- Верно, царевич! - поддержал пылкого грузина обрусевший немец Адам Вейде. - Карлу XII ведь еще с саксонцами Августа под Ригой столкнуться придется.
- Вперед, государь! - просто сказал Автоном Головин. - Взяли Азов, возьмем и Нарву!
- Что ж, и впрямь Россия не маленькая Дания! - как бы в тяжелом раздумье подчеркнул свои сомнения Петр. - Идем под Нарву! - Только опять строго осмотрел господ генералов: - Войска надобно собирать под нарвскою твердыней сколь можно быстрее! Ты, Автоном, со своей дивизией и ты, Иван Иванович, - обратился он к молчавшему Бутурлину, - с гвардейскими полками выступаете завтра же. А ты, Адам Адамович, скорей подтягивай свои полки в Новгород и тут не задерживайся, поспешай под Нарву. К тебе же, царевич, особая просьба - вытаскивай скорее тяжелые пушки из новгородских болот. Помни - без пушек нам Нарвы не взять! И еще есть добрая весть: князь Репнин вышел наконец со своей дивизией из Москвы. Ему я отправляю тот же приказ - поспешать! Помните - промедление смерти подобно!
На том царский совет в Новгороде и закончился.
На другой день, меся киселя по скверной нарвской дороге, князь Иван Барятинский, командир соседнего батальона семеновцев, мрачно бурчал Голицыну:
- Слыхал, Михайло, как Каролус датчан ловко обошел! Боюсь, скоро и саксонцам от него достанется. А там наш черед!
- Да наши семеновцы и преображенцы разве забыли Азов? Увидишь, они яко звери драться будут.
- Они-то будут. Да ты вспомни, что у нас все остальные полки, окроме гвардий и бутырцев, и пороха еще не нюхали, а от дворянских ополченцев и стрельцов сам ведаешь, какая подмога! Нет, прямо тебе скажу, Миша, у меня вся надежда на союзников-саксонцев. Гренадеры у короля Августа самые знаменитые воины во всей Европе!
За теми разговорами через неделю и добрели до стен старой фортеции Иван-города, поставленной еще Иваном Грозным в Ливонскую злосчастную войну напротив Нарвы. Там сидел теперь шведский гарнизон, - а на другом берегу быстрой Наровы серели грозные бастионы самой Нарвы.
* * *
Под стенами Нарвы сразу стало ясно, что крепкие нарвские бастионы, сложенные из гранита, не чета азовским болверкам турок - ядра полевых пушек отскакивали от них как мячики, не причиняя никакого вреда. Пришлось разбивать лагерь в осенней грязи, охватывая город двумя линиями - внутренней, супротив крепости, и внешней, на случай королевской помощи осажденным. Внешняя линия, охватывая город подковой, протянулась на добрых семь верст и состояла из насыпного вала с палисадом и неглубокого рва перед ним. Против крепости же устанавливались батареи, велись апроши по указаниям военного инженера Галларта, любезно присланного королем Августом.
Вместе с Галлартом явился в качестве главного военного советника и имперский полководец герцог фон Кроа. Полуфранцуз, полунемец, герцог воевал в войсках Габсбургов против турок, но, в отличие от принца Евгения Савойского, никаких викторий в поле не одержал и от имперской службы был отставлен, получив, правда, блестящие рекомендации. К Петру он просился на службу еще в Германии, когда Великое посольство из Амстердама ехало в Вену. Впрочем, дело тогда заглохло. Король Август герцога на службу также не взял, зная, что в Вене всегда дают прекрасные рекомендации как раз тем генералам, коих хотят удалить от службы. К тому же у Августа был уже свой фельдмаршал Штейнау, вот он и переадресовал де Кроа в царский лагерь. На сей раз Петр герцога принял - неплохо было все же супротив шведских генералов иметь опытного европейского полководца. С самого появления де Кроа было понятно, что царь видит в герцоге не только советника, но и своего прямого заместителя, нужного на случай непредвиденного отъезда Петра из армии. А что такой отъезд может быть возможным, стало ясно Петру еще задолго до высадки шведского короля в Пернове. Ведь на все приглашения Петра королю Августу прибыть для встречи под Нарву последний любезно приглашал царя в свой лагерь под Ригу.
- У вас прекрасные солдаты, ваше величество! - Герцог де Кроа показывал на здоровенных преображенцев, усердно роющих ров перед своим вагенбургом.
- Не то что у Трубецкого и Головина, у тех через ров и лягушка перепрыгнет! - нахмурился Петр. Наехал конем на рослого солдата, спросил сурово: - Есть претензии?
- Сидим на сухарях и одной воде, государь, горячей пищи вторую неделю не видели! - смело ответил гвардеец.
- Почему так? - Петр отыскал в свите Преображенского полковника Блюмберга, спросил грозно: - Отчего горячей каши солдатам не варишь?
- Кончилась каша-то в полковом обозе, государь. Подвел меня провиантмейстер, клялся, что еще на той неделе доставит провиант из Новгорода, да и пропал - ни каши, ни интенданта, - доложил Блюмберг.
- Повесить! - По-кошачьи Петр вздернул усы, воззрился грозно. Блюмберг побледнел. - Да не тебя, дурака! Провиантмейстера поймать, найти и повесить!
Хотя царь и грозился, но сам знал, что на провиантских складах в Новгороде и во Пскове воровство великое и надобно самому ему быть там, наказать виновных и доставить провиант в войска. Да и дивизия Репнина еле-еле тащилась к Новгороду, а мазепские казаки застряли отчего-то в Великих Луках! Словом, добрая треть царского войска - целых двадцать тысяч - все еще не явилась под Нарву. И не здесь ему, царю, надобно быть, а там, в тылу, разбираться, чтобы накормить под Нарвой солдат, завести на батареи добрый порох. Ведь в осадные мортиры приходилось сейчас закладывать двойной заряд, и оттого многие орудия при стрельбе разорвало. И добро был бы толк, но пока ни одного пролома в гранитном щите Нарвы не пробили!
В таком тревожном настроении был Петр, когда привета пленного шведского рейтара, захваченного конниками Шереметева в успешной стычке под Везенбергом.
Швед стоял рослый, крепкий, усмешливый, словно и не он, а царь попал к нему в плен.
- Где король Каролус? - по-немецки спрашивал ведший допрос Вейде.
- Великий король на кораблях с десантом прибыл в Пернов, другая часть его войска высадилась в Ревеле. - Швед, казалось, нимало не опасался, что выдает военные тайны: все одно эти варвары московиты скоро будут разбиты и взяты в плен.
- Ты плыл вместе с королем? - продолжал допрос Вейде.
- Нет, мой рейтарский полк вышел из Риги вместе с генералом Веллингом и шел сухим путем.
- Но там же под Ритой стоят саксонцы? Они-то как вас из крепости выпустили?! - по горячности удивился царевич Имеретинский.
- Но как только этот фазан Август узнал о высадке нашего непобедимого короля в Пернове, он тот час поспешил увести свое войско за Двину и отойти от Риги. После того генерал Веллинг пошел к Везенбургу, где соединятся и все шведские войска, - усмехнулся швед.
"И тогда они пойдут на нас!" - мрачно подумал Петр, пораженный тем, что, кажется, он потерял под Ригой последнего союзника.
- Ничего, мы достойно встретим неприятеля! - воинственно задрал свои обвислые усы герцог де Кроа, с утра пропустивший для бодрости чарку перцовки.
- Чаю, Борис Петрович задержит еще шведов у Везенбурга… - задумчиво молвил Головин.
- С его-то ополчением! - махнул рукой Петр.
И точно, вечером прискакал от Шереметева князь Львов и доложил, что боярин отступил со своей конницей в Пагиоки, поскольку там, в теснинах, держать шведа удобно.
- Пагиоки - это всего в двадцати верстах от Нарвы! - взглянул Петр на карту и понял: все! Не от кого подмоги ждать - ни от Репнина, ни от казаков, ни от саксонцев! И еще, в тылу ему сейчас и впрямь быть важнее, нежели под Нарвой бомбы метать. Все одно эта война одной баталией не кончится.
Тем же вечером царь издал приказ о назначении герцога де Кроа Главнокомандующим над всеми войсками под Нарвой, причем подчиняться герцогу всем надлежало яко самому Петру.
В полночь Петр умчался с Меншиковым в кибитке в Новгород, а еще через час перед палисадами русской внешней линии объявилась дворянская конница Шереметева.
Борис Петрович, напуганный обходным маневром… шведских рейтар по побережью и опасаясь быть отрезанным, отвел свое малоспособное войско к главному лагерю.
Военный совет, состоявшийся утром другого дня, вел уже новый командующий, герцог де Кроа. Первым делом герцог сурово вопросил Бориса Петровича, почему тот без приказа отвел дворянскую конницу от Пагиок, где в теснинах легко было задержать шведа.
- Позиция моя до моря не простиралась, а пленные показали, что генерал Веллинг со своими рейтарами заходит ко мне в тыл со стороны побережья. Вот я и убоялся, что швед утеснит меня в тех теснинах! - попробовал даже пошутить Борис Петрович, но герцог шутку не понял и вопрошал с прежней суровостью:
- Где ныне стоит шведский король и сколько у него войска?
"Допрашивает, словно я к нему в полон попал!" - осерчал Борис Петрович, но виду не подал, ответил учтиво, но холодно:
- Король, должно быть, прошел Пагиоки. Пленные показывают, что идет он налегке, без обозов, солдаты на себе несут вьюки. Полагаю, что швед завтра будет у лагеря. Правда, те же пленные говорят, что войска у короля не так уж и много, тысяч двенадцать, многие его корабли, шедшие в Ревель, разметал шторм. Так что ежели выйдем всем войском в тридцать тысяч солдат из лагеря, то в открытом поле одолеем шведа с милостью Божией!
- Вам бы, генерал, стыдиться за бегство от Пагиок, а не играть в полевые баталии! - грозно пролаял герцог по-немецки. По-русски фон Кроа умел только поднимать тосты за здравие царя да ругаться матом. Борис Петрович от наглости герцога налился кровью. Его, мальтийского кавалера и рыцаря, победителя турок, какой-то битый турками же немецкий генералишка упрекает в бегстве?! Сие неслыханно!
- Я не бежал, а совершил ретираду, спасал войско от окружения. - Шереметев упрямо склонил голову.