Проведя две недели в главной квартире Тотлебена, Ивонин установил, что особенно часто путешествует в прусский лагерь и обратно один польский конфидент, Саббатка. Ивонин предложил во время очередного визита задержать и обыскать его. Аш сперва возражал:
- Ведь ежели мы у этого Саббатки ничего уличающего не найдем, то вся игра наша проиграна будет, ибо Тотлебен о такой обиде не упустит на весь Петербург раззвонить.
Но кончилось тем, что он согласился. Слишком соблазнительный представлялся случай. А медлить было опасно: Тотлебен мог прекратить свои переговоры.
В ночь на первое июля Саббатка снова появился в отряде и, как обычно, был проведен прямо к Тотлебену. Через час последовало распоряжение проводить его обратно в прусское расположение.
Ивонин незаметно выбрался из квартирмейстерской части и торопливо пошел к аванпостам. Там его поджидал уже Аш. Они залегли в кустарнике подле тропинки.
Ночь была душная, откуда-то доносилось глухое рокотанье грома, точно урчанье гигантского зверя. Но над головой небо было безоблачно. Оно пылало и искрилось, и Ивонин невольно подумал, что никогда еще он не видел, кажется, такого множества звезд. Млечный путь тянулся по всему небосводу широкой, разметанной белой дорожкой; созвездие Большой Медведицы изогнулось в черно-голубой бездне, отливая желтовато-матовым светом.
- Эк их высыпало! - с досадой сказал Аш. - В темноте нам бы сподручнее.
Вдали послышались шаги. Через некоторое время показались два солдата, рядом с которыми шел высокий сутулый человек в кунтуше. Неподалеку от места, где лежал Ивонин, группа на минуту остановилась, солдаты повернули обратно, а человек в кунтуше быстро двинулся дальше.
Почувствовав себя схваченным сразу с двух сторон, он даже не пытался сопротивляться и только заслонялся рукой от направленного на него пистолета. Аш связал ему руки за спиной и замотал рот шарфом.
- Я уж тут приготовил земляночку, - сказал он Ивонину: - никто не помешает. Идемте направо: там в пикете мои люди стоят.
Спустя четверть часа они добрались до низенькой, укрытой со всех сторон землянки и, раздув огонь, развязали пленника.
- Вот что, пан, - обратился к нему Аш: - не пробуйте бежать и будьте откровенны: это для вас много хорошо будет. Для начала покажите-ка письмо, которое генерал Тотлебен сегодня вам для передачи в Кюстрик вручил.
Саббатка затрясся.
- Не можно… Не можно… Граф повесит меня.
- Тихо, пан, - сурово произнес Аш, - не то мы тебя раньше повесим. Графа ты более не увидишь, и пужаться его нечего. Давай же свое письмо.
Поляк, жалобно причитая, надорвал шелковую подкладку своего кунтуша и вытащил конверт, без адреса, заделанный большой сургучной печатью.
- Все? Смотри, пан, если обыщем и еще найдем, то не сдобровать.
- Parole d'honneur, все! Слово шляхтича.
Аш с сомнением покачал головой, но отошел от Саббатки. Подсев к огню, он вскрыл конверт и вместе с Ивониным стал рассматривать его содержимое. С первых же строк они увидели, что не обманулись, решившись на свой рискованный поступок. В конверте находился точный перевод секретного ордера Бутурлина о марше русской армии к Бреславлю и маршрут армии. Кроме того, имелось личное письмо Тотлебена королю прусскому.
"Верный слуга получил сегодня милостивое писание принципала своего, - писал граф Фридриху, - и надеется, что и сам принципал письмо раба своего получил, которое он к приказу 1086 отослал и о новых переменах 521, 864, 960 объявить не оставил…"
- Шифровано, - проговорил Аш, прерывая чтение. - Хитер граф, да опаслив. Только на этот раз…
- Нельзя терять времени, - сказал Ивонин. - Тотлебен может вскоре узнать об исчезновении его посланца, и тогда все концы в воду схоронит… Вы куда шли, пан? В Кюстрин?
- Нет… В Ландсберг, - пролепетал Саббатка.
- А кому надлежало сей пакет вручить? - Венгерского полка капитану Фавиусу.
- Так… Вот что, господин подполковник, я полагаю: своей властью мы генерала Тотлебена подвергнуть аресту не можем. Сноситься с главнокомандующим некогда. Доложим немедленно на собрании всех полковых командиров о найденных бумагах. Это собрание может взять на себя арестование графа.
Аш подумал.
- Хорошо. Я останусь с этим поляком, а вы забирайте документы и действуйте. Вы лучше, нежели я, сумеете все дело представить.
Вспоминая впоследствии об этой ночи, Ивонин не мог в точности восстановить ее события. Он побежал сперва к хорошо известному ему полковнику Зоричу, затем они вдвоем врывались к полковым командирам, подымали их с кроватей и приводили, заспанных, на квартиру Зорича. Там читали документы, сыпали проклятиями, снова читали. Единодушно было решено немедленно арестовать Тотлебена. Выполнить это решение поручили полковникам Зоричу, Билову и Фуггеру, а также Ивонину.
Было уже совсем светло, когда четверо представителей полкового совета, сопровождаемые взводом гренадеров, подошли к квартире Тотлебена. В первой комнате спал Бринк. Его обезоружили и передали, напуганного и растерянного, гренадерам. Тотлебен, услышав шум, соскочил с постели и приоткрыл дверь.
- Was ist geschehen? - крикнул он раздраженно.
- Вы арестованы. Дайте вашу шпагу, - твердо произнес Зорич.
- Vous êtes fou!. Вы ответить за это! - завизжал, брызгая слюной, Тотлебен.
Зорич и Билов вошли к нему в спальню. Ивонин остался рассматривать бумаги Бринка.
Через полчаса Тотлебен, мрачный, но одетый, как всегда, с иголочки, был увезен. Гренадеры с ненавистью глядели на него.
- И рада б не шла курочка на пир, да за хохол тащат, - громко сказал один.
- Он все отрицал, - рассказывал Зорич Ивонину, - требовал, чтобы арестовали вас и подполковника Аша, и предложил опечатать бумаги как его, так и Аша. Вообще амбиции превеликой… Одно плохо, - Зорич с досадой покусал ус, - он успел-таки разорвать секретный шифр для переписки с Фридериком. Это мы с Биловым проморгали.
- А я вот что нашел. - Ивонин протянул сложенный пополам листок бумаги: то был черновик одного из писем Тотлебена королю прусскому. - "Ваше величество высказываете в последнем письме желание, чтобы мне служить еще одну кампанию, требуя, чтобы доброю в моих войсках дисциплиною я предупреждал всякие грабительства…"
Зорич стиснул зубы.
- Вот кому он служил, бесовское исчадие! Сегодня же отправим его под конвоем в три сотни казаков к главнокомандующему. А теперь пойдем-ка к Ашу.
В землянке они застали странную картину. Саббатка сидел в углу и всем своим видом напоминал мокрого пса. Аш сердито посапывал трубкой, вертя в руках кавалерийский хлыст.
- У меня с этим франтом разговор вышел, - кивнул он на Саббатку. - Пришлось пару раз перетянуть его хлыстиком. Тогда он вспомнил, что в разное время привозил Тотлебену четыре личных письма от Фридерика и что Тотлебен просил короля о личной встрече. Что было в других посланиях, он, по его уверению, не ведает.
- Отправим и его в армию, - решил Зорич, - только отдельно от графа Тотлебена. Пойдем с нами, пан. Не бойся: больше тебе плохого не учиним.
…Ивонину уже не пришлось видеть Тотлебена. Он узнал, что было обнаружено письмо Фридриха, в котором тот обещал дать графу имение в Померании, если он будет охранять интересы немецкого населения, что, не довольствуясь этим, Тотлебен вел переговоры с Гоцковским о покупке имения в Лупове и о крупной денежной сделке с немецкими мануфактуристами, что за уменьшение наложенной на Берлин контрибуции с четырех миллионов талеров до полутора миллионов ему перепал немалый куш. Арест Тотлебена был санкционирован военным советом в составе Бутурлина, Фермора, Чернышева, Панина, Волконского и Голицына. Тотлебен на допросах вдохновенно лгал. Он, дескать, хотел вовлечь Фридриха в ловушку и потом взять в плен; ордер Бутурлина переслал нарочно с запозданием; посылал же его чтобы внушить Фридриху доверие к себе, - всегда, на всякий вопрос у него был готов лукавый, хитрый ответ.
Суд приговорил Тотлебена к смертной казни, но ее все откладывали исполнением, пока новая государыня, Екатерина II, не заменила казнь изгнанием из России, с отнятием всех чинов и орденов и запрещением появляться вновь на русской территории.
Саббатка был оправдан. Бринк куда-то исчез, и участь его осталась Ивонину неизвестной.
Сочтя свое поручение выполненным, Ивонин выехал в главную квартиру. Там его ждала двойная радость: он был произведен сразу в подполковники и переводился в корпус Румянцева.
Часть 3
Глава первая
В Петербурге
1
В Поджаром жизнь шла своим чередом. Гром войны доходил только отголосками: объявляли рекрутский набор, и староста собирал "мир" для решения, кому итти; либо возвращался с войны на деревянном костыле уже отвоевавший мужик; а однажды приезжал на побывку бравый капрал и, покручивая усы, с достоинством рассказывал о походе на вражескую столицу и об осаде города Кольберга.
Ольга после встречи с Шатиловым очень изменилась. Весть ли о смерти отца так повлияла на нее, а может быть, подошли сроки: незаметно накопленный жизненный опыт сказался. С Катериной Ольга сдружилась еще теснее. Они научились почти без слов понимать друг друга - по взгляду, по невольному вздоху, по мимолетной улыбке. Иногда они бродили по лесу, иногда принимали участие в незамысловатых увеселениях обитателей Поджарого.
И вдруг это безмятежное существование нарушилось.