Ночь лишь начиналась, но холод был такой, что казалось, уже выпал иней, с севера задул довольно сильный ветер. Ступая по световой дорожке от бумажного фонаря в руке слуги, Кихэй уже подходил к перекрестку квартала Утикура, как вдруг откуда-то сбоку вышел Дзюдзиро и окликнул его.
- Ты уж прости. Мне нужно поговорить с тобой наедине, - Дзюдзиро сделал знак слуге.
- Пойдем ко мне, - обратился Кихэй к Дзюдзиро.
- Нет, - покачал тот головой, - я спешу. Очень спешу.
Кихэй взял у слуги фонарь.
- Возвращайся домой без меня, - распорядился он.
8
Когда они остались наедине, Дзюдзиро кашлянул и попросил одолжить ему пять рё.
- Меня заманили в игорный дом, - с дрожью в голосе проговорил Дзюдзиро. - Игра, конечно, была нечистая, я проиграл пятьдесят рё. Удалось выпросить у них отсрочку на полмесяца, но сегодняшний вечер - последний срок. Они ждут меня сейчас в квартале Такуми, у храма Симмё; если я не явлюсь вовремя, они грозятся пойти в усадьбу и все рассказать брату.
- Ну, а чем же тут помогут пять рё? - спросил Кихэй.
- Удеру… то есть убегу я, - ответил Дзюдзиро. Он тяжело дышал, и на холоде пар из его рта тут же становился белым. - Таких денег - пятьдесят рё - мне нипочем не достать, а про этих игроков известно, что они хоть убьют, да свое возьмут - значит, надо бежать, другого выхода нет.
- И эти люди ждут у храма Симмё?
- Слушай, прошу тебя, выручи в последний раз.
- Нет, лучше я попробую поговорить с ними, - сказал Кихэй. - Я не знаю, как там заведено в игорных домах, но думаю, если все объяснить им, можно будет как-то уладить дело.
- Нет! Ничего уже сделать нельзя, - проговорил Дзюдзиро, чуть не плача. - Партнером моим был игрок по имени Мирутоку, он преступник, вне закона, да к тому же сейчас в ярости - говорит, я обманул его с отсрочкой.
- Так или иначе, поговорим с ним - хуже не будет, - сказал Кихэй и двинулся с места. - Если он в самом деле такой человек, то и на краю света тебя отыщет. Не зря говорят - попытка не пытка.
Кихэй повернул назад и перешел широкую улицу. Дзюдзиро, продолжая твердить свое: "Ничего не выйдет, они и слушать не станут", - все же последовал за ним.
"Скорее всего, это ложь, - думал Кихэй. - Не иначе, он все это выдумал, чтобы занять пять рё". Однако у квартала Такуми Дзюдзиро вдруг притих и шел, прячась за спину Кихэй. Храм Симмё стоял на углу квартала Букэ, на небольшой его территории росли старые криптомерии, и сразу за каменной оградой был большой пруд. Подойдя к тории, Кихэй уточнил у Дзюдзиро:
- Здесь?
Дзюдзиро кивнул, и Кихэй увидел, что того бьет крупная дрожь.
Кихэй вошел внутрь через ворота.
- Есть здесь кто-нибудь от Мирутоку? - закричал Кихэй. - Я пришел поговорить о деле Фудзии Дзюдзиро.
Тут же из тени криптомерии с правой стороны послышался голос:
- Прикончи его!
В ту же секунду выскочили четверо или пятеро мужчин, один из них внезапно налетел на Кихэй. Тот почувствовал боль, как будто по боку полоснули огнем, и застонал. Бумажный фонарь взмыл вверх, упал на землю и загорелся. Кихэй, держась за бок, упал на колени, лишившись сил.
- Подождите, - проговорил он глухо. - Подождите, я пришел поговорить с вами.
- Плохо дело! Пропали мы! Это же сам барин Такабаяси… Эй, кто-нибудь, быстро за лекарем! - Кихэй услышал этот вопль и потерял сознание.
Пришел врач, начал обрабатывать рану, и от боли Кихэй пришел в себя. Рядом он увидел Дзюдзиро и двух парнишек, один из них (он выглядел лет на семнадцать-восемнадцать), дрожа, шепотом повторял товарищу:
- Что я натворил, что же такое я натворил! И старшую сестру мою он облагодетельствовал, и мать выздоровела благодаря ему. Темнотища была - я не разглядел, да и мог ли подумать, что сам барин сюда пожалуют…
- Ну ладно, хватить трещать, - сказал его приятель.
"Интересно, кто сестра этого молодого человека…" - пронеслось в голове Кихэй, затуманенной от боли. Лекарь все еще занимался раной. Дзюдзиро, с застывшим и посеревшим лицом, следил за его действиями, потом повернулся к Кихэй и тихо проговорил:
- Прости меня, Такабаяси, прости.
Кихэй прикрыл глаза в знак согласия.
"…И все-таки Дзюдзиро, несмотря ни на что, не исчез с места происшествия… Все-таки не настолько он подл, чтобы бросить меня и спастись бегством", - думал Кихэй.
- Я все понимаю, - сказал он сдавленным голосом, - так уж получилось. Не тревожьтесь, теперь-то уж дело как-то уладится… Со мной все в порядке, так что вам сейчас лучше домой отправиться.
Дзюдзиро заплакал. Кихэй увидел, как из глаз его потекли слезы. Вскоре двое других молодых людей прибежали с дверью, чтобы на ней отнести Кихэй домой.
- Возвращайтесь к себе, - сказал Кихэй Дзюдзиро. - Насчет того, что случилось сегодня вечером, не беспокойтесь - я все улажу. Только, прошу вас - никому об этом ни слова.
9
Часов десять вечера, идет снег… С головой накрывшись рваниной, по переулку квартала Утикура идет старый человек. И непрерывно бормочет про себя: "Да не выйдет ничего, наверняка не выйдет". Ветра нет, снег падает отвесно, и только вокруг старика снежинки завиваются в воздухе. Старик дрожит на ходу и шепчет: "Барин-то, говорят, поранился… уже полмесяца не встает, - старик качает головой, но все же продолжает путь, - уж конечно ничего не выйдет, зря только схожу, и все…"
Вот старик остановился у деревянного забора с поперечиной наверху и в белеющем мерцании снега нащупал дверцу. Немного помедлил, колеблясь. Хозяин дома уже полмесяца лежит раненый. Точил меч и случайно поранился. Так люди говорят… Старик вздохнул и оглянулся вокруг, словно в поисках спасения. Потом нерешительно подошел к дверце и опасливо положил руку на засов. Рука его заметно дрожала, но засов со стуком поддался, и деревянная дверца с чуть слышным скрипом отворилась.
Какое счастье - калитка была не заперта! Дверца открылась, снег, слежавшийся на поперечине наверху забора, осыпался, и по ту сторону завиднелись решетчатые сёдзи освещенного окна. Повернувшись к окну, старик трижды низко поклонился.
- Барин, - прошептал он. - Я снова пришел занять у вас денег. Прошу милости вашей…
Футаро ЯМАДА
ОБ АВТОРЕ
Родился в префектуре Хёго в 1922 г. Закончил Токийский медицинский институт. Еще в старших классах школы стал посылать свои сочинения в студенческий журнал при издательстве "Обунся", в 1946 г. его рассказ "Перевал Дарума" был отмечен премией первого литературного конкурса, объявленного специализированным журналом детективной литературы "Хосэки". В 1949 г. Футаро Ямада был награжден премией Японского пен-клуба писателей детективного направления на втором литературном конкурсе клуба - за рассказы "Дьявол в поле зрения" и "Обманный облик страсти". В начальный период творчества писал детективы, основанные на сюжетах из послевоенной японской действительности, а также рассказы-предания о чудесах и волшебстве. В 1958 г. начал публиковать роман с продолжением "Кодекс ниндзя Куноити". Эти произведения, а также последовавшие за ними повести "Переродившиеся в демонов" и другие в 1963 г. были собраны в новое издание его сочинений и сразу стали бестселлерами, их тираж за полгода превысил 3 000 000 экз. По выражению писателя и критика Хоцуки Одзаки, книги Футаро Ямада - "лекарство, поднимающее настроение и снимающее стресс у современного читателя, страдающего от социального отчуждения". В 1973 г. в "Записях из Главного полицейского управления" он обратился к сюжетам из эпохи Мэйдзи (1868–1912 гг.), затем, в повести "Великое пророчество эпохи Муромати", перешел к временам Средневековья (эпоха Муромати - 1333–1467 гг.). Главная тема многих книг Футаро Ямада - мир демонических существ на фоне истории; его повесть "Дневник невоевавшего представителя военного поколения" стала важным свидетельством времен войны. В 1997 г. Футаро Ямада был награжден литературной премией писателей в жанре мистери. Скончался в 2001 г.
ГОЛОВА
Перевод: И.Мельникова.
1
Это напоминало снятую рапидом сцену из фильма. Цвет только белый и красный на темном фоне неба и воды. Белым был снег. Снег начал падать на рассвете, и теперь уже земля сплошь им укрылась, а он продолжал кружиться сотнями тысяч пушинок.
Красной была кровь. По снегу медленно брели трое мужчин. Двое впереди, один чуть поодаль. Движения их были замедленными, словно у пьяных или тяжелобольных, и каждый с головы до ног был алого цвета, как будто измазался киноварью.
Двое, что шли впереди, еле ворочая заплетающимися языками, затянули:
Еще и тигр не прорычал - Цзыфан уж отдал все добро
За силача страны Цанхай,
Чтоб Циня кончить молотком в песчаной Боланша.