Только в этот момент разведчик осознал всю опасность, которой подвергался, и еще раз пожалел, что не удалось поговорить с Честновым. "Пока меня считают за ванька, - бояться нечего, но, если узнают правду…"
Размышления прервал приход Капитошина, Честнова и еще нескольких человек.
- Товарищ командир, каков же будет ответ? - спросил "посыльный". - Товарищ Почиталин приказал привезти от вас бумагу.
- Ответ получишь после собрания. Ты вот что скажи: в Соболево новые части не прибывали?
- Не видел. Может быть, после меня пришли.
- Почиталин приехал один?
- Зачем один? С кучером.
- А отряда с ним не было?
- Не приметил.
По одному, по два начали подходить красноармейцы, обыкновенные ребята, такие же, как в любой части. Глядя на них, Щеглов невольно успокоился: "Какие же это мятежники?!"
Но в этот момент сердце разведчика оборвалось и упало: в комнату вошел… Егор Грызлов. Егор Грызлов, писарь штаба Соболевского укрепучастка, соперник и враг Щеглова.
"Почему он в Гаршине?" - молнией мелькнула тревожная мысль.
Увидев Щеглова, Егор сначала удивился, а затем с притворно-радостным лицом направился к нему.
- Здорово, товарищ Щеглов!
- Знакомого встретил? - заинтересовался Капитошин.
- Когда не знакомый! Это - командир Соболевского эскадрона.
Щеглов заметил и быстрый взгляд, брошенный на него Честновым, и непритворное изумление Капитошина.
- Т-так вы - командир Соболевского эскадрона?
Когда нечаянно упадешь в воду, то страшен первый момент - неожиданность, испуг, холод, - но начинаешь работать руками, ногами, и страх проходит. Так было со Щегловым. Сначала он растерялся, но затем, поняв, что худшее уже произошло, обрел обычное присутствие духа.
- Итак, вы - командир Соболевского эскадрона? - повторил Капитошин, приглашая садиться. - Вы знакомы с содержанием привезенного пакета?
- Да.
- Что посоветуете?
- Выполнить приказание уполномоченного штаба Уралукрепрайона: немедля выступить с отрядом в Соболево, - пожал плечами Щеглов.
- Это невозможно.
- Почему?
- Видите, у меня здесь склад оружия, и крестьяне, во-первых, не дадут подвод, а во-вторых, не позволят его увезти. Оставить же оружие на произвол судьбы я не могу.
- Но вы - воинская часть.
- Поймите, что применить силу я не в состоянии.
- А если это оружие вздумают разобрать по рукам, тогда что вы будете делать?
Капитошин замялся:
- Даже в этом случае я не смогу воспрепятствовать: у меня в отряде те же самарские крестьяне, и они не пойдут против своих.
- Смотря по тому, кого считать своими.
- Разумеется, но вы сначала послушайте, что будут говорить на собрании. Кстати, почему вы без оружия?
- Я не знал, к кому иду и как меня здесь встретят, - усмехнулся Щеглов.
- Ну, это вы напрасно.
- Всякое бывает… Так вот, товарищ Капитошин, собрание собранием, а приказ выполнять вам надо. Слухи же о восстании в Уральске, в Саратове все это сплошная чепуха.
- Я сам не доверял, но…
- Уверяю вас, что это провокация и совсем не умная. Подавить же сапожковскую авантюру у Советской власти найдется достаточно сил.
Без стука вошел Честнов:
- Люди собрались. Будем начинать?
- Да-да, - заторопился Капитошин. - Идемте, товарищи!
"Не велик отряд", - была первая мысль Щеглова при взгляде на собравшихся.
- Товарищи, сейчас мною получено приказание от штаба Уралукрепрайона отряду немедленно выступить из Гаршина в Соболевскую станицу. По этому поводу, я и собрал вас, - начал Капитошин.
- Это для чего же туда идти?
- Нам и тут не плохо.
- Чего мы там не видели? - послышались отдельные выкрики, однако большинство настороженно молчало.
- Дайте, я скажу! - вызвался рослый красноармеец в фуражке с малиновым околышем: - Тут спрашивали, зачем идти в Соболево. Мне, например, это понятно. Восстала дивизия, скажем товарища Сапожкова, ну, и требуются силы. Нас вызывают. Это правильно, только допрежь того полагается объяснить, чего добиваются бойцы дивизии товарища Сапожкова. Я кончил.
Поднялся другой:
- А у меня к командирам такой вопрос: можем ли мы идти против воли трудового крестьянства села Гаршина, если оно не желает, чтобы в подобное тревожное время мы оставили село без охраны?
Щеглова подмывало встать и выступить. Он нетерпеливо ерзал по скамейке.
- Не вмешивайтесь! Вы лишь подольете масла в огонь, - услышал Щеглов рядом тихий, но внятный шепот и, покосившись, увидел, что около него сидит Честнов.
- Дозвольте мне! - на середину вышел Егор Грызлов. - Доподлинно известно мне, что товарищ Сапожков и его дивизия - это наши братья и отцы. Их кровь проливать нам нет расчета. Спрашивается, за что? Комиссары же и коммунисты нам хорошо известны, и добра от них ждать не приходится. Соли нет, спичек нет, гаса нет, не говоря уже про сахар или, скажем, чай. Мануфактуры тоже нет. Куда оно всё делось? А с крестьянина? Последний хлебушко отдай, лошадей загоняли, скотину каждодневно требуют. За что же мы боролись? За что проливали кровь?
"Где это ты ее проливал, сукин сын, чернильная душа?!"- чуть не вырвалось у Щеглова, хорошо знавшего, что Грызлов с начала службы околачивался по канцеляриям и пороху не нюхал.
- Скажу о себе. Я честно защищал эту власть, жизни, можно сказать, не жалел, всякие напасти, мучения терпел, а что с моим семейством сделали. За что отца, боевого красноармейца, до могилы довели? Спросите любого на селе, и каждый подтвердит, что это сущая правда. Не вынес подобных притеснений мой папаша и позавчера преждевременной смертью скончался.
- Верно говорит, - под хмурое молчание большинства подтвердил кто-то.
- Мое предложение будет такое: гнать из Советов и от власти комиссаров-притеснителей, не позволять им измываться над трудовым людом и приветствовать дивизию товарища Сапожкова.
Последние слова Грызлова заглушил истошный крик за окном:
- Из Соболева коммунисты наступают! В ружье!
В комнате сразу стало тихо, и в тишине можно было слышать далекие винтовочные выстрелы - то одиночные, то как горох по железной крыше.
"Бом-бом-бом-бом!"- Звуки набата понеслись над селом. На зов колокола начал сбегаться народ.
Собрание прервалось. Грызлов куда-то исчез. К Щеглову торопливо подошел Капитошин.
- Вы хорошо знаете, что из Соболева не собирались наступать? Ручаетесь? - спросил он, нервно потирая руки.
- Ручаться не могу, но, насколько мне известно, наступать никто не собирался.
А сам подумал: "Неужели это уральские батальоны ВОХР, о которых упоминал Почиталин?"
На площади становилось все шумнее.
- Бери оружие!
- Не пустим коммунистов в Гаршино! Долой!
За окном бушевала толпа. В штаб доносились обрывки гневных речей, ругань, проклятия по адресу большевиков. Запыхавшись вбежал Грызлов.
- Пойдем! - схватил он Щеглова за рукав. - Объяснишь народу, зачем соболевские коммунисты идут на Гаршино, что им тут надо, ну и о себе скажешь, зачем пожаловал. Иди, иди, - общество требует!
Щеглов поднялся было, но кто-то с силой посадил его обратно.
- Никуда он не пойдет, - отрезал Честнов. - Начальник отряда и я будем беседовать с ним.
- Ладно, наше не уйдет, - смущенно, пробормотал Егор и направился к выходу.
- Прошу ко мне в кабинет! - пригласил Капитошин Щеглова и Честнова.
В кабинете разговор пошел начистоту.
- Мне надо знать, будет ли ответ и какой, - настаивал Щеглов.
- Вы… - начал было Капитошин, но ему помешал вошедший красноармеец.
- Товарищ начальник, на нас никто не наступал, а это наши, гаршинские, отстреливались от охраны.
- Ничего не понимаю. Какие гаршинские и от какой охраны отстреливались? - переспросил Капитошин.
- Мужики поехали разбирать со склада сданный хлеб; а охрана тамошняя, из Соболева, воспрепятствовала.
Капитошин повернулся к Щеглову:
- Вот, теперь вы сами видели, какая у нас создалась обстановка. Так и передайте члену Военсовета!
- Мне нужен от вас письменный ответ.
- Ну, что за формальности! Скажите, что я не могу выполнить приказа.
- Такие вещи на словах не передаются.
Наступило молчание.
- Вы можете переговорить с Почиталиным по телефону, - предложил Щеглов.
- Телефон не работает.
- У меня на горе аппарат связан с Соболевым.
- Там, где разъезд?
- Да.
Капитошин задумался.
- Сколько человек у вас в разъезде? - справился он.
- Девять… Да вы не беспокойтесь! - поняв, улыбнулся Щеглов. - Чем бы ни кончился ваш разговор с Почиталиным, я не стану вмешиваться.
- Вам надо съездить, - подсказал Честнов.
Капитошин вышел, а через полчаса к штабу подъехали конные. Щеглов насчитал восемь всадников. "Точно", - подумал он.
- Эта лошадь для вас, - показал Капитошин на сытого неоседланного коня. - Седел, извините, не хватило.
- Обойдусь без седла, - весело отозвался Щеглов и, взявшись за гриву, легко вспрыгнул на лошадь. Конь заиграл.
Группа двинулась рысью. Выехали за село.
- Дождь будет, - сказал кто-то из ехавших.
Щеглов поднял голову. С запада наползала синяя грозовая туча. Далекие молнии змейками бороздили ее.