Немецкий офицер оттолкнул в сторону Надежду Васильевну, решительно распахнул дверь и… стал пятиться назад. Прямо перед собой он увидел огромного русского автоматчика в белом балахоне. Тот стоял на пороге и грозно, исподлобья смотрел на него.
- С женщинами воюешь, обер-лейтенант?
Одновременно с появлением Бандуры бесшумно открылась входная дверь, и на пороге выросла мощная фигура Чобота.
Вебер секунду колебался, потом взялся за кобуру. Но в этот момент Чобот схватил его за кисть правой руки и крутнул ее с такой силой, что офицер, охнув, опустился к ногам разведчика.
- Только спокойно, господин фашист. Спокойно, - отбирая парабеллум, утешал обер-лейтенанта Чобот.
5
В эту ночь генерал фон Мизенбах не мог уснуть. Заложив руки за спину, ссутулившись, он долго ходил по поскрипывающим половицам кабинета и размышлял о том, как не повезло ему здесь, у стен русской столицы.
Особенно огорчало его то, что последняя операция по окружению русских группировок в районе Щукино и Голощекино, разработанная вместе с самим фельдмаршалом, провалилась в самом начале. Дивизии, обходящие русских с флангов, были остановлены на полпути и разгромлены. И обиднее всего было то, что вину за провал этой операции Клюге взвалил на него, Мизенбаха, и доложил об этом командующему группой армий "Центр", а тот - фюреру. Тут же от фельдмаршала фон Бока и из ставки посыпались грозные телеграммы. Его называли слабовольным и бездарным военачальником, грозили снять с должности и отдать под суд, если он не примет решительных мер и не продвинется со своими войсками вперед, как было намечено по плану операции.
Но было уже слишком поздно. Советские войска сами перешли в решительное контрнаступление под Калинином, Дмитровой и Тулой. Да и здесь, в центре, русские повели себя загадочно - начали скрытно перегруппировывать свои соединения, подтягивать резервы. Мизенбах чувствовал: они и здесь вот-вот перейдут в наступление.
Эта тревожная мысль еще больше овладела им позавчера, когда красные предприняли дерзкую вылазку. Какая-то воинская часть, численность которой пока установить не удалось, воспользовавшись бураном, прорвалась на участке одного из батальонов дивизии его сына, проникла в тыл и ушла в неизвестном направлении. В погоню за русскими были брошены два батальона из полка Гюнтера, но они до сих пор не смогли напасть на ее след.
"Проклятая страна!" - мысленно выругался генерал Мизенбах и, обернувшись к двери, сердито крикнул:
- Вебер!
На пороге появился щупленький молодой офицер.
- Я звал обер-лейтенанта Вебера. Вы что, не слышали?! - сердился генерал, забыв, что уже прошли целые сутки, как бывший его адъютант Вебер исчез куда-то и на его место поставлен пока этот офицер.
Офицер в растерянности стоял в дверях и не знал, что ему делать.
- Но я не знаю, - развел руками новый адъютант.
- Хорошо, хорошо, идите, - приказал генерал, вспомнив наконец, что Вебера нет в штабе. - Позовите ко мне полковника Берендта!
Через несколько минут перед Мизенбахом появился полковник Берендт.
- Вы узнали, где мой адъютант, господин полковник? - спросил Мизенбах.
- Нет.
- Позор!.. Через наш передний край проходят русские части, у командира группы пропадают адъютанты, а вы…
- Надеюсь, вы не станете лично мне ставить в вину, что через передний край дивизии полковника Мизенбаха прорвались русские? А что касается вашего адъютанта, то у него было очень любвеобильное сердце, и именно это его, очевидно, и погубило, господин генерал.
- Не знаю, что его погубило, но если он попадет в руки советского командования, то нам плохо придется. Он очень много знал…
- Да, конечно.
- Надо найти его. Живым или мертвым, но найти. И потом нам необходимо установить: с какой целью заброшена в наш тыл эта советская часть? Я должен знать, что задумали русские. Возьмите пленного, подошлите к русским своего человека. Что хотите делайте, но разгадайте замысел советского командования.
* * *
В тесной, полуобвалившейся землянке стоял обер-лейтенант Вебер и злыми, ненавидящими глазами смотрел на майора Кожина.
"Бог мой, кто мог подумать, что эта скромная, застенчивая русская красавица может оказаться партизанкой и так ловко обманет меня, обведет вокруг пальца?!"
Слушая русского майора, Вебер понял, что того главным образом интересует дислокация и численность резервных частей армейской группы. Он решил молчать.
- Какими силами располагает Гюнтер? - спросил Кожин.
- Не знаю.
- Знаете. Адъютант генерала Мизенбаха не может не знать об этом.
- Это ошибка. Я никогда не был адъютантом генерала Мизенбаха. Я - рядовой офицер.
- Вы лжете! Нам точно известно, что именно вы являетесь адъютантом командира армейской группы.
- Это только ваши предположения.
- Да?.. Голубь! - крикнул Кожин. - Адольфа Бруннера.
Услышав имя своего бывшего ординарца, Вебер не поверил своим ушам. Через минуту в дверях появился Бруннер и по старой привычке вытянулся перед ним. Потом, вспомнив, очевидно, где он находится, доложил русскому майору о том, что он, Адольф Бруннер, явился по его приказанию. Вебер так был поражен, что смотрел на Адольфа, как на человека, свалившегося с неба.
- Скажите, Бруннер, кто этот офицер? - спросил Кожин.
- Это обер-лейтенант Вебер, адъютант генерала фон Мизенбаха, - без колебания ответил ефрейтор.
- А вы не ошибаетесь, Бруннер?
- Нет, господин майор. До середины ноября я был ординарцем господина Вебера.
Майор Кожин обернулся к Веберу:
- Ну, что вы теперь скажете?
Вебер понял, что молчать бессмысленно. На вторично заданный вопрос Кожина он ответил, что полк Гюнтера дислоцируется в шестнадцати километрах западнее Березовска, в районе перекрестка дорог.
- Весь полк?! - усомнился Кожин. Он таким тоном задал этот вопрос, будто уличил Вебера во лжи.
- Нет. Два батальона этого полка выполняют особое задание генерала. Им приказано найти прорвавшуюся к нам в тыл русскую воинскую часть и уничтожить ее. Где они сейчас, этого я не знаю.
Кожин с недоверием посмотрел на офицера.
- Можете мне верить, господин майор. Я говорю правду.
Когда Вебера вывели из землянки, Кожин, улыбаясь, обратился к своим друзьям:
- Ну, что скажете?
- Если он говорит правду, то это намного облегчает нашу задачу, - сказал майор Петров.
6
Командующий армией лежал на походной кровати и во всех подробностях обдумывал ход предстоящей операции. В последние дни работники штаба и политотдела находились в войсках, придирчиво проверяли точное исполнение приказов. Да и самого командующего можно было видеть то у летчиков, то у танкистов, то у пехотинцев. Чем больше он ездил по соединениям, тем больше убеждался в том, что войска готовы к предстоящей операции. В частях царило оживление, все с нетерпением ждали, когда прозвучит команда: "Вперед!"
И все же Громов волновался. Его беспокоило множество вопросов, сомнений. Справится ли конный корпус с поставленной перед ним задачей? Где Кожин? Почему он молчит? Сумеет ли он в тылу у немцев соединиться с отрядом ополчения, партизанами и этими объединенными силами перехватить основную питательную артерию гитлеровцев и хоть на время удержать ее в своих руках? В то, что хорошо оснащенный моторизованный немецкий полк с приданными подразделениями может быть разгромлен такими сравнительно небольшими силами, какими располагал сейчас Кожин, Громов не очень верил. Но он знал, что если командир сводной группы будет действовать умело и решительно, он сумеет сковать на автомагистрали и этот немецкий полк, и те части, которые гитлеровцы попытаются двинуть к фронту с началом контрнаступления советских войск. А это намного облегчило бы выполнение общей задачи.
- Опять вы не спите, товарищ командующий?.. - войдя в кабинет, спросил адъютант.
- Ладно, не ворчи. После отоспимся.
- Но ведь это третья бессонная ночь у вас.
- Знаю… Кожин вот молчит почему-то. Третьи сутки молчит… - со вздохом сказал Громов, потом спросил: - У нас есть горячий чай? Налей-ка стаканчик, да покрепче.
Кленов, ничего не ответив, вышел из кабинета, чтобы принести чаю, но тут же возвратился назад с пустыми руками.
- Товарищ командующий, "Ястреб" нашелся!
- Нашелся? Кто сообщил? - светлея лицом, спросил Громов.
- Полковник Полозов. Он здесь.
- Так что же ты тянешь, голова! Давай его сюда.
Через несколько секунд полковник Полозов и начальник штаба армии Тарасов уже стояли перед командующим.
- Ну, что там? Докладывай! - приказал Громов. - Почему "Ястреб" молчал так долго?
- Не знаю, товарищ командующий. Об этом в радиограмме ничего не говорится. Кожин доносит, что ему удалось лично встретиться с командирами партизанского отряда и отряда народного ополчения. Договорились о совместных действиях. Полк и эти отряды уже вышли на исходные рубежи.
- Это хорошо. А что он сообщает о Гюнтере? Не передвинул Мизенбах его полк поближе к фронту?
- Нет, не передвинул, товарищ командующий. Два батальона взял он у Гюнтера, но совсем для других целей: им поставлена задача найти и уничтожить полк Кожина.
Генерал с недоумением посмотрел на полковника:
- Но откуда об этом знает ваш Кожин?
- Разведчиками полка взят в плен адъютант Мизенбаха. Он все и рассказал.
- Вот это да! С таким "языком" и я бы с удовольствием побеседовал, - сказал Громов и обернулся к Тарасову: - Может, пошлем за ним самолет?
Начальник штаба посмотрел на часы.