"Физиология брака" обязана "Физиологии вкуса" очень многим, начиная с названия и деления не на главы, а на "размышления" ( méditations ), причем у Бальзака, как и у Брийа-Саварена, этих "размышлений" в книге ровно тридцать. Автор "Физиологии вкуса" почерпнул термин "размышления", конечно, не из нашумевшей новинки 1820 года – "Поэтических размышлений" ( Méditations poétiques ) Ламартина, а из куда более старинных "Метафизических размышлений" ( Méditations métaphysiques ) Декарта, изданных впервые в 1641 году, однако можно предположить, что Бальзак, который в своей "Физиологии" отказывается следовать за "романтиками, закутанными в саван" (с. 78), употреблением этого слова не только подчеркивает преемственность по отношению к Брийа-Саварену, но и иронизирует над модным Ламартином, ибо предмет бальзаковских "размышлений" совсем не тот, что у меланхолического поэта.
"Физиология" Брийа-Саварена, как и "Физиология" Бальзака, вышла в свет анонимно; на титульном листе книги Брийа-Саварена было выставлено: "Сочинение профессора, члена многих ученых обществ", у Бальзака место профессора занял холостяк ("изданные молодым холостяком"). Кроме того, по-видимому, именно в память о Брийа-Саварене, который в своей книге систематически именовал себя профессором, а книгу свою аттестовал как первый опыт гастрономической науки, Бальзак то и дело называет себя профессором или доктором брачных наук, а свой текст – плодом научных изысканий. У Брийа-Саварена Бальзак заимствовал и некоторые другие приемы: использование пронумерованных афоризмов, содержащих квинтэссенцию авторской премудрости (но у Брийа-Саварена они собраны в начале книги, а у Бальзака разбросаны по тексту), и завещание некоторых тем потомкам. Налицо и тематическое родство: автор "Физиологии вкуса" завещал грядущим поколениям не что иное, как исследование плотской любви и стремления к продолжению рода, то есть в определенном смысле ту тему, которой занялся автор "Физиологии брака".
Наконец, Брийа-Саварен для пущей научности поставил в подзаголовок своей "Физиологии" слова "Размышления о трансцендентной гастрономии", и в этом Бальзак также идет по его стопам: свои размышления он называет "эклектическими". В обоих случаях авторы иронически обыгрывают модную философскую лексику: эпитет "трансцендентный" отсылает к немецкой философии Канта или Шеллинга, о которой французы узнали из книги г-жи де Сталь "О Германии" (1813), а термин "эклектический" – к лекциям, которые французский философ Виктор Кузен (1792–1867) с большим успехом читал в Сорбонне, в частности в 1828–1829 годах, накануне выхода "Физиологии брака". Впрочем, в "Физиологии вкуса" так же мало трансцендентности, как и в "Физиологии брака" – эклектизма в кузеновском понимании этого слова . Можно, конечно, считать, что Бальзак выступает "эклектиком" в том смысле, что все время колеблется между решительным осуждением адюльтера и не слишком хорошо скрываемым сочувствием к нему, между восприятием женщины как злого гения, все силы которого направлены лишь к одному – обмануть мужа, и сочувствием "слабому полу", чье положение в обществе ложно и неблагополучно. Но правильнее было бы сказать, что упоминания эклектизма в "Физиологии брака" носят преимущественно шутовской характер и что Бальзак просто не упускает случая посмеяться на наукообразным жаргоном; между прочим, точно такую же функцию исполняют упоминания этого философа в "Брачном кодексе": "Супружеское согласие может проистекать исключительно из некоей снисходительности, неких взаимных уступок, к которым звание философии приложимо по крайней мере в той же степени, что и к лекциям ученого г-на Кузена" .
Хотя в преамбуле к "Трактату о современных возбуждающих средствах" Бальзак счел необходимым специально подчеркнуть, что придумал свою "Физиологию" независимо от Брийа-Саварена, сходства двух книг он не отрицал. Издателю Левавассёру он в августе 1829 года, договариваясь о почти немедленном издании "Физиологии брака", писал, что тот требует от него сделать "за три месяца то, на что Брийа-Саварен потратил десять лет" . Связь двух "Физиологий" была подчеркнута и в издании 1838 года, вышедшем у парижского издателя Шарпантье, который почти одновременно выпустил в том же формате и труд Брийа-Саварена. На контртитуле книги Бальзака значилось:
Это издание "Физиологии брака" схоже с изданием "Физиологии вкуса" Брийа-Саварена, вышедшим недавно у того же издателя. Два эти издания должны стоять рядом на книжных полках, как они уже давно располагаются рядом в головах людей с умом и вкусом.
У переориентации с "кодекса" на "физиологию" была и еще одна причина: кодексы, издававшиеся в малом формате (в восемнадцатую долю листа), считались литературой модной, но несерьезной; Бальзак же, по примеру Брийа-Саварена, издал свою книгу в формате ин-октаво, закрепленном за серьезными изданиями.
Если, однако, в формальном отношении у обеих "Физиологий" очень много общего, то в содержательном отношении Бальзак написал совсем другую книгу, очень далекую от сочинения предшественника. Образ автора в "Физиологии вкуса" – это образ "волшебного помощника", именуемого в третьем лице профессором; он свято верит, что обладает рецептами и рекомендациями на все случаи жизни: знает, и как приготовить, не разрезая, очень большую рыбу, и как поставить на ноги мужа, истощенного чересчур любвеобильной женой. Его картина мира гармонична и оптимистична: жизнь невозможна без еды, а как есть правильно и с удовольствием, вас научит профессор. "Доктор брачных наук" рисует в "Физиологии брака" картину куда менее лучезарную. Он задается целью подсказать мужьям, как избежать "минотавризации", то есть как не быть обманутыми собственными женами, и приходит к неутешительному выводу, что измену можно только отсрочить, а затем смягчить "вознаграждениями", которыми обязан утешать мужа совестливый любовник.
Впрочем, значение слова "Физиология" в заглавии книги Бальзака не ограничивается отсылкой к популярной книге Брийа-Саварена. Оно указывает также и на ту научную традицию, приверженцем которой объявляет себя Бальзак, – материалистическую традицию XVIII столетия, с одной стороны, и, с другой – ее продолжение в работах таких утопических мыслителей, как Фурье и Сен-Симон, которые ставили перед собой задачу применить естественно-научные методы к изучению общества и создать "социальную физиологию" (термин Сен-Симона). В статье "О художниках", опубликованной через три месяца после выхода "Физиологии брака", Бальзак писал о "физиологическом анализе, который позволил отказаться от систем ради соотнесения и сравнения фактов" . В самом деле, Бальзак использует статистические данные, делит мужскую и женскую часть общества на два разряда "в соответствии с их умственными способностями, нравственными свойствами и имущественным положением" (с. 81), одним словом, тщательно изображает, что его текст – не только остроумная болтовня, но и подлинно научное сочинение, в котором ссылка на "Естественную историю" Бюффона не просто фигура речи. Однако в книге присутствуют и совсем другие интонации. В том, что касается интонаций, Бальзак выступает истинным эклектиком не в кузеновском, а в обыденном смысле: во всех "размышлениях" книги точные социологические наблюдения сосуществуют с раблезианским ерничеством, здравые психологические рекомендации – с издевательскими намеками. Книга полна цитат из произведений предшественников, как названных открыто (Рабле, Стерн, Дидро, Руссо), так и неназванных, причем некоторые источники удалось установить только при подготовке настоящего издания; например, до сих пор не было известно, что Бальзак очень широко использовал в "Физиологии брака" две работы историка П. – Э. Лемонте, носящие выразительные названия: "Наблюдатели за женщинами, или Точный рассказ о том, что произошло на заседании общества наблюдателей за женщинами во вторник 2 ноября 1802 года" и "Моральная и физиологическая параллель танца, песни и рисунка, где сравнивается влияние этих трех занятий на способность женщин противиться соблазнам любви" . Оба эти сочинения, хотя и опубликованы в XIX веке (первое в 1803 году, а второе в 1816-м), по своему духу всецело принадлежат веку предшествующему; рассказ о заседании вымышленного ученого общества, сочетание наукообразности изложения со светской болтовней – все эти особенности старомодной манеры Лемонте хорошо описываются пушкинскими словами: "отменно тонко и умно, что нынче несколько смешно". Однако Бальзак так органично вставляет их в свой текст, что "швов" практически не видно.