"Менахем-Мендл. Новые письма" - неожиданное продолжение эпистолярной повести "Менахем-Мендл", одного из самых известных произведений Шолом-Алейхема (1859–1916). В 1913 году Шолом-Алейхем ведет колонку политических фельетонов в варшавской газете "Гайнт". Свои фельетоны на злобу дня российской и международной политики писатель создает в форме переписки Менахем-Мендла и его ворчливой жены Шейны-Шейндл.
В приложении собраны письма Менахем-Мендла, созданные Шолом-Алейхемом в 1900–1904 годах и не вошедшие в окончательную редакцию повести "Менахем-Мендл".
Содержание:
Переписка Менахем-Мендла и Шейны-Шейндл, опубликованная в варшавской газете "Гайнт" в 1913 году 1
Приложение - Переписка Менахем-Мендла с Шолом-Алейхемом - (1900–1904) 71
Возвращение - Менахем-Мендла - В. Дымшиц 83
Глоссарий 86
Примечания 87
Шолом-Алейхем
Менахем-Мендл. Новые письма
Переписка Менахем-Мендла и Шейны-Шейндл, опубликованная в варшавской газете "Гайнт" в 1913 году
1. Менахем-Мендл из Варшавы - своей жене Шейне-Шейндл в Касриловку.
Письмо первое
Пер. В. Дымшиц
Моей дорогой супруге, разумной и благочестивой госпоже Шейне-Шейндл, да пребудет она во здравии!
Прежде всего, уведомляю тебя, что я, слава Тебе, Господи, нахожусь в добром здоровье, благополучии и мире. Господь, благословен Он, да поможет и впредь получать нам друг о друге только добрые и утешительные вести, как и обо всем Израиле, - аминь!
Затем, да будет тебе известно, что я уже варшавянин, то есть я - в Варшаве. Как я попал в Варшаву? На все воля Божья.
Из моего последнего письма, которое я тебе посылал из Америки с деньгами, ты уже знаешь, чт о я там вынес: прошел все семь кругов ада, настрадался, не нынче будь помянуто, изрядно в этой свободной стране Колумба, брался за любую работу, трудился тяжко, буквально как каторжник, обедал раз в три дня краюшкой, раз в три недели менял рубаху, чуть, слава Богу, не отправился на тот, не дай Бог, свет, пока Творец, благословен Он, мне не помог и я после длительных и горьких мучений не добился некоторого заработка. Заработка порядочного и почтенного, как мне и подобает, то есть стал газетчиком и начал заниматься писанием. Мне крупно повезло, и я, благословясь, занялся этим делом. Начал я с малого, но поднимался все выше и выше, как это заведено в Америке. Сперва я торговал газетами (там они называются " пейперс " ) вразнос на улицах (там они называются " стриты "). Продавал пейперсы за копейку (там она называется " сент ") штука до тех пор, пока не понял, что это мне не подходит, что от такой торговли я не то что Рокфеллером или Вандербильтом, но даже Енклом Шиффом не стану. Пришел я к такому выводу и решил заглянуть в эти пейперсы , прямо тут, стоя на стрите , что ж там такое пишут, что народ хватает их как горячие пирожки? И сразу собственными глазами убедился в том, что писанина - не такое уж и трудное ремесло. Я ведь и сам, еще в Ришенланд , однажды был, если помнишь, чем-то вроде писателя , так что я стал часто заглядывать в газетную "писарню", чтобы посмотреть, как это ремесло у них идет. Эка невидаль! Сперва познакомился с тамошними редакторами-издателями (там они называются " одитерес " ) и с их помощниками, писателями, поговорил с ними о "маленьких буковках" , ну что тут скажешь, дорогая моя супруга! Потребно только везение, более ничего!.. Кажется, почему бы Богу не устроить все наоборот? То есть почему бы им не стоять с пейперсами на стрите , а Менахем-Мендлу не сидеть на их месте и не заниматься их ремеслом?.. И я начал приглядываться, так сказать, со стороны, одним глазком, к тому, в чем состоит это ремесло, как они создают этот свой товар, и убедился, что был до сих пор сущим ослом. Я-то полагал, что все, что они печатают в своих пейперсах , они выдумывают из головы. Не тут-то было, прямо зло взяло! Прошлогодний снег! Сидит себе некий тип (эка невидаль!) за большим столом (там он называется " деске "), заваленным газетами со всего света, ножницы в руках держит и стрижет, что твой делец (там он называется " апрейтер " ), а напротив него сидит эдакий губошлеп, тоже с ножничками в руке, перед ним книжка с историями, готов поклясться, книжка известного сорта, вроде романов Шомера ; и этот губошлеп смотрит в книжку, тут же что-то жует и выстригает тут листок, там листок, и уже назавтра у него готов романчик! "Э-э-э, - думаю, - кабы я сразу знал, в чем тут дело, эдакие-то штуки я получше твоего умею!.." И я пошел на рынок (там он называется маркет ), закупил целую кучу такого товара, книжек с историями всякого сорта, и принялся за работу на американский манер; перелицовываю ветошь, делаю из двух-трех старых историй новую, мешанину, путаницу с кричащим заголовком - в общем, это дело у меня пошло, не сглазить бы, как песня! Сама понимаешь, что я работал сразу для трех пейперсов , ясное дело, под разными именами. Что делает Бог? Собираются американские еврейские писатели и устраивают забастовку! С тех пор как Колумб открыл Америку, с тех пор как мир стоит, слыхом не слыхать было о том, что еврейские писатели должны устраивать забастовки! Но уж такое мое счастье, если Менахем-Мендл, с Божьей помощью, стал немножко писателем, имеет почтенный заработок и может послать домой несколько долларов, так им хочется устроить забастовку! Пошел я в одну редакцию, в другую, в третью, говорят мне они, хозяева то есть (там они называются босес ): "Какое это имеет к вам отношение, реб Менахем-Мендл, забастовка-шмабастовка? Что вы, сват, что ли, - говорят они, - этим молодчикам, этим забастовщикам? Делайте, - говорят они, - вашу работу.