- Куда же ты, Алексей Григорьевич?
- Посмотреть да кучеру, коли нужда, пособить.
- Да ты никак карету сам поднять решил?
- Что ж тут за диво. Не велик труд. Раз - и готово. А ты, брат, на дорогу-то гляди, на ходу не спи.
- Так ведь туман, барин. Гляди, как земля парит. Болото же кругом. Кабы шажком пробираться…
- Алексей Григорьевич.
- Что прикажете, государыня?
- Да я так. Вспомнилось…
- Вам, государыня, слова первые придумать надо, с какими к полку обратитесь. Народ перебудораженный, молодой. В струну бы попасть - о том подумайте.
- Думала, по пути Екатерину Романовну встретим. Кто последний с ней говорил?
- Владимир наш Григорьевич. Спрашивал, так ли уж надо вас беспокоить.
- А она что?
- Кинулась на него, бранить стала. Все сетовала, что портной ей платье мужское к сроку не приготовил - выйти, мол, ей не в чем.
- Чудачка! Какая разница, в чем она будет. Лишь бы была.
- Зачем она вам, ваше императорское величество?
- Да ты сам рассуди, чужая я при дворе. Сколько лет ни живу, а все чужая. Императрице покойной по сердцу не пришлась, так и придворные все сторониться стали. Одна Екатерина Романовна всем наперекор от меня не отходила. И теперь без дамы придворной мне никак нельзя.
- Может, прямо в полк Измайловский приедет.
- А откуда ей знать, что туда едем?
- Захочет, узнает. От нее не скроешься - дотошная. Всех и вся знает, обо всем догадается.
- Дал бы Бог, а то неловко.
ОРАНИЕНБАУМ
Большой дворец
Петр III и придворные
В Ораниенбауме застолье. Позднее. Ночное. В покоях дым столбом - лиц не разобрать. Кто уткнулся в скатерть - дремлет. Кто норовит солдатский марш в углу свистать. Кто спорит - Бог весть о чем, Бог весть с кем. Император веселее всех. Хохочет, как любимый мопс с арапом Нарциской расправляется. Рычит. Лает. На передние лапы припадает. Нарциска бранится на своем языке, только что не хрипит. Белками сверкает, за шпажонку хватается.
- Ваше императорское величество…
- Поди прочь, Гудович, надоел.
- Ваше императорское величество, нарочный из Петергофа.
- Утром доложишь. Видишь, сейчас недосуг.
- Ваше императорское величество, дела этого никак отложить нельзя: ее императорское величество скрылась.
- Как скрылась? Куда? Может, навсегда? Откуда бы это счастье такое нам привалило. Скрылась!
- Ваше императорское величество, но это очень серьезно. Ее величество уехала неизвестно с кем и неизвестно как. Все придворные экипажи и лошади на месте.
- Это значит, совсем как принцесса Шарлотта Бланкенбургская, мать Петра II. Все думали, она померла, а она исчезла.
- Ваше императорское величество, горничная одно смогла сказать, что за ее величеством приезжал какой-то гвардейский офицер.
- Достойный конец слишком ученой женщины. Впрочем, и принцесса Шарлотта бежала очень далеко. Говорят, она приняла имя графини - как ее? - Кенигсмарк, оказалась в Соединенных Штатах Америки и там вышла замуж тоже за офицера. Нет, вру, сержанта. Всего-навсего сержанта! И это при живом муже. Подумать только, родная сестра королевы Елизаветы Испанской и герцогини Антуанетты Брауншвейг-Вольфенбюттельской! Какой позор.
- Ваше императорское величество, Измайлову удалось узнать, что за все ночное время единственная извозчичья карета проехала в сторону Петербурга. Измайлов полагает, что ее величество уехала именно в этой карете.
- Отстань, Гудович! Слышать тебя не хочу. Так вот моя покойная тетка отправила в заключение сына герцогини Брауншвейг-Вольфенбюттельской и к тому же двоюродного брата самой Марии Терезии - принца Антона-Ульриха Брауншвейгского. И с этим надо будет немедленно разобраться. Слышишь, канцлер? Михайла Ларионович, тебе говорю! Да куда ты делся?
- Ваше императорское величество, умоляю, прислушайтесь к донесению Измайлова. Вполне возможно, ее величество сейчас уже в одном из гвардейских полков. Вы знаете, она пользуется их симпатией, и этим нельзя пренебрегать.
- Теперь еще ты, граф Карнович! Так вот принцесса Шарлотта бежала, а ее супруг, царевич Алексей Петрович преспокойно себе жил и здравствовал.
- Не совсем так, ваше императорское величество. Царевич Алексей Петрович оказался в крепости и потом…
- Что потом?
- Скончался в заточении.
- Да, да, припоминаю, его…
- Задушили.
- Мы немедленно собираемся в путь. Слышите, господа офицеры. Немедленно в путь.
- Куда прикажете, ваше императорское величество?
- Само собой разумеется, в Петергоф.
- Но зачем? Там уже никого нет.
- Дознаться. Собственными глазами увидеть. Почему я должен полагаться на ваши дурацкие донесения!
- Государь, мы теряем время!
- А, это ты, канцлер. Я и забыл, что ты у нас практик по части дворцовых перемен. Жаль ты не занимался философией и потому не знаешь, что история никогда не повторяется. Ни одна ее ситуация.
- Но то философия, государь, а жизнь подсказывает совсем другое, и дай Бог, чтобы на этот раз я ошибся.
- Во всяком случае, я не вижу никакой опасности. Да и в чем здесь опасность для меня может заключаться? Сейчас моя вина, что я сразу же не начал дела о разводе. Как бы это упростило нашу жизнь.
ПЕТЕРБУРГ
Дом Дашковых
Е. Р. Дашкова
Свершилось! Измайловский полк присягнул новой императрице. Весь. Никто и спорить не стал. Отреклись от старой присяги, и все. "Долой голштинцев!" кричали. Так говорят.
И все без меня. На улицах народ. Всадники мчатся, карета. Люди то там, то тут кучками собираются. Новостями пообмениваются. А к нашему крыльцу никто не подъехал. С отъезда младшего Орлова никто. Вестей ни от дядюшки канцлера, ни от Никиты Ивановича Панина. Дворецкого послала, разведал - и возле императрицы их нет. Все толпой в Казанский собор двинулись - общую присягу принимать.
Праздник… Может быть. Только слова свергнутого императора все в голову лезут: отбросит тебя, как выжатый лимон. Отбросила? Нет, нет, и думать не хочу. Самой к ней ехать надо. До нее добраться. Не иначе растерялась, верных людей под рукой не имеет - послать, распорядиться.
Снова дворецкий прибежал. Так и говорят: орловский праздник. Одни братья около государыни. Когда народ стеснился, Алексей государыню над головой поднял и сквозь толпу на вытянутых руках пронес. Ненавижу! Господи, как ненавижу! Что они-то, неучи, грубияны, для просвещенной монархии сделать могут.
Дядюшка Михайла Ларионович сколько раз намекал, верить не хотела: государыня - и амуры? Быть того не может, не такой человек. А выходит… Все равно ехать надо, протиснуться, рядом быть, тем более братцам противустоять.
Мундира портной так и не прислал. Придется в парадном придворном туалете ехать. Сразу во дворец. Видно, никто не вспомнит о маленькой княгине.
На Дворцовой площади не протолкнуться. Слуги растерялись - ни подъехать к крыльцу, ни пешком подойти. Спасибо, измайловцы заметили: "Где же вы были, княгиня? Как же без вас?"
Во дворце ее императорское величество издали увидели: "Друг мой, наконец-то! Что задержало вас?" Что объяснять - проще сослаться на портного. Императрица пожурила будто между прочим, сама на руку Григория Орлова опирается. Алексей Орлов рядом. Хохочет, шутки отпускает: "Явились, ваше сиятельство! Решились, наконец!"
Да куда же ее императорскому величеству без друга обок: вот ленту Екатерининскую одела - как можно! Объяснила: Екатерининская только для супруг царствующих особ. Для супруг! А ее величество теперь сама царствующая особа, значит, положена ей Андреевская. Государыня смутилась: "Ваша правда, да что теперь сделаешь".
Есть выход, есть! Сняла с дядюшки Никиты Ивановича, государыне поднесла - чтоб пока суд да дело на себя возложила. Как положено. Она благодарить принялась - меня, дядюшку, а Алексей Орлов как нарочно: "Вам теперь, ваше императорское величество, и безо всяких регалий являться можно - за вами воля народа. Она дороже всех лент стоит". На меня посмотрел: "Вам только бы показаться нужной, княгиня, а сейчас не до будуарных любезностей". Так и сказал: будуарных любезностей.
Императрица откликнулась: "Не время препираться. Меня ждут сенаторы - редактировать манифест. Поспешите, Григорий Григорьевич". Двери за собой притворили. Без Панина. Без Воронцова. Не нужны. Все больше не нужны. Так скоро…
Но ведь есть еще император, и разве мыслимо, чтобы он так просто от власти своей отказался. Где он? Что с ним? Что может измыслить? Надо пройти к императрице. Что из того, что гвардейцы у дверей. Княгиню Дашкову не могут не знать - пропустят.
От стола Алексей Орлов поднялся: "Вы что, княгиня?" Не посмотрела на него - сразу к императрице: "Ваше императорское величество, надо предусмотреть возможность появления императора в Петербурге. Это очень важно".
Орлов вмешался: мол, на дорогах заставы. На дорогах! А водный путь? Кто обратит внимание на галеру, если даже под императорским штандартом? Императрица обеспокоилась, распорядилась и тут же велела готовиться к маршу вместе с ней в Петергоф. Во главе гвардии. Верхами.