Немного в стороне вершили еще один стог сена. На самом верху стога неумело держался низкий, крепкий, с черной и густой, как щетина, бородой их односельчанин Кутула. Он кричал что-то гортанным осипшим голосом, стараясь вилами подцепить сплетенную из травы веревку, которую ему бросали снизу. В стороне от стога, широко расставив ноги, стоял фельдфебель Станков. Не спуская глаз с Кутулы, он время от времени покрикивал:
- Вот только свали стог, тогда узнаешь, где раки зимуют!
- Не могу поймать веревку, господин фельдфебель.
- Тоже мне, пижон нашелся! Воображай поменьше!
- А если упаду, господин фельдфебель? - нарочно раскачивался Кутула, чтобы позлить Станкова.
- Невелика беда, если и разобьешься. Свет клином на тебе не сошелся.
В конце концов Кутула поймал конец плетеной веревки, перебросил ее через верх стога, воткнул острый, тонкий шест в сено и спустился вниз.
В полдень из села принесли обед для солдат. Солдаты разбрелись группами по берегу реки и молча начали обедать.
Слановский, Станков и Лило сели в тени единственной развесистой груши посреди луга. Слановский медленно начал есть. Станков с едой разделался вмиг и, не вставая со своего места, задремал.
- Искупаемся? - тихо спросил Лило.
- Давайте, - ответил Слановский и начал раздеваться. Отвыкший ходить босиком, он осторожно ступал по скошенной траве луга. Вышли на тропинку. Почти все солдаты уже были в воде. Ниже по реке двое местных жителей купали в реке коня. Конь фыркал и с удовольствием помахивал мокрым хвостом. Его шерсть блестела на солнце. Кутула нырял, стараясь схватить в воде высокого Пени, а тот, увернувшись от Кутулы, бросился к противоположному берегу и упал там на горячий песок.
В это время кто-то закричал:
- Змея, змея!
- Где? - Пени вскочил, глубоко нырнул с разбегу и выплыл уже на этом берегу. Отдуваясь, он раздвинул кусты и попытался вылезти на сыпучий песчаный берег. - Где змея? - спросил он еще раз.
Какой-то солдат испуганно показывал на кусты, продолжая пятиться.
Пени спокойно приблизился к кустам бузины и крапивы, присел на корточки и начал насвистывать незнакомую и какую-то странную мелодию.
- Да он настоящий циркач, - раздался чей-то насмешливый голос.
- Змея только его и ждала, - подзадорил другой.
- Вот увидите, он ее поймает, вы его не знаете, - добавил третий, давно знавший о ловкости Пени.
Слановский опустил ноги в воду. По коже пробежала холодная, но вместе с тем приятная дрожь. Он все еще не решался нырнуть. Марин воспользовался тем, что все солдаты как завороженные глядели на Пени, и приблизился к Слановскому.
- Вы не знаете, третий взвод останется в селе?
- Нет. Ожидаются новые аресты.
- Кого могут схватить?
- Не знаю. Вечером узнаем.
Марин замолчал. Оглянулся. Около них не было никого.
- На днях нам дадут знать…
- Откуда? - прервал его Слановский.
- Йордан позаботится. Может быть, и Калыч спустится сюда. Хотите с ним встретиться?
- Во что бы то ни стало…
- Господин подпоручик, смотрите, какого ужа вытащил этот сумасшедший! - громко закричал один из солдат, указывая на Пени.
Пени обмотал змею вокруг шеи и пошел к солдатам, а те разбежались от него кто куда.
- Иди и подложи змею под голову фельдфебелю, - поддразнивая, предложил какой-то шутник.
* * *
Перед заходом солнца со стороны Камено-Поля появилась колонна третьего взвода. Впереди на черном как смоль молодом жеребце ехал Игнатов. Арестованные каменопольцы шли молча. Вокруг все было им хорошо знакомо: высокие орехи, стоящие по обеим сторонам дороги, тополя, луга вдоль Осыма, вязы около мельницы, где сороки, и вороны вили гнезда, а дальше скрытый садами Лозен. Кто из них не бывал здесь то ли по делам, то ли в гостях у родных или друзей! Но все теперь таило в себе странное предчувствие. Уж не последний ли это их путь по родным и милым сердцу местам? Может быть, потому глаза их так жадно впитывали зелень полей, а ноздри с таким наслаждением вдыхали запах щедрого чернозема.
Когда они приблизились к лозенскому кладбищу, Игнатов, показав в его сторону плетью, выкрикнул:
- Вы не заслуживаете даже и того, чтобы вас здесь похоронили!
Они бессознательно посмотрели на каменные кресты, на покосившуюся ограду и, не проронив ни слова, продолжали свой путь.
- Где бы вы нас ни похоронили, нас найдут, а вот вам есть над чем подумать, - тихо промолвил учитель Станчев.
Игнатов повернул коня, солдаты попятились. Поручик попытался плетью стегнуть учителя, но конь вдруг отпрянул в сторону, и конец плети обвил шею старого Бойо.
- И теперь будете разводить агитацию, мать вашу…
Игнатов пришпорил коня и обогнал колонну шагов на двадцать.
* * *
Подвал школы был приспособлен для содержания арестованных. Под командой унтер-офицера Кочо был выставлен удвоенный караул из особо доверенных солдат.
Вечером Слановский вытянулся по стойке "смирно" перед столом Игнатова.
- Слановский, надеюсь, ты понимаешь, для чего мы здесь? - прохрипел Игнатов.
- Так точно, господин поручик, - ответил Слановский вполголоса.
- Как ты думаешь, мы не зря хлеб едим? - посмотрел поручик прямо в глаза Слановскому холодным, испытующим взглядом.
Слановский молчал. Игнатов сжал губы и укоризненно покачал головой.
- Принимаю твое молчание за знак согласия. Мы действительно не оправдываем доверия нашего начальства.
Слановский побледнел. Ничего хорошего от этих намеков он не ожидал, и тем более странной казалась ему общительность Игнатова. У него пересохло в горле, глотать стало трудно.
Игнатов искоса наблюдал за ним.
- Что с тобой?
- Ничего, - с усилием ответил Слановский, - похоже, что я немного простудился.
Игнатов продолжал разглагольствовать!
- Позавчера я совсем случайно узнал, что ты служил у полковника Додева.
- Да, тогда он был моим командиром батальона.
- Тебе следовало бы знать, что он очень хорошего мнения о тебе.
- Но, кажется, вы с ним не согласны?
- С чем? - не понял его намека Игнатов и уставился на него.
- Да именно с его отношением ко мне.
- Ах вот что! Ну посмотрим. Если заслужишь, другое дело. Тогда и я не останусь в долгу. Сели мы в галошу минувшей ночью. Представился такой случай показать себя! Сами к нам пришли партизаны, своими ногами! А мы их проморгали. Надеюсь, что и ты убедился в простой истине: запугать их можно только одним - беспощадным истреблением.
Голова Слановского работала лихорадочно и путанно. Сознавая, что попадает в безвыходное положение, он последним усилием воли попытался овладеть собой и хотя бы внешне сохранить спокойствие. Но Игнатов хорошо понимал его состояние и поэтому продолжал играть на нервах подпоручика.
- Ты знаешь коммунистов, которых привели из вашего села? - спросил он после короткого молчания.
- Так точно.
- Мы не ошиблись, не так ли?
- Не могу знать.
- Имей в виду, что эти - самые главные, но есть и другие. Будем живы и здоровы, так и до них доберемся. Ты что так побледнел? Уж нет ли среди них кого-нибудь из твоих родственников или друзей?
Слановский продолжал молчать. В ушах шумело, он был не в состоянии связать и привести в порядок свои мысли. А Игнатов с циничной настойчивостью продолжал допытываться:
- Может, у тебя были какие-нибудь дела с ними? Так я тут ни при чем! - Он опустился на стул, закурил сигарету и рассеянно поглядел в окно. - Могу я узнать, где ты был прошлой ночью до половины второго?
- На улице.
- А с кем, если не секрет?
У Слановского снова пересохло в горле. Ему было очень обидно, что человек, к которому он питает чувство особой неприязни, с такой легкостью вмешивается в его самые интимные дела, но тем не менее он решил, что лгать было бы ниже его достоинства, и поэтому откровенно признался:
- Со знакомой. - Его бледность быстро перешла в румянец.
- Похоже, что девушки легко липнут к тебе. И давно ты ее знаешь?
- Несколько лет. После демобилизации я несколько лет работал учителем. С тех пор мы и знакомы.
- Ах, значит, старая дружба, - многозначительно осклабился Игнатов и тут же изменил выражение лица. - Этой ночью будет много работы. Не хочешь ли поприсутствовать на допросе? - уставился он на Слановского.
- У меня нет опыта, и кроме того…
- Тебе неудобно, - подхватил Игнатов. - Не так ли? А что касается опыта, никто не рождается опытным. Ну ладно, постараюсь покончить с этим делом и без твоей помощи. Думаю, и у тебя еще будет возможность проявить себя. Этой ночью надо усилить охрану. Я приказал удвоить посты. После комендантского часа из расположения роты не отлучаться, понятно?
Слановский молча кивнул головой. Игнатов встал и, не спуская с него глаз, сказал:
- Забегу домой, переобуюсь. Жди меня в корчме. Познакомлю тебя с людьми из областного управления.
"Только этого мне и не хватало", - с досадой подумал Слановский и все-таки выдавил из себя:
- Так точно, буду ждать вас в корчме.
Игнатов вышел. Через открытое окно Слановский слышал, как он сердито ругал солдат, но сознательно не отреагировал на это. Ему захотелось побыть одному. Желание хотя бы ненадолго остаться наедине с самим собой было столь острым и жгучим, что он даже не услышал, как отворилась дверь и перед ним вырос Йордан, помятый и смущенный.
- Их будут допрашивать здесь или повезут в город? - спросил он почти шепотом.
- Здесь. - Слановский вздохнул отчаянно и беспомощно. - Этот тип очень уж разъярен.