* * *
Молодой юрист Христо Ганков, бывший узник концлагеря, специализировался главным образом на расследовании самых запутанных дел агентов-провокаторов. Он терпеливо изучал, сопоставлял и выискивал самые мельчайшие подробности, чтобы ни один провокатор не унес с собой в могилу даже самую незначительную тайну.
Но при расследовании дела Данчо Данева он впервые столкнулся не только с самым упорным, но и с необыкновенно сложным преступником, который то признавал, то тут же отрицал свою вину. Ганкову, хотя Данев и не был для него особой загадкой, хотелось сломить упорное сопротивление арестованного.
Первые признаки психической капитуляции Данева проявились в его настойчивых просьбах разрешить ему увидеться с Чугуном, чтобы сообщить что-то очень важное.
Христо Ганков ответил на это:
- То, что вы намерены сказать ему, говорите мне.
- Вам я ничего не скажу, - повысил голос Данчо. - С ним мы вместе воевали…
- А я вам скажу, что вы вместе с ним не воевали, вы были агентом полиции, отвратительным хамелеоном и убийцей…
- Не обижайте! - скрипнул зубами Данев. - Пока не придет Чугун, ничего вам не скажу.
- Если собираетесь унести свои грязные тайны в могилу, можете не говорить, - сказал Ганков. - Ликвидируем вас и без ваших признаний в преступлениях…
Нервы Данчо Данева не выдержали. Две ночи подряд он не сомкнул глаз. Если бы у него под рукой оказалась веревка, проволока или нож, он покончил бы с собой. Но приступы отчаяния длились недолго. Он брал себя в руки, упрекал за проявленную слабость, попадая под опьяняющую власть смутной надежды, что Чугун и Розов проявят великодушие. Несколько дней его не вызывали на допрос, и он снова впал в отчаяние и стал упрекать себя за излишние страдания, которые сам себе причинял.
Как-то вечером в таком состоянии его застал Христо Ганков. Данчев, глядя перед собой с тупым безразличием, рассказал ему всю свою историю. В конце он совсем размяк. Христо Ганков предложил Даневу утром записать свои показания.
Однако Данев утром был настроен по-иному.
- Сколько раз надо повторять, как я попал в сети Цено Ангелова? - раздраженно спросил он, когда Ганков прервал его на каком-то незначительном уточнении. Он вел себя так, как будто был не обвиняемым, а следователем.
- Это ясно, вы не выдержали, испугались, не оценили собственных сил, сначала вам все это казалось шуткой, но в конце концов вы попали в ловушку, а потом так привыкли притворяться, что даже такого опытного конспиратора, как Илия Велев, смогли обмануть.
- Ну поверил он мне, что еще? - Данев продолжал держаться все так же вызывающе. Но Ганков хорошо понимал его состояние, поэтому, стараясь не обращать внимания на его вызывающее поведение, делал все, чтобы не сорваться и хотя бы внешне выглядеть спокойным.
- Что еще? Вы, по крайней мере, должны понять, что вам не удастся ничего скрыть.
- Вы уверены в этом? - глянул на него из-под бровей Данев и стиснул кулаки, готовый наброситься на него. Но вдруг силы оставили его, он понял, что этим только осложнит свое положение. Он опустил голову и с тупым безразличием надолго уставился в пол. Потом неожиданно поднял голову: - Чего вам от меня надо? До каких пор будут продолжаться эти бесконечные допросы?
- Вы устали?
- Ждете, когда я сломаюсь?
- Жду, когда вы наконец перестанете упрямиться.
- А если бы вы были на моем месте?! - почти кричал Данев.
- Об этом я не думал, но у меня нет намерения быть на вашем месте. Вам все равно не удастся обмануть нас. Поэтому отвечайте, спрашиваю в последний раз: почему ваш выбор пал на товарищей из Камено-Поля?
- Каких? - Данев сделал вид, что не понял, о ком идет речь.
- На тех, которых расстреляли в Лозене летом. Может, было что-нибудь личное?
- Как вам сказать? Я их знал, с ними работал. - Он склонился низко над столом. В голове зашумело. Стол Ганкова, казалось, вместе с полом, накренился в одну сторону и куда-то поплыл. Сердце Данчева учащенно забилось. Ганков протянул ему стакан воды. Отпив глоток-другой, Данев медленно начал приходить в себя.
- Что с вами? - спросил его Ганков.
- Ничего. Уже прошло, - тихо ответил Данев.
- Тогда продолжим. - Ганков поудобнее устроился в кресле. - Так почему вы остановились на этих товарищах? Говорите, вы работали вместе с ними? А разве от вас не требовали назвать имена других коммунистов?
- Требовали, но о большинстве из них уже было известно.
- Хорошо. Расскажите об этих товарищах.
- Илия Велев, Мечка и Васко поддерживали связь о отрядом. Дедушку Бойо и учителя Станчева выдал староста.
- Кем особенно интересовался Цено Ангелов?
- Больше всего теми, кто имел отношение к отряду.
- Вы сообщили Цено Ангелову точную дату операции? Что вы знали о ней?
- О какой операции вы говорите?
- Об операции в Камено-Поле. Она меня интересует.
- Я сообщил ему одну дату, но тогда операцию отложили. О последней операции я сообщить не смог.
- А когда вы назвали имена товарищей, которых затем расстреляли?
- В начале весны.
- На кого из отряда была возложена задача установить связь с солдатами в Лозене после операции в Камено-Поле?
- Не знаю.
- Припомните.
- Эти вопросы решали только Чугун и Чавдар. Я не знаю.
- Если забыли, я вам напомню. Лично вам было поручено установить связь с Йорданом. Верно?
- Да.
- И что же?
- Я не смог вовремя прибыть.
- Почему?
- Попал в засаду и едва вырвался. Когда установил связь с Йорданом, арестованные были уже расстреляны.
- Только по вашей вине, - тихо сказал Ганков. - А какова была цель вашей встречи с солдатами? Помочь арестованным или забрать оружие?
- Когда назначалась встреча, они еще не были арестованы.
- А когда после расстрела вы встретились с Йорданом, то сказали ему, что борьба требует жертв и о погибших не надо сожалеть и скорбеть?
- Этого я не помню. Может быть, и говорил, не знаю. Ведь и меня первый же попавшийся лесник или сельский сторож мог прикончить.
- Если бы это случилось… Вы знали, что состоится конференция по укреплению рядов Отечественного фронта? Что на ней должен был присутствовать и Чугун?
- Да.
- Лиляна Узунова узнала об этом от подпоручика Слановского. Сообщила в отряд. И на вас пало подозрение. Как вам удалось убедить Чугуна в невиновности?
- Посмотрите его показания, разве вы его не допрашивали?
- Вас это не касается. Показания Чугуна интересуют только нас.
- Но он дал показания?
- Об этом поговорим в другой раз. Сейчас прошу вас говорить по существу.
- Ясно, что мне в первую очередь надо было доказать Чугуну свою непричастность. Я очень боялся, как бы меня не раскрыли, но тогда мне как-то удалось выкрутиться.
- И вы радовались, не так ли?
- Может быть, вы не поверите, но это было ужасно. Гореть на двух огнях и постоянно дрожать, быть всегда начеку, потому что даже малейшее подозрение и с одной и с другой стороны могло стоить мне жизни.
- То же произойдет и теперь, если вы будете так вести себя, - повысил голос Ганков.
Данчев вздрогнул. У него в голове молнией пронеслась мысль о спасении. Но и в этот момент он не мог отделаться от преследовавшего его образа генерала Янева. Ведь именно так Данчо обещал ему свободу и жизнь, чтобы выяснить важный для себя вопрос. Но тогда он действовал от своего имени, по своей личной инициативе, а Ганков теперь представлял власть, от ее имени он допрашивал Данева и не имел права распоряжаться его судьбой. И, согретый этой смутной надеждой, Данев тихо спросил:
- Вы серьезный человек и счастливый, потому что ваша совесть чиста. Если я спрошу вас о чем-то, ответьте мне, если возможно.
- Что вас интересует?
- Могу ли я рассчитывать на какую-нибудь пощаду? Я не отрицаю своей вины, я ошибся, очень ошибся, только сейчас отдаю себе в этом отчет. Должен вам сказать, что если я иногда отрицаю что-то или пытаюсь скрыть, то только потому, что хочу жить. Готов трудом, мучениями искупить свои прегрешения! - Данев чуть не плакал.
- Вы служили полиции, а жили среди наших. Неужели вы не поняли, что у сильного всегда большое и великодушное сердце? Нам в отношении вас все ясно, но согласитесь, что вы должны осветить некоторые факты, касающиеся других людей, с которыми по той или иной причине у вас были контакты. Почему вы не хотите понять этой простой истины? Только одно обстоятельство, что вы служили в полиции, а это факт, уже является достаточным для каждого из нас, чтобы спокойно подписать вам смертный приговор… Я жду, когда вы будете продолжать ваш рассказ.
- На чем мы остановились? - попытался припомнить ход своих мыслей Данев.
Ганков постучал карандашом по чернильнице и подсказал ему:
- На том, что Чугун, должен был присутствовать на конференции Отечественного фронта.
- Да! Он должен был находиться не на одной, а на нескольких конференциях. Мне поручили быть связным.
- Кто из отряда знал об этом?
- Я, Калыч из Камено-Поля, Чавдар и сам Чугун. Я сообщил Цено Ангелову. Позавчера я вам об этом рассказывал.
- Ничего. Повторите еще раз.
- Потом военные заварили кашу. Поручик Игнатов поспешил отличиться, и притом очень глупо. Он доверился Слановскому, а тот со своей стороны сообщил об их намерениях одной связной из отряда.
- Какой связной?
- Лиляне Узуновой.
- Вы приказали органам милиции в Камено-Поле провести обыск в доме Слановских?
- У меня были сомнения в отношении Слановского. Поэтому я и приказал сделать обыск.