- И какую часть организма он себе испортил? - спросил я.
- Собственное сердце.
- Ого, - сказал я.
Молчание.
- А вы можете остановить сердце козлу? - затем спросил я Гленна.
- Нет! - ошеломленно вскинулся он. - Нет! Нет, нет и нет!
Гленн огляделся по сторонам, словно опасался, что этот вопрос может навлечь на него беду и некая невидимая мстительная сила сама положит на него глаз.
- То есть вы просто не хотите этого делать? - уточнил я. - И у вас все же имеется такая сила, чтобы остановить козлиное сердце?
- Нет, - ответил Гленн. - Не думаю. Мне кажется, что как только достигнешь такого уровня, то начнешь задаваться вопросом: "А что этот козел мне такого сделал? Почему именно этот козел?"
- Но ведь кто-то вышел на такой уровень, верно? Кем был тот мастер-сержант?
- Его звали… Майкл Эчайнис.
Больше, добавил Гленн, ему ничего не известно про Козлиную лабораторию.
- Гленн, - сказал я, - а после 11 сентября на козлов вновь стали обращать пристальные взгляды?
Он вздохнул:
- Я теперь в отставке и не имею допуска. Если бы я, допустим, позвонил в спецназ, то получил бы такой же ответ, как и вы.
- Другими словами…
- Они бы не сказали ни "да", ни "нет". Само существование этих козлов - огромный секрет. Они и не признаются, что у них на базе есть козлы.
Как я узнал позже, в этом-то и состояла цель обезблеивания: дело не в том, что десантники таким образом овладевали техникой прижигания голосовых связок вероятного противника, а в том, что командование беспокоилось, как бы блеяние козлов на военной базе не привлекло к себе внимания местного отделения Американской лиги защиты животных.
Сейчас Гленн выглядел встревоженно.
- Это серьезные совсекретные данные, - сказал он.
- И куда вы посоветуете мне обратиться теперь? - спросил я.
- Никуда, - ответил Гленн. - Забудьте об этом.
- Да не могу я такое забыть, - возразил я. - Представляете, какие у меня сейчас картинки в голове крутятся?
- А я говорю: "забудьте"! - нахмурился Гленн. - Все забудьте, что я вам рассказал про козлов.
Но я не мог. Вопросов накопилось - куча. К примеру, как все началось? Спецназовцы попросту украли идею генерала Стабблбайна? Возможно, тем более что такая гипотеза укладывалась во временную шкалу, которую я начинал складывать из разрозненных кусочков. Предположим, спецназовское командование сымитировало ледяное безразличие к сердцераздирающей инициативе генерала, а затем приказало некоему Майклу Эчайнису положить особо пристальный взгляд на козла. Может, им хотелось единолично сорвать лавры, если техника разглядывания врага до смерти станет инструментом в военном арсенале США и навсегда изменит картину мира.
А что, если это чистое совпадение ? Что, если спецназ без ведома генерала Стабблбайна уже работал с козлами? Ответ на этот вопрос, чувствовал я, способен пролить определенный свет на текущее состояние американской военной мысли.
Расставшись с Гленном Уитоном, я попытался найти все, что можно, про Майкла Эчайниса. Он родился в 1950 году в городе Нампа, штат Айдахо. Одна старушка, жившая с ним по соседству, была - если верить его другу детства - "настоящей грымзой", и "поэтому Майкл взорвал ее сарай".
В 1970-м он два месяца воевал во Вьетнаме и за указанный отрезок времени застрелил двадцать девять человек - с официально подтвержденным летальным исходом, - затем ему оторвало ступню и часть голени, и Эчайниса отправили в Сан-Франциско, где врачи предрекли, что он никогда уже не сможет ходить. В ответ Майкл поверг медиков в замешательство тем, что к 1975 году стал ведущим экспертом Соединенных Штатов по корейскому боевому искусству хварангдо, в Форт-Брэгге обучая спецназ такой, к примеру, технике, как умение стать невидимым.
- Если вам доведется встать напротив строения с горизонтальной кирпичной кладкой, - инструктировал он "зеленых беретов", - не следует держать тело вертикально. Возле дерева старайтесь выглядеть как дерево. На открытой местности надо скорчиться наподобие камня. Между зданиями принимайте вид канализационной трубы. А если понадобится пройти мимо невыразительной белой стены, воспользуйтесь изнаночной стороной спецплащпалатки: ее надо вывернуть белым цветом наружу и держаться за ней как за ширмой. Думать при этом следует о черном. Это и будет ничто.
Ничто играло важную роль в жизни Эчайниса. Он обнаружил, что способен убивать ничем. Боб Дагган, бывший коллега Майкла по боевым искусствам, как-то раз поведал журналу "Черный пояс", что считает приятеля клиническим психопатом. Он сказал, что Эчайнис постоянно балансирует на грани буйства, вечно думает про смерть и способы ее причинения, и что такая черта характера окончательно укоренилась в его душе с двадцать девятым убитым вьетнамцем и последующим отрывом ступни.
- Смотреть надо только на руки или ноги противника, - говорил Эчайнис курсантам. - Ни в коем случае в глаза до самого последнего момента, потому что этим можно обездвижить его на долю секунды. Представьте: я подхожу к человеку, не глядя в лицо, а потом вдруг - раз! - пристально смотрю ему в глаза. И тогда он, ошарашенный, тоже смотрит на меня. В этот крошечный миг его тело замирает, и вот тут-то я атакую. При этом можно что-нибудь говорить, но голос должен быть монотонным. Например, "нет, я тебя не трону". И после этого ты его режешь. Если ты полностью расслаблен - глазами, телом, голосом, - ему и в голову не придет, что ты готов его уложить.
В середине семидесятых Эчайнис опубликовал книгу "Боевая самооборона с ножом", в которой пропагандировал спорную технику: полагалось с криком подскочить, развернуться в воздухе и полоснуть по врагу. Кое-кто из числа знатоков работы с ножом горячо приветствовал такой подход, однако он вызвал резкую критику со стороны других экспертов, которые справедливо указывали на то, что во время прыжка атакующий может нечаянно порезаться, а посему следует ограничиться простой работой ног, когда у тебя в руках холодное оружие.
И все же сверхвозможности Эчайниса приобрели легендарный статус. Вот что вспоминает один из бывших "зеленых беретов" на интернет-форуме:
"У меня отвисла челюсть. На моих глазах он ложился на доску с гвоздями, а потом один из курсантов кузнечным молотом разбивал у него на животе шлакоблок. А еще он протыкал себе шею и предплечья стальными спицами и поднимал привязанные к ним ведра с песком - причем совсем без крови и с очень мелкими физическими признаками травмы. Он в одиночку перетягивал канат против дюжины солдат и даже сумел загипнотизировать пару зрителей. "Зеленые береты" летали кувырком как тряпичные куклы. Боль, которую он причинял, - это что-то неописуемое, чистый сюр, - а ему достаточно было просто ткнуть в человека пальцем. Майкл, дружище, ты не забыт. Тот нож, что ты подарил мне, лежит бок о бок с моим беретом. Ты закалил мою душу навечно. Господи, благослови Майкла Эчайниса!"
Некоторое время он работал редактором колонки боевых искусств в "Солдате удачи" - "журнале для профессиональных искателей приключений". Эчайнис стал своего рода лицом американского наемника, чуть ли не в буквальном смысле, потому как часто появлялся на обложках "Солдата удачи" и "Черного пояса". Если вам выпадет шанс наткнуться на фотоснимок симпатичного подтянутого американского наемника с гвардейскими усами, который бдительно залег со снайперской винтовкой где-то в джунглях, да еще одет при этом в камуфляж с банданой на голове, а в другой руке сжимает нож со зловещей волновой заточкой, - знайте, что это скорее всего и есть Майкл Эчайнис. Словом, подобные обстоятельства еще больше подогрели его славу - а ведь для наемника это противопоказано - и, вероятно, послужили причиной его загадочной смерти в возрасте двадцати восьми лет.
Насчитывается немало версий гибели Эчайниса, но все они сходятся на том, что это произошло в Никарагуа, где он оказывал профессиональные услуги тогдашнему диктатору Анастасио Сомосе. Имеются свидетельства, что их встречу организовало ЦРУ, причем Эчайнису был выделен пятимиллионный бюджет на обучение президентских гвардейцев и антисандинистских коммандос эзотерическим приемам боевых искусств.
Эчайнис признался одному из биографов Сомосы, что любит Никарагуа оттого, что дома, то есть в Штатах, очень сложно пройти по улице и нарваться при этом на драку. Зато в Никарагуа, сказал он, драться можно хоть каждый день.
Возможно, кое-кто заявит: вот, дескать, мало чего есть героического в том, что тебе платит Сомоса за участие в подавлении крестьянского восстания. С другой стороны, когда я осторожно представил эту точку зрения поклонникам Эчайниса, они в один голос заверили меня, что его храбрость на этом фоне смотрится еще более выпукло, коль скоро широкая американская общественность, мягко говоря, недолюбливала Сомосу, а пресса вообще "сделала из сандинистов чуть ли не святых угодников".
Согласно одной версии, события, окружавшие смерть Эчайниса, разворачивались следующим образом: Майкл с группой коллег-наемников на борту вертолета летел к месту будущей страшной резни, инспирированной с подачи Сомосы. Вертолет взорвался - либо из-за бомбы, которую подложил кто-то из антисомосовских повстанцев, либо оттого, что кто-то из пассажиров жонглировал гранатами и одна из них сработала. Как бы то ни было, погибли все.
Другая версия, пересказанная мне рукопашником по имени Пит Бруссо, который преподает в учебке базы Пендльтон в Сан-Диего, утверждает: Эчайнис вовсе не сидел на борту вертолета, а лежал в тот момент на земле, самонадеянно вознамерившись в очередной раз продемонстрировать свои сверхвозможности.