- Значит, так... Надоел он мне. Пусть отдохнет. Сделай так, чтобы Керзона я не видел. И срочно ко мне его зама. Как его там?
- Бадакин.
- Да хоть Сракин...
Ночью он снова не смог уснуть. Замучили воспоминания, а ко всему - разболелась голова, ломило суставы, измучила одышка... От таблеток да порошков уже на рвоту тянет...
Утром вызвал помощника. Тот, как и хозяин, тоже не спал, чашками глотал кофе, но выглядел бодрым.
- Готовь встречу. Поехали, хочу посмотреть, что там...
О визите президента в секретную лабораторию помимо его самого и охранников знали только два человека - Бадакин и Жокей. Вначале высоким посетителям показали две видеозаписи: скрюченный старик, до сеанса, и оживший мужчина лет под сорок - после.
- И что, это один и тот же хрен?! - не поверил увиденному Мороз.
- Да. Процесс сеанса контролировал лично я. Если честно, и сам до сих пор удивляюсь, - вскочил Бадакин.
- Расскажи, как такая байда получилась…
- К сеансу готовились девять лет. За медобеспечение отвечает профессор Скоркин. У него в подчинении три ассистентки. Все, как понимаете, проверенные и изолированные. Пациент был отобран в Лукском районе. 75 лет. По легенде - пропал без вести. Доставлен в лабораторию. С того времени - под нашим наблюдением. Самочувствие отличное, медпоказатели в норме, только… - Бадакин затих.
- Ну?
- Только женщин требует. Новых. А тут же секретный объект… Профессор жаловался, что его медичек дед уже заюзгал…
- Это не болезнь! - улыбнулся Мороз, разгладил усы и спросил серьезно: - А есть какие-то осложнения?
- Нет, товарищ президент, не выявлено.
- Так что же вы ему тут сделали? Не на клизмах же он помолодел?!
- Нет... Тут целая программа. Ему… это… пуповину восстановили… и в плаценту, как в материнский живот…
- Иван Владимирович, - мягко промурлыкал Жокей (любил в присутствии высоких лиц так назвать президента, подчеркивая свою близость к нему и козыряя тем), - я сильно извиняюсь, что перебиваю, но, может, стоит позвать самого профессора? Он бы поведал обо всем более детально…
- Да, правильно, давай!..
Старый профессор вначале чуть не обмер от неожиданности, но потом оклемался и выглядел уверенно:
- Опыты базируются на основе медико-физических, невропсихологических и биометральных факторов…
- Стоп-стоп, - замахал руками президент. - Не гони свою пургу! Ты можешь просто и по-человечески объяснить, как деда омолодил?
- Да-да, простите, сейчас… - профессор достал носовой платок, вытер вспотевший лоб и продолжил: - Человек начинает стареть с того времени, как рождается. Мир - это данная Всевышним и испорченная человечеством плацента… Вот мы и попробовали возвратиться к первичности, к материнскому, так сказать, лону. Создали искусственную плаценту и поместили в нее пожилого пациента. Все термальные и прочие жизненно необходимые процессы контролировали автоматически. Пациент спал, а за период сеанса тело очищалось и аккумулировало запасенную энергию. Омолаживалось…
- А как он дышал?
- Так же, как и в животе матери, только, разумеется, искусственно…
- А что ел в том вашем пузыре?
- Необходимые витамины и питание подавались в плаценту… или, по-вашему, пузырь, через…
- Да знаю я эту плаценту не меньше вашего! - перебил президент профессора. - Мы с ветеринарами их последами называли…
Все уставились на профессора, но тот был сбит сравнением. Он помолчал, собрался с духом и продолжил:
- Человеческий пуп есть тайна, своеобразное соединение с миром. Через него, после специальных операций, мы и подводим необходимые пути питания и отбора отходов. Повторюсь, метод очень простой и естественный. Он повторяет то же, что делается в материнском лоне с ребенком. И термин, как понимаете, мы запрограммировали тот же…
- Ну а потом, через девять месяцев… что? - президент оживился.
- Все… - не понял профессор. - Останавливаем сеанс.
- И пуповину режете?
- Ну да, можно и так сказать. Соответствующие пути хирургически удаляются...
Вопросов больше не было. Почмокав, Мороз неожиданно предложил:
- А давай, профессор, мы и тебя омолодим. Голова, вижу, умная, а то еще кевкнешься, и медицина наша обеднеет!
Профессор неловко улыбнулся, а Бадакин вскочил и залепетал:
- Товарищ президент, ваша воля - закон, но прошу простить и понять… Сеанс чрезвычайно затратный в плане финансирования… Я бы сказал - мегазатратный…
- Понял… - вздохнул Мороз, снова чмокнул и приказал: - Покажите мне уже своего деда!
Пациента привел сам Бадакин. Дедом назвать его мог разве что младенец: выглядел он подтянуто и бодро. Увидев президента, обрадовался и чуть не бросился обниматься:
- Ива-ан Влади-имирыч, здрасте, ты ли это?
- Ну-ну, остынь! - буркнул на него Бадакин, но Мороз только улыбнулся:
- Ничего-ничего... Так как, мужик, ты себя чувствуешь?
- Жаловаться не на что...
- А мне доложили, что к девкам не пускают.
- Ну... енто можно и поправить.
Президент приблизился к пациенту, заглянул в глаза, похлопал по плечу и подытожил:
- Хорош, мать твою! - И через паузу: - Мне сказали, что ты мой земеля. И правда, из-под Лук?
- Ну а откуда ж?..
- А чем занимаешься?
- Теперя ничем… В энтой санатории отдыхаю. Спасибо вам и дохторам - и накормлен, и одет, и заботы нет!
- А до "санатории"?
- Так это... конюхом. Пасу, кормлю, а летом за бабу на весовой сижу...
- А не тяжело в таких годах за лошадьми бегать?
- Что вы, Владимирыч! До санатории, не сбрешу, не мог уже, думал бросать. А теперя вылюднел так, что и галопом совладаю!..
- Слышал, Жокей? - Мороз повернулся к помощнику. - Еще один наездник в нашем эскадроне! - довольно улыбнулся и хлопнул в ладоши, что означало - кончай базар, айда домой...
И снова он ночь не спал. А может, и спал, но вместо снов в голове крутились лабораторные ролики: плацента с мутной жидкостью, человек в ней... Точь-в-точь малое дитя в утробе роженицы. Только наружу какие-то шланги тянутся, а над ними десятки аппаратов, мониторов, ламп...
Только на третий день, изможденный размышлениями и нездоровьем, президент решился:
- Ну что, конюхи мои верные, готовьте свои плаценты. Была не была - буду омолаживаться! - Он оглядел вытянувшихся Жокея и Бадакина, повернулся к последнему и, прибавляя в голос грозности, спросил:
- А ты что это ко мне без лампасов приперся?!
Бадакин тихо выдавил:
- Товарищ президент, полковнику лампасы... не положены.
- А почему - полковнику? Жокей, галопом тебя по европам! Готовь мой указ о присвоении ему генерала! И назначаю Бадакина председателем Службы государственной безопасности. Смотрите только, чтобы за девять месяцев тут херни какой не напороли, а то шкуру спущу!.. - Помолчал, снова придирчиво осмотрел подчиненных и окончил уже более ласково: - Подумайте, чтобы за это время я из телевизора не вылезал... Монтаж там какой сделайте, ну… как я принимаю одного, второго, документы подписываю, вас, лентяев, гоняю. Подключите Федоренкина, он знает, что и как. Ясно?
- Так точно! - в один голос гаркнули помощник и службист.
- Ну вот и славно… Не побейтесь только, кто моей повитухой будет, плацента-шмацента...
Народ затушил пожары, отстраивал сожженные лачуги, пил водку и смотрел телевизор.
Администрацию президента начал доставать премьер Сысанков, он рвался к президенту с какими-то неотложными заботами, пока его семиэтажно не обложил и не выгнал Жокей. Премьер надломился, засел на даче и тоже запил.
И вот - звонок председателя Службы госбезопасности:
- Товарищ Жокей, срок сеанса закончен. Будем останавливать?
- А какие другие предложения?
- Не понял...
- Понимаешь ты все не меньше моего, - обрезал его Жокей. Сладким было для него - по сути, руководителя государства - это время; разные кощунственные мысли в голову лезли, но боялся он их, отгонял: кто знает, чем они аукнутся... Да и, зная норов хозяина, не мог не думать о том, что без чьей-то подстраховки не полез бы тот в плаценту... - Конечно, заканчивай!
Жокей покосился на портрет президента, заказал себе кофе, выпил без удовольствия и заспешил в лабораторию.
Перед входом уже стоял лимузин, и Жокей испугался, что опоздал первым поприветствовать хозяина. Возле лифта его ждал окаменевший Бадакин, нервно схватил за рукав и потянул в глубь вестибюля.
- Слушай... вышел казус. Не знаю, как объяснить...
- Президент живой? - оборвал его Жокей.
- Да, да... Что ты! Все получилось, только...
- Что "только"?! Не тяни!
- Помолодевший, здоровый, только... в своем времени.
- Как это… в своем?
- Да пойдем, сам увидишь!
В ярко освещенной палате сидел выбритый и вымытый Мороз. Помолодевший… чуть ли не на половину возраста. Если бы не растиражированные фото времен молодости, его тяжело было бы узнать: ни мешков под глазами, ни морщин, ни обвислой челюсти...
- Господин президент, разрешите приветствовать вас! - начал Жокей, вобрав голову в плечи, но хозяин зло сплюнул и закричал:
- Еще одного придурка привели! Сам ты господин зачуханный, выфрантился тут мне. Что, с бодуна не просох?! - он помолчал и неожиданно кивнул на окно: - Чего машины простаивают? Где бригадиры и звеньевые?! Не посеете вовремя - будете экспериментальное поле своими слезами поливать!