Ну да. Все это было давным-давно, с удовольствием сообщает он. Сейчас у нас разработан отточенный и гладкий процесс, не смотрите, что это говорит сам Тедди, - и к тому же в довольно приличном масштабе. У нас тут целых два длиннющих ряда огромных стеклянных амфор, смотрите - три четверти которых в любой момент занимаются делом - брожение идет вовсю - а вот там, напротив, видите, четыре огромные бочки из-под хереса, которые Майк (господи его благослови) привел в порядок для Тедди, тому уж - охх, много лун минуло. Был такой старый паб, бар, в Клеркенвелле, по-моему, широко разрекламированные попытки которого спастись от гири крановщика провалились, и Майк рылся в погребах, потому что узнал от надежных людей, что туда десятилетиями сваливали все старое торговое барахло. Он раздобыл несколько очень милых волшебных фонариков, рекламирующих портер "Макесон" и "Швеппс", целую нетронутую коробку увесистых толстых кружек для пива тридцатых годов и (О! Сокровище из сокровищ! Майк до сих пор с дрожью, со сладким трепетом вспоминал тот миг, когда вытащил сложенный лист бумаги из оригинального защитного конверта) - плакат 1942 года "Болтун - находка для шпиона" кисти Фугаса, ни разу не использованный! Сейчас он в рамке стоит на высоком комоде, аккурат рядом с изрядно вдавленной каской сотрудника отдела противовоздушной обороны и нераспечатанным пакетом чулок для дружинниц, с защитой от колючек (если верить Миллеру, они немало стоили). Но с точки зрения Тедди смысл всего этого был в том, что прелестные дубовые бочки остались сиротами - ему только надо было пойти и взять их. А беда - в том, что, о господи, они оказались невероятно тяжелыми, даже пустые, да и все равно, похоже, намертво вросли в землю. Сперва он был здорово обескуражен. А потом сделал то, что, разумеется, надо было сделать в первую очередь (как и говорили ему Джуди и Майк): он пошел к Лукасу. Объяснил ситуацию - как важны они для него и какая огромная разница получится, если вино побудет в бочонке хотя бы, ох - хотя бы пару месяцев, понимаете: просто удивительно, какая огромная разница. Лукас, как обычно, молча выслушал (и что творилось в глубине его бесстрастных глаз? Тедди не имел представления; обсудил это с Майком, но тот тоже блуждал в потемках), а затем Лукас спокойно попросил адрес (как он выразился) искомой пивной. На следующее же утро к Печатне завернул фургон, и три мощных парня подняли бочки в лифте, выстроили их в ряд и надежно прикрутили к прочнейшим крестообразным опорам (которые Лукас за ночь раздобыл бог знает где): и мы тут же приступили к работе - дела пошли на лад. А позже, в тот же вечер, Тедди нашел у своей двери красиво завернутый и украшенный лентами пакет. Внутри лежал настоящий малиновый фартук виноторговца (с вышитыми на нем словами "Тедди: винодел"), серебряная чашка сомелье в форме ракушки гребешка на цепочке, а также бутылка "Шато латур" 1961 года. На этикетке Лукас, не мудрствуя лукаво, написал: "Выпей меня: я - твой образец для подражания". Тедди ощутил - о боже, как вам это объяснить? Как хотя бы попытаться выплеснуть свои чувства, если даже тогда он задыхался от любви? И Джуди обнимала его, и осторожно покачивала, а он плакал и смеялся навзрыд, а потом даже выл от полноты счастья. Они не открыли "Латур": берегут для весьма особого случая. Этикетку он вставил в рамку, она теперь висит прямо над бочками, рядом с прикнопленным расправленным фартуком: "Тедди", значится на нем. "Винодел". (Спасибо, господи, что Лукас счел неподходящим "Лиллихлама".)
- Надо было проверить, сколько у них там осталось бургундского, - говорил в этот миг Тедди через плечо Джуди, которая где-то поблизости занята чем-то, гм - на сей раз чем? Ах да - взвешивает свои пышные, розовые, крапчатые голые сиськи, одну приподняла в левой руке, другую - опасливее - в правой, подержала какую-то секунду, затем сменила темп и начать попеременно болтать ими вверх-вниз, этакой вульгарной синкопой.
- Наверное, - припомнила она, - пары ящиков пока хватит. Шардоннэ там просто куча - я видела в холодильнике, а бордо мы, похоже, уговорили. По-моему, люди поняли, что это единственный способ пережить бесконечные запеканки. Как по-твоему, это и правда была рыба в этой кошмарной липкой штуке, которую мы ели в воскресенье? Я назвала ее куриной только из вежливости… На вкус больше походило на крысу, попавшую под извержение вулкана. По-моему, я заработала опухоль.
- Значит, два ящика, - согласился Тедди. - Ох, Джуди, - да ты всегда думаешь, будто у тебя опухоль. Я не припомню минуты, когда ты не была совершенно уверена, что как минимум половина твоего тела переполнена опухолями. Как бы то ни было, опухоли - это часть нас. Любишь меня, люби и мои опухоли. Чем ты старше, тем больше опухаешь - это расплата за взросление. Помнишь ту опухоль у меня на шее? Оказалось, совершенный пустяк, правда?
- Та опухоль у тебя на шее, - сказала Джуди, - оказалась твоей головой. Просто мы ее не замечали раньше. Волосы и борода прикрывали. Нет, серьезно, Тедди - послушай: на этот раз у меня действительно опухоль. Я чувствую. Она круглая и твердая, а опухоли ведь такие, да? Круглые и твердые.
- Предполагалось, что ты заткнешь бутылки… - только и добавил на сей раз Тедди (пожалуй, я могу различить, что грядет, и, наверное, следует поторопиться). - И убери одежду и газеты, Джуди, душечка, - как бы я хотел, чтобы ты научилась опрятности.
Джуди рухнула обратно на стул. Ее озабоченность собственными сиськами (как и сами сиськи), похоже, совершенно сдулась, и теперь Джуди довольствовалась случайными косыми взглядами туда, вниз, и нерегулярными пощипываниями соска.
- Потом уберу. Зануда. Это просто, ну - барахло, Тедди - оно же тебя не убьет, правда? И сам разберись с пробками - вот умница. Ты же знаешь, от меня никакого толку после "Самаритян". Господи, как же они выматывают. Слушай - как тебе наши кухонные кокни? По-моему, они все наверняка жулики. Подонки общества. А с виду такие милые - особенно этот Пол. Нахальный паренек. Надеюсь, они не окажутся по-настоящему гадкими, ну, убийцами там, и так далее. А то знаешь, в этих местах как раз Джек Потрошитель промышлял. Майк говорил. Может, они - его давно потерянные сыновья. Должна сказать, по-моему, это просто ужасно, что тебя ни на гран не интересует моя опухоль, вот что, Тедди. Тебе должно быть интересно - это ведь и твои сиськи тоже, если б ты их хотел… А этот Джейми, который раньше приехал, - ой, он мне ужасно понравился. И знаешь, я уверена - я правда думаю, что смогу помочь ему бросить курить. Я правда думаю, что смогу. Надо просто снова заставить его поверить. В конце концов, терапия есть терапия. Потому что я совершенно уверена, что корень бед - в его жене, понимаешь? Ты видел, как мало у него вещей? Ужас. Так и вижу - должно быть, дошло до точки, когда он просто сказал: да господи боже, как-бишь-там-зовут-его-жену - забирай все! Забирай все, что хочешь, потому что я хочу одного - поскорее отсюда убраться!
- Мыло, - обронил Тедди. - Ты смотришь слишком много мыла.
- Одна из немногих моих радостей. Куда ты собрался?
- Куда, по-твоему, я мог собраться? Собираюсь отнести вино вниз. Когда сам вставлю пробки. Ладно, пойдем, Джуди - и не пихайся ты так. Просто подвинься, если можешь. Подбери весь этот мусор с пола, если хочешь сделать что-нибудь полезное.
Джуди стояла прямо перед ним, глаза ее вызывающе горели.
- Пощупай. Мою. Опухоль, - сказала она.
Тедди подергал себя за бороду и отвел взгляд.
- У тебя нет опухоли.
- Все равно пощупай.
- Джуди… вино, да? Надо. Не могу, гм…
И он чуть не сказал "подвести людей", что было бы, рассудил он, нехорошо. Вместо этого он погладил ее по щеке, поцеловал и нежно прошептал:
- Ты знаешь, что я люблю тебя. Знаешь, что всегда буду. Знаешь, Джуди?
Джуди залилась румянцем, улыбнулась и подушечкой пальца щелкнула Тедди по кончику носа.
- Дурачок, - мягко сказала она, глядя вниз. - Конечно. Конечно…
Она подобрала - что это? Ах да - шерстяной кардиган с фуксиями и васильками, что-то вроде домашнего халата (но покороче) - и повязала вокруг себя.
- Вперед, Тедди, - скомандовала она. - Вставим пробки.
Когда все бутылки были закупорены и уместились в ящиках, Тедди снова заговорил:
- Почему… ты это делаешь, Джуди? Работаешь у "Самаритян"?..
- Пожалуйста, Тедди, - не начинай. Я тебе уже говорила, почему. Ну? Говорила?
- Да, но… некоторые из этих - мужчин, с которыми ты беседуешь. Они хотят говорить именно с тобой. Я проверял. Прости, но я проверял. В смысле - почему они это делают, Джуди? Спрашивают именно тебя. В смысле - ведь все должно быть анонимно, разве нет? В этом же смысл "Самаритян"? Так почему ты?.. Почему они?..
- Непрерывность, - отмахнулась Джуди. - Помнить, где остановились.
Тедди одним пальцем копался в бороде у самого подбородка, словно пытаясь поймать там что-то маленькое и назойливое.