшер, - что тут хозяйничает этот тип Виндзор и последнее слово за ним?
Псмит поклонился.
- С вашей обычной проницательностью, товарищ Эшер, вы попали в яблочко с первой же попытки. Последнее слово действительно за товарищем Виндзором. Человек чрезвычайно властный, он не потерпит никаких возражений. Я бессилен его поколебать. Мои советы, как следует вести газету, приведут его в ярость. Он убежден, что программа "Уютных минуток" требует радикальных изменений, и намерен произвести их, а там хоть трава не расти. Без сомнения, он рад будет принять ваши материалы, если они окажутся созвучными его идеям. Забористый отчет о боксерском матче, леденящая кровь словесная картина железнодорожной катастрофы и что-нибудь в том же духе будет оторвано с руками. Но…
- В жизни не слышал ничего подобного! - негодующе вскричал мистер Уотермен.
Псмит вздохнул.