- Я имел в виду не немощь, а естественное с годами ослабление сил.
- На кулачках адмиралу, надеюсь, биться не придется, а что касается знаний, мало кто из молодых сможет с ним потягаться. Он вышел в мичманы едва не в один год с вступлением на престол императрицы Анны Иоанновны. Всю вторую половину ее правления участвовал в морских сражениях против турок в качестве адъютанта адмирала Бредаля. А позже, при осаде Кольберга, командовал двухтысячным отрядом десанта.
- Вы почти сразу после своего счастливого вступления на престол, государыня, назначили его вице-адмиралом и главным командиром Ревельского порта.
- Последние три года Григорий Андреевич находился в Кронштадте и потому лучше других знал особенности нашего флота.
- Вы недовольны его действиями, ваше величество?
- Напротив. Насколько мне известно из донесений, адмирал много способствует восстанию греков, но - и это "но" очень серьезно - ему стал мешать Джон Эльфинстон, который был направлен отсюда с небольшой эскадрой в поддержку Спиридова.
- Мешать? Но Эльфинстон только подчиненный.
- И так, и не совсем так, граф. Заслуги Эльфинстона и ловкость его действий во время Семилетней войны не подлежат сомнению.
- Он же не был в нашей армии.
- Он вступил в российскую службу с чином контр-адмирала в 1768 году. Не думаю, чтобы можно было пренебрегать его опытом. Но у Эльфинстона оказался существенный недостаток: он счел себя лучшим профессионалом, чем Григорий Андреевич. Он начал игнорировать распоряжения адмирала, публично высказываться о его якобы ошибочных действиях. Между тем, нам нужен мир и порядок в наших собственных войсках. Знаю, вы готовы пренебречь подобным условием и выше всего ставите личную независимость.
- Государыня, мне слышится в ваших словах непонятная мне досадливость. Я в чем-то виноват перед вами?
- Хотя бы в своих бесконечных стычках с Потемкиным.
- Опять Потемкин! Брат был прав, когда говорил, что это имя все чаще всплывает в ваших разговорах, и не скрывал своей досады на незаслуженное внимание вашего императорского величества к этому покорителю дворцовых высот.
- Граф, мне неприятен этот разговор. И вообще, я пригласила вас для совещания на совсем иную тему. Как вы посмотрите на то, чтобы стать командующим нашим флотом в Архипелаге?
- Вы снимаете адмирала Спиридова, государыня?
- Я никого не снимаю и не собираюсь снимать. Чем множить местнические споры, мне кажется более благоразумным передать вам, человеку, не связанному с флотом, все корабли и всех командующих. Сумеете ли вы подчинить их себе и направить общие усилия на одержание так необходимых державе нашей побед?
- Уверен, ваше величество.
- Даже уверены. Что ж, с Богом, Алексей Григорьевич. Вседержитель не оставлял вас в самые трудные минуты.
ПЕТЕРБУРГ
Зимний дворец
Екатерина II, члены Совета
- Итак, старые ошибки не помогли избежать новых. Я не права, господа? Девять месяцев военных действий, и каковы успехи, которыми бы вы могли похвастать? Я слушаю.
- Ваше императорское величество, уже в январе нынешнего года, когда по существу война еще не начиналась, турки встретили отпор наших войск и отказались от мысли вступить в Новороссию. А экспедиция генерала Берга закончилась взятием Азова.
- Сколько я помню, его брал еще Петр Великий?
- Все так, ваше императорское величество, но турецкие войны ни разу не доводились до конца.
- Оставьте философию, генерал. Перед нами живые войска и реальная ситуация. Меня интересуют действия столь расхваливаемого всеми полководца фельдмаршала Голицына.
- В марте князь вынужден был, не дожидаясь сосредоточения у Староконстантинова основных войск наших, двинуться в Молдавию по просьбе молдавского епископа Досифея, чтобы принять эти земли в подданство России. Он перешел Днестр и попытался овладеть Хотином.
- Всего лишь попытался!
- Ваше величество, его остановила нехватка продовольствия и амуниции.
- А последующие, если не ошибаюсь, два месяца полного бездействия - им существует оправдание? В результате Румянцеву пришлось перейти двумя дивизиями через Днепр, желая отвлечь турок от Подолии, бросить части генерала Берга к Крыму. И что же? Турки все равно захватили Молдавию, а польские конфедераты усилили свои партизанские действия. Я не ошибаюсь?
- Нет, ваше величество. Князя ввело в заблуждение то, что турки действительно очень медленно подтягивали свои силы.
- Но успели за это время наладить связи с конфедератами.
- Тем не менее Голицын, сформировав свою армию, двинулся к Хотину. Такая угроза крепости была вполне реальной.
- Она перестала иметь принципиальное значение, когда турки под впечатлением действий Румянцева отказались от вторжения в Новороссию.
- Кто же противостоял нашей армии под Хотином?
- Крымские татары под начальством Девлет-Гирея.
- Только и всего? Значит, Голицын сам уклонился от победы, когда просил разрешения отступить за Днестр?
- Ваше величество, но он одержал победу, когда на него напали турки. Их было более восьмидесяти тысяч человек, и тем не менее фельдмаршал отбросил их за реку, а отряд, попытавшийся закрепиться на левом берегу Днестра, был попросту разгромлен. От него ничего не осталось.
- Не помог ли Голицыну начавшийся в турецкой армии бунт? Он был достаточно серьезным. И, насколько я помню, недостаток продовольствия. Не так ли?
- Ваше императорское величество, мне остается преклоняться перед вашей памятью и точностью суждений. В турецкой армии действительно в связи со всеми этими обстоятельствами был назначен новый командующий - Молдаванчи-паша. Но ему уже ничего не удалось сделать - почти половина армии попросту разбежалась. В свою очередь, ушел от Хотина и Девлет-паша со своими крымчаками. Впрочем, под впечатлением отступления турок крымский хан вообще распустил свои полчища. Оставленные в турецких крепостях гарнизоны очень незначительны.
- Великолепно! Так в чем же, если позволено мне узнать, заслуги фельдмаршала? Ваши реверансы, генерал, заставляют вспоминать придворные балы, но не разбор ситуации военачальниками.
- Ваше величество, не приходится сбрасывать со счетов взятие Ясс, жители которых присягнули российской короне.
- Насколько я помню, это дело рук генерала Эльпта. Нет, господа, вы очень неубедительны в роли защитников Голицына. Давайте лучше сознаемся, выбор - мой и ваш - оказался просто неудачным. Поступим иначе. На место Голицына командующим главной армией пусть станет Румянцев, румянцевская же армия перейдет в руки Петра Ивановича Панина. И я не спрашиваю вашего мнения. Кирила Григорьевич, вы нашли в сказанном повод для смеха? Поделитесь же с нами вашим неожиданно улучшившимся настроением.
- Нет ничего проще, государыня. Вы рождены быть военачальником, и наш пресловутый совет только мешает вам осуществлять разумную волю. Я преклоняюсь перед моей монархиней и не могу не посмеяться над глупым видом ее советчиков.
- Но это не облегчает положения императрицы.
ПЕТЕРБУРГ
Дом Н. И. Панина
Н. И. Панин, князь М. Н. Волконский
- Однако же до сей поры наш новый главнокомандующий никак не сумел себя выказать.
- Скажем так, Румянцеву на редкость повезло. Если бы государыня заблаговременно узнала о взятии Голицыным Ясс и Хотина, его назначение не состоялось бы.
- Вы так полагаете, Никита Иванович? Многие придерживаются иного мнения. Государыне наскучила медлительная метода князя, и императрица искала поводе, чтобы найти ему замену, Румянцев же, как ни говорите, был в полном смысле под рукой.
- Я бы сказал, в пользу Румянцева говорило скорее знание им Малороссии - как-никак он провел в ней детство, делал там же первые шаги в науке до отъезда в Берлин. Батюшка его побывал правителем Малороссии, прежде чем был назначен чрезвычайным и полномочным послом в Царьграде, впрочем, опять-таки в турецком государстве, среди их людей и обычаев.
- Для меня самое удивительное, что императрица выказала графу такое благоволение после того, как он был любимцем покойного императора.
- А Петр III выделял его, несмотря на блестящие победы Румянцева над пруссаками. Ведь при Гросс-Егерсдорфе он командовал кавалерией и, по правде, решил все дело, да и в кунерсдорфской битве не он ли принудил Кольберг к сдаче.
- Я всегда удивлялся романтическому складу вашего характера, Никита Иванович. Да разве для того, чтобы получить командование в армии, надо быть настоящим военачальником! Все дело в том, чтобы вовремя и в нужном месте попасться на глаза власть предержащим.
- Но вы сами себе противоречите. Румянцев никогда не делал таких попыток, и уж если чем и отличался, то разве что буйным нравом и непомерной любовью к независимости.
- Так ему не нужно было искать благоволения, полноте! При его-то происхождении!
- Вы склоняетесь к истинности легенды?
- Какая же тут легенда. Государь наш покойный Петр Великий во всем был великим. Какой же красавице не дарил своего внимания, лишь бы на глаза попалась хоть во дворце, хоть в парке, хоть на солдатском биваке. Только то все случаи бывали, а графине Марье Андреевне Матвеевой внимание особое было. Тут уж пришлось ее и за денщика замуж выдавать. Многие ли бы от такого брака отказались в те-то времена! Да и в наши тоже. И император Петр Федорович потому Петра Александровича Румянцева и ласкал, что царскую родственную себе кровь видел. Как-никак сам всего-то внуком великому самодержцу приходился, а граф родным сынком. Да и государыня наша таким родством пренебрегать не стала. Орлов-то наш, гляди, как обеспокоился. Одна надежда - далеко Румянцев от столицы и ко двору никак не ластится.