Накануне миллениума мы колеблемся между технологическим Вознесением и социальным расслоением, между "Страной завтрашнего дня" и "Бегущим по лезвию бритвы", нам следует помнить, что, по крайней мере ближайшее будущее, мы проведем здесь, в этих телах, на этой планете. Пустая надежда на то, что все мы переродимся, как метко подмечает Mondo 2000, в виде "бионических ангелов", есть не что иное как неверное прочтение мифа об Икаре. Она прикрепляет нашему будущему крылья из перьев и воска.
Глава 1. "Включись, загрузись, выпади" Киберделия
Назад в будущее: контркультура, версия 2.0
Комик Филипп Проктор говорил: "90-ые - это 60-ые наоборот".
Снова в моде ЛСД. На FM-радиостанциях засилье старого доброго рока шесидесятых. Джими Хендрикс перевоплотился в образе ретророкера Ленни Кравица, чьи разноцветные рубашки и пронзительная "вау-вау" гитара являются данью уважения стилю и звуку Хендрикса. Оливер Стоун перевоевал вьетнамскую войну ("Взвод"), воскресил Джима Моррисона ("The Doors") и бросился в погоню за смутными фантомами пленки Запрудера и доклада Комиссии Уоррена ("Дж. Ф. Кеннеди"). 13 августа 1994 года орды представителей "поколения X" в сопровождении армии рекламщиков и журналюг ринулись в местечко Согертис (Нью-Йорк), чтобы провести там "Вудсток’94", насквозь фальшивую попытку вновь обрести рай за 135 долларов с носа.
Как и все ревизионистские начинания, возвращение 1960-х годов - по большей части модное заявление: возрождаются только внешние атрибуты, а все бурные политические события и многочисленные противоречия той эпохи остаются в прошлом. Наивный дурачок в клешах скачет в рекламном ролике Macy 1993 года на фоне надписи: "Don’t Worry, Be Hippie". Журнал Details за тот же год примиряет "бумеров" и "иксеров", помещая на своих страницах фотографии волосатых и бородатых парней в жилетках с бахромой и джинсах "пейсли": "Стиль контркультуры возвращается к тому, с чего он когда-то начал… Эта одежда в стиле хиппи уничтожит пропасть между "гранжем" и "гламуром"". Щелчок фотоаппарата - и путешествие во времени готово: когда история сведена к серии застывших поз и вульгарных клише, эпохи могут перемешиваться и уподобляться друг другу. Политика стиля вытесняет политику конфликта поколений.
Однако внешняя придурковатость джинсов клеш и короткие кукольные юбчонки не раскрывают всей серьезности культурной драки за шестидесятые. Она, например, лежала в основе ни много ни мало предвыборной кампании на президентских выборах 1992 года. Билл Клинтон позиционировал себя в виде выросшего экземпляра идеалистического "нового поколения американцев" Джона Ф. Кеннеди. Джордж Буш, пытавшийся своей войной в Персидском заливе, подобно экзорцисту, изгнать призрак Вьетнама, превратил все клинтоновские "достижения" 1960-х - откос от армии, антивоенные выступления, курение (но не затягиваясь!) травки - в элементы предвыборной кампании. "Республиканцы нашли нового универсального врага, шестидесятые,- отмечал в еженедельнике Newsweek писатель Говард Файнман.- Их критика вызвана тем, что в то десятилетие сумасшествия и вседозволенности нация перестала проявлять волю и дисциплину, оставила веру в семью и армию, в моральные ценности и авторитет".
Возвращение шестидесятых и культурная драка за память об этом бурном десятилетии лежат в основе киберделического крыла компьютерной культуры. Не удивительно, что многие воспеваемые СМИ кибер-идолы знакомы нам еще по шестидесятым. Так, ни одна большая статья об киберделии не обходится без 70-летнего гуру Тимоти Лири, призывающего читателей "включиться, загрузиться и выпасть" и называющего компьютер не иначе, как "ЛСД девяностых", или Стюарта Бранда, бывшего Веселого Проказника и создателя хипповской библии "Всепланетный каталог" (Whole Earth Catalogue с пророческим лозунгом "Доступ к инструментам"). Другие киберделические знаменитости, такие как, например, основатели Mondo 2000 Королева Мю и Р. Ю. Сириус, автор книг о виртуальной реальности и онлайновых сообществах Говард Рейнгольд, защитник прав компьютерных пользователей Джон Перри Барлоу и рационализаторы виртуальной реальности Бренда Лорел и Жарон Ланье тоже насквозь пропитаны контркультурой Северной Калифорнии шестидесятых годов.
Возникшее в Северной Калифорнии и окончательно сформировавшееся в Беркли вокруг ежеквартального издания Mondo 2000, явление киберделии включает в себя целую группу субкультур, среди которых "мертвоголовые" компьютерные хакеры, рейверы (завсегдатаи ночных рейв-вечеринок), техноязычники и технофилы нью-эйджа.
Киберделия примиряет трансцендентальные порывы контркультуры 1960-х годов с "информоманией" 1990-х. Но не забывает она и о 1970-х, заимствуя у них миллениаристский мистицизм нью-эйджа и аполитичное самопоглощение всякого потенциального человеческого действия. Как отмечает писатель-киберпанк Брюс Стерлинг,
сегодня для огромного числа американцев больше не существует мнимой границы между богемой и технарями. У людей этого сорта может висеть над окном колокольчики на ветру, а собака вместо ошейника ходить в шейном платке, но при этом у них наверняка будет стоять дома мощный Machintosh с программами для MIDI-синтезатора и моделирования "сносящих крышу" фракталов. В наше время даже сам пророк ЛСД Тимоти Лири готовит для своих курсов лекций демо-версии графических моделей виртуальной реальности.
Дуглас Рашкофф использует "моделирование сносящих крышу фракталов", упомянутых Стерлингом,- запутанных, закрученных абстрактных фигур, создаваемых компьютерами при помощи сложнейших математических формул,- в качестве главной метафоры, на которой строится его киберхипповский эпос "Киберия: Жизнь в окопах гиперпространства". Для Рашкоффа фрактал символизирует киберделические субкультуры, совокупность которых он называет "Киберия" (неологизм заимствован у проекта Cyberia Project, специализирующегося на виртуальной реальности). Он служит для киберхиппи своего рода "Инь-и-Яном", знаменующим, цитируя известное выражение ученого и эссеиста Ч. П. Сноу, единство двух культур - научной и ненаучной,- на которые разделено общество научными достижениями XX века.
В киберделии ценности, идеалы и уличные стили контркультуры Хейт-Эшбери/Беркли скрещиваются с техническими инновациями и традициями Силиконовой долины. Карикатурное противопоставление нечесаного обкурка и застегнутого на все пуговицы будущего инженера, неразрешимое в 1960-е годы, полностью исчезает в образах хипа-технофила Стерлинга или киберийцах Рашкоффа. В средствах массовой информации имидж "иксеров", доминирующих в хайтечных субкультурах, все больше и больше приближается к киберхиппи или, в Великобритании, к "зиппи" (от "Zen-inspired pagan professional", профессиональные язычники, вдохновленные дзеном). Тоби Янг, главный редактор британского Evolution, определяет "зиппи" как "смесь детей цветов шестидесятых и технарей девяностых".
Подобно своему предшественнику из шестидесятых годов, киберхиппи предстает в воскресных приложениях больше как фикция, выдумка прессы. Он или она носят украшения из запчастей компьютера от Famous Melissa из Фриско и одевается в "киберделическая мягкая одежда" от дизайнера Амеба (тоже из Фриско) -футболки с абстракционистскими спермообразными разводами, "леггинзы", украшенные пауками, шутовские колпаки, популярные на рейв-пати. Он или она медитирует на киберделическую мандалу - наподобие той, что можно увидеть в рекламе "Нового электро-кислотного опыта" в Inner Technologies - каталоге "инструментов для расширения сознания", которые можно заказать по почте. "Реанимируйте Лето Любви с помощью нашей версии 90-х светового шоу 60-х",- увещевает реклама.
Каждый найдет здесь что-то для себя: переливы цвета, гипнотические, пульсирующие мандалы, психоделические фракталы, сюрреалистические кинопроекции, компьютерная анимация и самая современная видеографика. Сдвиг сознания гарантирован!