На следующий день во время очередной перемены ей вновь удалось сдержать соответствующий порыв, как и в последующие дни той недели, хотя с каждым днем оставаться в стороне было все труднее. Но полностью скрыть свое беспокойство во время занятий она была не в силах. Винсенту Сабелле публично прощались любые ошибки, даже те, которые никак не были связаны с его положением новичка. Все его успехи особо подчеркивались. Стремление учительницы поддержать мальчика, к сожалению, было очевидно, особенно в тех случаях, когда она очень старалась действовать деликатно. Например, однажды, объясняя арифметическую задачу, она сказала:
- Представьте, что Уоррен Берг и Винсент Сабелла пошли в магазин и у каждого есть пятнадцать центов. Шоколадный батончик стоит десять центов. Сколько батончиков получит каждый?
К концу недели новичок имел все шансы превратиться в гадкого любимчика-подлизу, несчастную жертву учительской жалости.
В пятницу мисс Прайс решила, что самое лучшее - побеседовать с новичком один на один и попытаться вызвать его на откровенность. Можно было, например, поговорить о рисунках, которые он сделал на уроке, - хорошая тема, располагает к искренности. Учительница запланировала разговор на обеденный перерыв.
Только вот для Винсента Сабеллы обеденный перерыв был самым тяжелым испытанием за весь учебный день - после перемены, конечно. Вместо того чтобы пойти на часок домой, как делали другие дети, он приносил обед с собой в мятом бумажном пакете и съедал прямо в классе - ситуация, прямо скажем, неловкая. Уходившие из класса последними видели, как он с извиняющимся видом продолжает сидеть за своей партой, сжимая в руках бумажный пакет, и если кому-то из детей приходилось вернуться за оставленной шапкой или свитером, они заставали беднягу врасплох посреди трапезы: он судорожно прятал от любопытных глаз варенное вкрутую яйцо или украдкой стирал с губ майонез. Конечно, легче мальчишке не стало, когда мисс Прайс, на глазах у еще не разошедшихся по домам детей, грациозно присела на край соседней парты, давая понять, что готова пожертвовать частью собственного обеденного перерыва для общения с ним.
- Винсент, - начала она, - я хотела сказать, что мне очень понравились твои рисунки. Они замечательные.
Мальчик пробормотал что-то нечленораздельное и бросил нервный взгляд на кучку одноклассников, столпившихся у двери на выход. Учительница продолжала говорить, улыбаясь, рассказывая о том, как хороши рисунки; когда дверь закрылась за последним ребенком, Винсент наконец был готов уделить ей внимание - сперва недоверчиво. Но чем дольше она говорила, тем больше он расслаблялся, и наконец мисс Прайс поняла, что мальчик окончательно успокоился. Это было так же легко и приятно, как гладить кота. Покончив с рисунками, она уверенно перешла к другим, более общим поводам для похвалы.
- Всегда трудно, - рассуждала она, - оказаться в новой школе. Приходится приспосабливаться - ну, скажем, к новым заданиям, к новым подходам, и, по-моему, ты отлично справляешься. Честное слово. Скажи честно, тебе здесь нравится?
Он опустил глаза к полу - ровно настолько, чтобы хватило времени для ответа:
- Нормально, - и вновь поднял взгляд на учительницу.
- Я очень рада. Я не хочу отрывать тебя от еды, Винсент. Ты ешь, а я посижу рядом, если ты не против.
Надо сказать, к этому моменту было уже совершенно очевидно, что он не против. С непривычным, в глазах мисс Прайс, самозабвением мальчик принялся разворачивать бутерброд с копченой колбасой. Если бы кто-то из детей вошел в это мгновение в класс и увидел, как Винсент ест, это бы уже не имело большого значения, но никто не вошел, и это тоже было неплохо.
Мисс Прайс поудобнее устроилась на парте, закинула ногу на ногу. С изящной ножки, обтянутой чулком, почти соскользнула туфелька.
- Конечно, - продолжала она, - чтобы привыкнуть к новой обстановке, всегда нужно время. И конечно, новичку бывает непросто найти общий язык с новыми одноклассниками. Я хочу сказать, ты не должен расстраиваться, если ребята поначалу ведут себя грубовато. На самом деле им тоже хочется подружиться с тобой, они просто стесняются. Тут нужно немного времени и некоторые усилия - не только с их стороны, но и с твоей. Не слишком большие, конечно, но все же нужны. Вот например, эти доклады, которые мы слушаем по понедельникам: они помогают ребятам лучше узнать друг друга. Мы никого не заставляем выступать с докладом, просто те, кто хочет, могут выступить. Это только один из множества способов помочь окружающим понять, что ты за человек. Есть и много других путей. Главное - не забывать, что дружба - самая естественная вещь в мире. У тебя будет столько друзей, сколько ты пожелаешь, - это лишь вопрос времени. А пока что, я надеюсь, Винсент, ты будешь считать своим другом меня. Можешь обращаться ко мне за любым советом или за чем угодно. Договорились?
Мальчик кивнул и проглотил кусок бутерброда.
- Вот и хорошо. - Она встала и огладила юбку, прикрывавшую узкие бедра. - Теперь я пойду, а то не успею пообедать. Но я очень рада, Винсент, что мы с тобой поболтали, - надеюсь, не в последний раз.
Очень удачно сложилось, что она встала именно в этот момент, потому что, если бы она просидела на парте еще хотя бы минуту, Винсент Сабелла обхватил бы ее руками за талию и уткнулся бы лицом в теплую серую фланель на ее колене, а такое поведение может смутить даже самого преданного своему делу, самого творческого учителя.
В понедельник утром, когда пришло время докладов, мисс Прайс больше всех поразилась, увидев, как грязная рука Винсента Сабеллы взмыла в воздух едва ли не раньше остальных и едва ли не с самым большим нетерпением. У учительницы мелькнула мысль, что на всякий случай первым следует вызвать кого-нибудь другого, но потом, опасаясь задеть чувства новичка, проговорила:
- Давай, Винсент, - изо всех сил стараясь изобразить непринужденность.
Когда он шел по проходу между рядами парт, его сопровождало приглушенное хихиканье одноклассников. Тем не менее он уверенным шагом подошел к доске и обернулся к слушателям. Вид у него был даже слишком уверенный. Осанка и блеск в глазах выдавали его истинное состояние: мальчик нервничал страшно.
- В субботу я поглядел этот фильм, - объявил он.
- Винсент! Посмотрел, - осторожно поправила мисс Прайс.
- Ну я и говорю, - согласился он. - Поглядел фильм. "Доктор Жуткий и мистер Хайд".
Класс взорвался диким, восторженным хохотом, и целый хор голосов поправил:
- Доктор Джекилл!
Винсент не мог перекричать поднявшийся гомон. Мисс Прайс в гневе вскочила со стула.
- Это совершенно естественная оговорка! - заявила она. - Почему вы ведете себя так грубо? Продолжай, Винсент, и прости, что тебя так глупо перебили.
Смех утих, но дети продолжали насмешливо покачивать головами. Разумеется, это вовсе не была естественная оговорка: она доказывала, во-первых, что он безнадежный дурак, а во-вторых - что он врет.
- Я это и имел в виду, - продолжал Винсент. - "Доктор Шакал и мистер Хайд". Перепутал немного. В общем, видел я, как у него стали лезть зубы изо рта и прочее, мне очень понравилось. А в воскресенье мамаша с батей прикатили за мной на своей тачке. На "бьюике". Батя и говорит: "Винни, хошь прокатиться?" А я говорю: "Еще бы, куда поедем?" А он говорит: "Куда хошь". Ну я и говорю: "Покатили за город, подальше. Давай найдем большую дорогу и по ней погоним". Вот мы поехали - миль на пятьдесят-шестьдесят - и покатили по длинной дороге. Вот мы катим, а нам на хвост садится коп. И батя говорит: "Не боись, стряхнем" - и жмет на газ. Прикиньте? Мамаша всполошилась, а батя говорит: "Не волнуйся, дорогая". А сам пытается свернуть, прикиньте, - ну, чтобы соскочить с трассы и сбросить копа с хвоста. Но только он повернул, а коп открыл дверцу - и давай палить из пушки. Представляете?
К этому моменту те немногие из одноклассников, кто еще был в силах смотреть на новичка, делали это, склонив голову набок и приоткрыв рот: так смотрят на сломанную руку или на циркового уродца.
- Короче, едва смылись, - продолжал Винсент. Глаза его сияли. - А бате в плечо пуля попала. Не сильно поранила - так, поцарапала. И вот мамаша его перевязала и, короче, вести машину он больше не может, а ему к врачу надо, прикиньте. И вот батя говорит: "Винни, сможешь доехать сам?" А я говорю: "Конечно, покажи только как". Короче, показал он мне, как работают газ и тормоз и все прочее, и я отвез его к доктору. А мамаша говорит: "Я горжусь тобой, Винни, ты сам ведешь машину". Короче, прикатили мы к доктору, батю там подлечили, и он отвез нас домой. - Винсент перевел дыхание. После неуверенной паузы он добавил: - Вот и все.
Быстрым шагом он вернулся за свою парту. Новые, пока еще жесткие вельветовые брюки тихонько присвистывали на каждом шаге.
- Что ж, очень… интересно, Винсент, - сказала мисс Прайс, всеми силами делая вид, будто ничего особенного не случилось. - Кто следующий? - Но никто не поднял руки.
Перемена далась бедолаге еще тяжелее, чем обычно; некоторое облегчение наступило, когда он нашел где спрятаться: это был узкий бетонный тупик, разделявший два корпуса школы, в котором не было ничего, кроме нескольких закрытых пожарных выходов. Там было ободряюще уныло и прохладно. Мальчик стоял, прислонившись спиной к стене и глядя на выход из тупика, чтобы никто не появился неожиданно, а звуки перемены текли откуда-то издалека, подобно солнечному свету. Но в конце концов прозвенел звонок, и Винсенту пришлось вернуться в класс. До обеденного перерыва оставался час.