– Но ты же понимаешь, что за такой базар тебе могут одни хорошие люди башку открутить? – у гопника впервые послышалась дрожь в голосе, – поэтому я, как человек, который не только за себя решает, но и за всех правильных людей, тебе говорю, что за ребят ты должен ответить.
– Ну ты и дебилоид! – Не выдержал Рябов и так громко ударил кулаками об стол, что на соседних толах задребезжала посуда, а все немногочисленные посетители уставились на него, как на акулу среди пустыни. – Тебе морду я щас сам лично набью. Иди в жопу, урод обдолбанный и своим хомячкам передай, что мы всем пизды такой вставим, что мало не покажется!
– Мой товарищ всё донёс, что хотелось, – сказал Ведов, вставая из-за стола, – только одно ещё: пиздить тебя, Чиполинно, и твоих клоунов мы не будем, так как ты – никто. Мелкая сошка. А мы пришли разбираться с более серьёзными людьми.
– Но ты, мразь, передай всем то, о чём мы говорили, – продолжил Рябов.
– И ещё одно, – троица бандитов сидела с кошачьими глазками, втянула шеи в плечи и слушала возвышающихся над ней ораторов. – Наркотики – это вредное дело, вы и так тупы, а скоро совсэм баранами станэте, – сказал с южнорусским ацентом Ведов, и начал было поворачиваться к неприятелям спиной, но вдруг повалился всем телом на стол, будто отпружинил от пола. Кальян скатился, звеня, к ногам Вовчика, чашки чая как спичечные коробки посыпались с надломленных краёв и разбились на несколько частей, достигнув пола. Сам же Ведов оказался головой у ног опешившего от такого поворота Шила. Тот собрался уж дать ногам волю, но Александр был ловок и в доли секунды, цепляясь руками за одежду Шилы, вскарабкался наверх.
Снова оказавшись на ногах, Ведов надменно похлопал противника по плечу и пожелал удачи. После чего зашагал туда, куда и собирался ещё до падения – к выходу. За ним пошли с каменными лицами Рябов и Рублёв, который, как и оставшаяся в зале братва, был в шоке от произошедшего.
Когда гости вышли, Шило со своими братками пересел за соседний стол и на пальцах попросил официанта принести выпить.
– Не, ну их валить надо, ты сам видел, что они улетевшие на всю голову, – высказался Вован.
– Давай старшим позвоним, пусть как-то помогут, – накидывал варианты Лось, но, как всегда, сморозил глупость.
– Ты дебил, что ли? Чо несёшь-то? Сами разберемся! – завопил Шило на весь ресторан, – официант, сука, где выпивон, мразь?!
Официант уже бежал с бутылкой водки и тремя рюмками.
– Ты чо, дебил, встал? Где закусон? Где кальян? Ты чо, блядь, тупишь? – продолжал выпускать пар на официанта Шило.
Парень лет двадцати покраснел как рак и убежал в сторону кухни.
– А! Я понял, кажись, что это за пидоры были, слышь, Шил, – зачем-то закрывая рот руками, говорил Вовчик, – это RASSOLNIKI, которые войну топоте объявили.
– А мы тут причём? – Шило не понимал, причём здесь топота, он и его пацаны. Вовану оставалось только отвести одну руку от лица, вздохнуть и направить свой взгляд в сторону кухни, откуда вот-вот должен был выйти официант.
Через пять минут на столе стояла закуска: сало, чёрный хлеб и картошечка. Лось, прогнав официанта, лично раскачивал кальян. Еще через пять минут – друзья так увлеклись потягиванием приятного сухого дыма, что не заметили, как к ним пошла ещё одна троица незнакомцев.
Шило поднял глаза на пришельцев. Все в чёрном. С собакой на поводке. Мужики вроде серьёзные. Может быть, приезжие какие.
– Уголовный розыск, обнон, – огорошил сидящих за столом один из подошедших. И протянул удостоверение.
Шило выдохнул. На его авторитетной душе стало легко, как будто и не душа эта была, а пух или вата. Впрочем, возможно, так действовала трава.
– Слушай, ты чо, совсем охуел, обнон? Ребята тут отдыхают, а вы мешаете, вы чо, нас за лохов держите? Вы же знаете, что кальян – это фуфло, нам даже 15 суток за него не дадут? – с легким сердцем Шило решил сразу расставить все точки над "и". Хотя в другой раз он просто послал бы мусоров на три буквы без объяснения причин.
Отдыхающие не сразу поняли, почему менты не извинились и не ушли виновато, а, наоборот, в считанные мгновения уронили всех на пол.
Собака неистово залаяла, один из оперативников заорал так, что надрывный лай пса показался писком мышонка:
– Лежать, суки! Наркоту на пол! Понятые сюда, быстрее! Эй ты, модник, на спину! Лежать, понятые сюда, блядь, смотрим!
Понятые, одним из которых был обиженный официант, увидели, что оперативник достал из левого брючного кармана Шила пакетике порошком.
– Всем видно, да? Да здесь граммов пять, по полной пойдёте, пидоры! – продолжал глушить всех полицейский. Казалось, что Шило накрыл адский приход, он дрожал, глаза выкатились из орбит. Заблестели слезы.
Такого унижения пацаны не переживали давно.
XIII
Идея поехать к Рублёву родилась так же случайно, как рождаются идеи поехать выпить после удачной сдачи проекта или после большой драки. В старые времена после зарницы не выпить – означало не уважить праздник, народ и особенно тех, с кем ты только что мял бока сопернику.
То, что Шилу и его прихвостням сегодня намяли бока, веселило RASSOLNIK’ов. Хотя все понимали, что пацанов отпустят через пару дней. Откупятся, помогут связи, запугают; в конце концов, ведь Шило был из правильных пацанов, тех, которые наркотиками не занимаются. Это ментам и прокурорским объяснят быстро. Так что подстава с подброшенным героином – это лишь издёвка, глумление или, как правильно догадались сами пацаны, унижение.
Рублёв, конечно, не сразу понял, зачем это надо было делать. И всю дорогу до дома пытался протестовать против таких методов.
– Слушай, Шарапов, что ты за них заступаешься? – наконец не выдержал Рябов, – когда эти суки ходят и запугивают полрайона, избивают, грабят и, представь себе, трахают в жопы школьниц, то никто им и слова сказать не может, а потом их ещё мусора чаем угощают и до дома отвозят. Это, по-твоему, нормально? Это очень справедливо, да?!
– То есть говорить про то, что наши методы должны быть законными, глупо? – с последней надеждой спросил Рублев.
– Ты сам всё понимаешь, – спокойно сказал Ведов, дёргая ручку передач, – здесь всё просто и банально. Если не мы, то никто. Штамп, но эти бляди должны кого-то бояться. Приехали.
Запорожец завибрировал, как трогающийся поезд, и вся троица, словно стаканы на купейном столике, беспричинно задрожала внутри машины.
– Когда ты уже пересядешь на "Мерседес", – проворчал Рябов и, стукнув по окну, открыл дверь, вывалившись наружу, – о, Ваня уже тут!
У подъезда Рублёва стоял отец Иван Лозовой. В правой руке он держал пакет.
– Ваня, мартини купил, а сок взял? – Рябов уже поздоровался с Лозовым и стал заглядывать в пакет, как ребёнок заглядывает в сумку приехавшего из командировки отца.
– Да, всё взял! Давай уже пойдём в дом, а то я замёрз, – к отцу Иоанну подошёл Рублёв, они поздоровались, – ты, Саша, прости, я без приглашения, вернее, ребята меня пригласили.
– Да ладно, не оправдывайся, что ты? Все свои, – пробубнил Рябов, скрипя подъездными дверями, – пойдёмте. Ведов, что копаешься там? Пошли.
На самом деле, собраться таким составом у Рублёва решили не потому, что хотели выпить. На повестке вечера – острый вопрос. Ход предвыборной кампании. Она был не за горами.
Рублёва в истинные планы вечера сразу не посвятили. Но он, кажется, догадывался, зачем к нему напросились друзья-товарищи.
– Посидим, выпьем, поговорим о делах, а то все выборы так и будем топоту долбить, – скребя ключом в замке, сказал Рублев. Ему хотелось поскорее проверить свои догадки.
– И то дело, – ответил отец Иоанн.
В маленькой комнате места всем не хватило. Отец Иоанн и Рябов сели прямо на полу у батареи. Рублев и Ведов не стали занимать диван и тоже сели на пол, облокотившись на диван спинами. На газетку поставили стаканы, апельсиновый сок, мартини, несколько яблок, колбасу, сыр. Рублёв принес из кухни старого сухого печенья и банку корнишонов, в общем, как могли, "стол" накрыли.
– Что Бог послал, как говорится, – по-хозяйски предложил всем угощаться Рублев, чуть смутившись от слова Бог, все-таки был здесь человек, у которого с Ним более близкие связи.
Рябов налил в стаканы выпивку. Отец Иоанн произнёс первый тост:
– Ну будем, господи спаси!
Чокнулись, выпили. Немного поклевали закуски с газеты. Рублёв всё думал, как и кто начнёт это импровизированное совещание. И как всё будет? По-дружески или официально. Неожиданного для него начали с личного.
– А ты что, Саня, такой хмурый? Ждёшь что ли кого? Мы не вовремя? – спросил проницательный Лозовой.
Александр на секунду заподозрил, что он всё знает про Екатерину. И сейчас выводит его на разговор о ней. Но откуда? Нет, это надуманный бред. И всё-таки вопрос поставлен правильно, врать ему Александр не стал.
– Да есть тут одна. Вот, думаю, может быть, забежит, – смутился Рублёв.
– Ты быстр, как всегда. Время зря не теряешь! – восхитился старым другом Ведов, – расскажи, кто такая? Соседка, наверное.
"Соседка, наверноею" – Ведов проговорил так, как будто ответ ему был не нужен, утвердительно, без знака вопроса. Или Рублёву опять показалось.
– Местная, на улице познакомились, в этом же подъезде живёт, – Рублёв рассказывал про Екатерину и не мог понять, зачем и почему он это делает. Видимо, действительно врасплох его застали эти интимные вопросы.
– Что, клеевая? – по-студенчески не унимался Ведов, – а хахаль есть? Гопник?
Рублев не переставал удивляться. Похоже, что они точно всё про него знают. Так чего же юлить?
– Вы что, всё знаете?
Компания прыснула смехом и недопитым мартини.