Пол с радостью поступил, как было велено. Все трое поминутно сталкивались, сопровождая это полузадушенными извинениями - или нередко лишь кашлем или чахлыми смешками, поскольку маленькая и тесная прихожая вела в очень узкий коридор - который, судя по всему, тоже был построен из этих странных старых ширм, - и пока Пол отмечал приглушенные охристые обои с цветочками и очень блестящие, коричневые, как патока, деревянные стенные панели (по всему низу, аккурат над колесиками), и даже - о да, вы гляньте, - рейку для картин, на которой висела старая хромолитография (угадайте, кого) Уинстона Черчилля при полном, блин, параде (в резной ореховой рамочке и на цепочке)… пока Пол дивился на все эти сюрпризы - которые ему нравились, взаправду нравились - он одновременно ломал голову над тем, как, блин, так получилось, что здесь так чертовски темно. А потом, довольно неожиданно (по мнению Бочки, давно было пора) они оба очутились почти в самом центре уютной тесной гостиной, каких давно уже не бывает - примерно четырнадцать на двенадцать, прикинул Пол, и все, - а на маленькой бежевой софе, обитой, похоже, мокетом с ледериновым узором, довольно ловко примостилась, очевидно, эта самая Уна. И, слава богу, она оказалась неожиданно нормальной (потому что, скажу я вам, будь она одета в ночнушку, пожарную каску, одной рукой держи щит с возлюбленным нашим флагом, а другой воинственно потрясай трезубцем, Пол, если честно, не слишком бы удивился - потому что, слышь: уж не знаю, заметил ли Бочка, но здесь как будто петля во времени, как будто в проклятое Средневековье забрел, или вроде того).
- Что за место! - восклицал Пол голосом, полным редкой и невинной радости, которая искренне обуревала его. - Но как получилось, что здесь так темно, Майк? Здорово, Уна, - как дела, подруга? Все в порядке?
- Это Пол, - сообщил ей Майк.
Уна засмеялась и сказала:
- Привет, Пол, - спасибо, в порядке, а у тебя как?
И Пол все кивал и твердил "Да, да" в ответ, но чтоб его черти взяли, если он понимал, что вызвало у Уны этот сальный смешок. Впрочем, не важно; нормальный смешок - немного грязный, но это как раз неплохо.
- А это, - улыбаясь, продолжал Майк, - Бочка. Бочка, это моя жена Уна. Обожаю гостей.
- Почему тебя зовут Бочкой? - поинтересовалась Уна. - Тебя всегда так звали? Потому что ты ведь не такой, а? Не толстый.
- Ну да… - начал Бочка. Он думал было затянуть обычную песню про "Ну, знаете, забавно, но в школе меня обычно называли…", но потом решил: да какого черта? А? В чем, блин, тут выгода? А?
- Это место! - снова начал Пол, широко раскрыв глаза и впитывая окружающее.
- Нравится? - спросил Майк. - Я знаю, некоторые люди считают его довольно, ох, - странным. И правильно делают, разумеется. Мы такие и есть. Нам так нравится. Свет - ты спрашивал про то, что здесь относительно темно, да? Если посмотришь поверх этих наших самодельных стен, - увидишь. Видишь их? Очень эффективные. И к тому же скрадывают высоту.
Теперь, когда глаза Пола вполне привыкли к мягкому и вообще-то весьма уютному полумраку, он сумел - раз уж Майк их упомянул, - вроде как различить что-то, да - что-то вроде офигенно огромной колонии летучих мышей-вампиров, висящих высоко в стропилах примерно в полумиле от пола. Майк скромно смотрел в пол (теперь, когда его блестящая уловка выплыла наружу), но рот его, тем не менее, перекосило ничем иным как гордостью вперемешку с очевидным возбуждением при мысли о том, что Пол, быть может, тот самый человек, который сумеет искренне и глубоко оценить все то, что Майк тут сделал.
- Светомаскировочные шторы, - просто сказал он.
Пол еще раз посмотрел на них, после чего опустил взгляд и взглянул Майку в глаза.
- Да ты смеешься… - осторожно сказал он. - Светомаскировочные шторы? Да нет - ты меня разыгрываешь, верно?
- Боже. - Уна хихикнула. - Если ты думаешь, что это странно… Иисусе.
- Настоящие, честное слово, - сказал Майк. - То, что доктор прописал. Их до сих пор продают в таких здоровых рулонах, надо только места знать. К сожалению, некоторые чуть-чуть побурели. Что ж - им шестьдесят лет с гаком, в конце-то концов.
- Как и почти всему здесь… - сказала Уна таким тоном, что Пол обернулся. Все еще довольно озорным, довольно вызывающим был он, ее голос, но не знаю… по-моему, она говорила чуток печально.
- Может, присядете? - предложил Майк, вытаскивая пару стульев с прямыми спинками из-за тяжелого квадратного обеденного стола с витыми ножками и толстыми перекрестьями распорок. - Это что-то вроде… полагаю, миссии. Просто мы решили, что в мире времен Второй мировой - ну ладно, в Англии, - несмотря на все опасности и лишения, было намного лучше жить. Тогда были ценности, понимаете? И каждый знал свое место в обществе. Тогда было чувство семьи.
- Просто… - вставила Уна. - Майк, может, заваришь нам чаю?
- Просто, да, - согласился он. - Чай. Хорошая мысль. Чаю, Пол? Бочка? Да? Великолепно. И поэтому я - мы - начали, гм, - ну, в общем, воссоздавать его. Насколько это в наших силах. Я собирал все эти вещи, ох, - уже многие, многие годы. Десятилетия. Раньше их везде было полно, знаете ли. Когда-то. И очень дешево.
- Да, - пробормотал Бочка. - Неудивительно.
- Но теперь они довольно редки - ну, некоторые, - словно защищаясь, добавил Майк.
- Да, - согласился Пол. - Прекрасный пример - стул, на котором я сижу. Фиксированная цена, ага? Одобрен правительством. Приятный запах воска и все прочее.
Майк и Уна пораженно уставились на него, а затем друг на друга.
- Верно, - согласился Майк довольно громко, довольный до того, что пока не находил слов, дабы это выразить. - У них у всех оригинальные ярлыки внизу сохранились, можете посмотреть.
- Волшебно, - подтвердил Пол. - Верю на слово. Да, кстати, - я сам увлекаюсь дизайном. Прочитал пару-тройку книг, так, нахватался по чуть-чуть там и сям. И - вы уж не теребите бедолагу Бочку, ладно? В душе он парень неплохой, но не отличит комод Людовика Пятнадцатого от ящика для чая, да, Бочка? Прошу прощения за мой как его там…
Бочка скорчил рожу и шмыгнул носом.
- По мне, стул есть стул. У тебя часом не найдется сигаретки, Майк? У меня как раз кончились. Ну да, я знаю, это против правил и так далее, но мне позарез нужна пара затяжек, чесслово.
Майк нервно глянул на Уну, она задержала его взгляд на какую-то секунду, затем расширила глаза. Майк заметно расслабился (теперь, когда она все одобрила) и весьма заговорщицки сообщил Бочке:
- У нас где-то лежат "Вудбайнс".
- Да ну? - удивился Бочка. - Не знал, что их еще выпускают. Погодите, они разве не военных времен? Их давно уже нету.
Майк и Уна дружно засмеялись над подобной нелепицей.
- Нет-нет, - уверил его Майк, роясь в среднем ящике почти черного буфета якобы времен Якова I. А затем, предлагая им закурить, он довольно извиняющимся тоном добавил: - Ну, сама пачка - да. Подлинная, года 1940-го, может, - но сигареты внутри свежие. Ну - относительно. Не то что бы мы их сами курили. Это вроде как реквизит. К тому же - нам не нравится, если честно… нарушать какие бы то ни было, гм, предложения Лукаса о том, как мы все должны себя здесь вести. Он был так добр к нам - нам кажется, это неправильно, понимаете, - ну, идти против него в мелочах. Когда он так много дает.
- Думаете? - уточнил Бочка, вытягивая эту чертову крошечную сигаретку из болотной выдвижной пачки на десяток, - и быстро ее зажег, прежде чем Майк, господи всемогущий, ну не знаю - успел вообразить себе Пресвятую Деву Лукаса или еще чего в этом роде, и предложить ему "Вудбайнс" с видом обреченной жертвы (говорю вам - он вот-вот самобичеванием займется).
- Даже наши светомаскировочные шторы, если честно, - поблажка со стороны Лукаса, потому что нигде больше нет штор, таково правило. Нам он сделал послабление, потому что снаружи их совсем не видно, понимаете? Окна просто темные, как и все остальные. Нам повезло, да.
Бочка кивнул:
- А я-то хотел розовые в клеточку и с оборочками занавесочки в будуаре - конец, значит, моим планам, да?
- Ха! Не обращайте на него внимания, - засмеялся Пол. - Он не виноват, что такой безнадежный невежда. Ты ведь невежда, а, Бочка? Ничего не поделаешь, ты ни черта не знаешь вообще ни о чем. Сказать тебе, чё я думаю, Майк, - я думаю, ты стоящую вещь тут учинил, парень. Блеск. А стенки эти - вы что, их поставили, потому что в те дни комнаты были маленькие, да?