Оркестр заиграл вальс, и половина столов сразу опустела. Ниночка Никитина танцевала с каким-то полковником. Лицо ее было очень спокойным и усталым. Полковник что-то говорил ей, улыбался, по она, казалось, совсем не слушала его. Следя за ней, Виктор едва успел увернуться от летевшей на него пары. Сверкающий глазами, зубами, орденами и медалями Казачков стремительно кружил счастливую Аллочку. Казачков подмигнул ему, взглядом спросил: "Почему не танцуешь? " Виктор пожал плечами и отошел к стене.
Но следующий вальс он все-таки танцевал. С Ниночкой Никитиной. От нее пахло хорошими духами, коса туго обвивала голову, губы были чуть-чуть, почти незаметно подкрашены, и синие тени от густых ресниц, растушевываясь, лежали на бледных, слегка припудренных щеках.
- Кто этот полковник, с которым вы танцевали? - спросил Виктор, когда они оказались недалеко от елки.
Ниночка не ответила, только сдвинула брови и чуть заметно пожала плечами.
Очень близко, опять в паре с раскрасневшейся Аллочкой, пролетел Костя Казачков.
- Почему вы молчите?
Ниночка отвела взгляд.
- Скверное настроение.
- Отчего?
- Я не могу объяснить.
- Не можете? Или не хотите?
- Не могу.
Несколько минут они танцевали молча. Левая, на перевязи, рука очень мешала Виктору.
Звуки оркестра стали глуше. Донеслись слова песни:
...Утро зовет Снова в поход.
Покидая ваш маленький город,
Я пройду мимо ваших ворот...
- Вот и я скоро покину ваш маленький город,- негромко начал Мазников.- И вы забудете, что лечился у вас когда-то в медсанбате энский капитан... Капитану посчастливилось танцевать на новогоднем вечере с девушкой, но эта девушка...
- ...совсем не обращала на него внимания. Да?
- Да.
Никитина взглянула на него внезапно засмеявшимися глазами:
- На вас просто действует обстановка. А завтра опять все войдет в норму.
Когда музыка смолкла, Виктор взял Ниночку за локоть.
- Где ваш столик?
- Вон там.
- Я провожу вас. Можно?
- Как хотите.
- А этот полковник... Он не отправит меня в штрафной батальон?
- По-моему, вы шутите не очень удачно.
- Пожалуй... Извините меня.
- А почему вы не танцуете, товарищи? - спросила Ниночка, вернувшись к своему столику.
- Впереди еще много времени,- сказал Краснов.- Успеем. Вам налить вина?
- Нет, спасибо.
- Налейте мне, - вдруг попросила Катя.
Талащенко посмотрел на нее, стараясь поймать ее взгляд. Но Катя сидела, опустив голову, внимательно разглядывая бокал.
- У вас тут где-то наш начальник штаба лечится, - обернулся к Никитиной Краснов. - Капитан Никольский...
- Знакомая фамилия. Хотите его навестить?
- Надо бы проведать и поздравить... Тут в зале я его не видел.
Ниночка усмехнулась.
- И не увидите. У него совершенно другие интересы. Идемте, покажу.
Они вчетвером вышли из зала в прохладный, слабо освещенный коридор, спустились по лестнице на первый этаж и оказались в конце здания. Здесь было тихо и пусто, и только за одной дверью горел свет.
- Сюда, сюда, - зашептала Никитина, смеясь одними глазами. - Но, пожалуйста, тихо, а то спугнем.
Она подвела всех к тускло светившейся двери. В одном месте марлевая занавеска изнутри была надорвана по шву, и Краснов сквозь эту щель увидел Никольского. Одетый в синий халат, тот сидел лицом к двери, положив вытянутую перебинтованную ногу на табуретку, и тасовал карты. Напротив, в мягком кресле, сидел его партнер. На столе, среди кучи бумажных денег, стояла бутылка и налитые наполовину стаканы.
- В картишки перебрасываются, - обернулся Краснов к командиру батальона.
Никитина пояснила:
- С нашим начальником аптеки.
Талащенко тоже посмотрел сквозь занавеску, покусал ус.
- Ясно. Пошли обратно. Обойдется без поздравлений.
Было около трех, когда в зал вошел начальник разведки корпуса подполковник Богданов, в шинели, еще мокрой от снега. Гурьянов и Дружинин поднялись ему навстречу, и всем стало ясно, что они его ждали.
Снимая перчатки, Богданов что-то негромко сказал генералу.
- Понятно, - окая, кивнул командир корпуса. - Хорошо, пойдемте. А люди пусть веселятся, пусть веселятся! - обернулся он к оказавшемуся поблизости Стрижанскому. - Продолжайте, товарищи!
Но веселье как-то сразу увяло и сникло - действительность, о которой люди забыли в эту ночь, безжалостно и властно напомнила о себе. Зал стал потихоньку пустеть.
Одним из первых ушел со своим замполитом полковник Гоциридзе. И тотчас же, пожав руку загрустившей Аллочке, исчез Костя Казачков. Поднялись за своим столиком командир мехбригады гвардии полковник Мазников и его начальник штаба гвардии подполковник Кравчук. Ушли в батальон Краснов и Талащенко.
В зале остались только работники медсанбата да несколько легко раненных, "ходячих" офицеров. Пожилой солдат из хозяйственного взвода собирал со столов посуду. Аллочка с самым серьезным видом пыталась дотянуться до конфеты, висевшей на елке. Заложив руки за спину, возле одной из картин задумчиво стоял подполковник Стрижанский.
- Ты переночуешь здесь? - спросила у Кати Никитина и посмотрела на часики.- О! Уже четыре!..
- Если можно...
- Что за вопрос!
Они сидели за столиком вдвоем. Катя подняла свою рюмку, в которой оставалось немного вина, прищурившись, посмотрела через нее на свет:
- Нехорошо как-то...
- Что, влюбилась?
- В кого?
- В кого! В этого майора!
- Глупости, Нина!.. Глупости.
В маленькой комнате на первом этаже вместе с Никитиной жили Аллочка и еще две медсестры. Одна из них уже спала, согнувшись калачиком и отвернувшись от света к стене. Аллочка раздевалась.
- Явились? - подняла она голову.- Хоть бы вина с собой захватили. Выпить хочется.
Ниночка усмехнулась:
- Иль Костя Казачков обидел?
- Не обидел. Все только посмеивается... Лапочка! Эскулапочка!..
- Наука! Поменьше к нему липни! - Никитина достала из своей тумбочки две чистые простыни, подала их Кате: - Стели вон там. Наша Сонечка и в будние дни дома не ночует. А по праздникам тем более. Можешь спать спокойно, никто не прогонит.
Она задула свечку и, подойдя к окну, подняла маскировочную штору из плотной черной бумаги. В комнату хлынул холодный лунный свет.
- Ой, девочки! Как красиво! Посмотрите!
Окно выходило в парк. В сине-сиреневой мгле белели заснеженные деревья, с двух сторон подступавшие к широкой нехоженной аллее. Высоко в облачном небе стояла луна, и ее зеленоватый свет искрился в густых ветвях, поникших под тяжестью облепившего их снега. Было очень тихо. Казалось, прислушайся - и услышишь шорох падающих с деревьев снежинок...
- Снег, деревья, лупа,- вдруг словно самой себе сказала Никитина.- А на передовой сейчас умирают люди...
Она отошла от окна, села на койку, начала снимать праздничные туфли.
В углу всхлипнули.
- Катька, не реви,- устало попросила Никитина.- И без тебя тошно!..
- Хорошо, не буду,- ответила Катя, но у нее не хватило сил сдержать слезы.
Ниночка швырнула туфли на пол:
- Ну и я сейчас тоже начну!
- И я,- дрожащим голосом отозвалась Аллочка.- И я ка-ак зареву-у-у...
Богданов ездил в штаб армии уточнить обстановку, пополнить сведения о противнике и выяснить, по возможности, перспективы. Кроме всего этого, вернувшись, он привез еще устный приказ командующего держать части корпуса в полной готовности, на длительный отдых не рассчитывать и максимально использовать время для доставки боеприпасов и ремонта техники - танков, самоходных артиллерийских установок и орудий.
Выслушав доклад начальника разведки, Гурьянов взглянул на часы:
- До шести тридцати отдыхайте. Ровно в семь прошу ко мне.
Богданов ушел. Генерал поднял трубку полевого телефона и приказал дежурному срочно вызвать начальника артснабжения и зампотеха.
В дверь постучали,
- Да!
- Чай, товарищ генерал... Вы приказали,
- А! Да, да,- вспомнил Гурьянов.- Спасибо.
Поставив на стол два стакана крепкого чаю и накрытую салфеткой тарелочку с сухарями, повар прищелкнул каблуками.
- Разрешите, товарищ генерал, с Новым годом поздравить! С новым счастьем!
- Спасибо, старшина. Тебя также! Спасибо.
Гурьянов замолчал, думая, когда успевает этот пожилой человек, его повар, спать: днем - на ногах, среди ночи тоже на ногах. И всегда бодр, чист, исполнителен.
Когда начальник артснабжения и заместитель командира корпуса по технической части прибыли, в комнате уже сидели Дружинин и Заславский.
- Как с ремонтом танков? - спросил генерал.
Зампотех, высокий, нездоровой полноты человек (у него было больное сердце), тяжело дыша, поднялся,
- На сегодняшний день...
- Сидите,- перебил его Гурьянов.
Зампотех сел.
- На сегодняшний день,- продолжал он,- отремонтировано двенадцать машин. С колесными лучше.
- Именно?
- Вышло из ремонта шестьдесят два процента всех поврежденных.
- Лучших ремонтников представьте к награде,
- Есть!
- Будьте любезны, Тимофей Васильевич,- поднял голову Заславский,- сколько нужно времени, чтобы закончить с танками?
- Суток пять-шесть. Заводские нормы мы намного перекрываем. Ремонтники работают как черти. Извините за сравнение.
Гурьянов повернулся к начальнику артснабжения.
- Сколько БК мы имеем в среднем на орудие?
Тот, поднявшись, назвал цифру,
- А как с доставкой?