Городская ТЭЦ и прилегающие к ней дома были оцеплены солдатами, а кое-где и веревками с красными флажками - предупреждение о возможности взрыва. Многочисленные зрители - в основном это были семьи, временно эвакуированные из домов в опасной зоне, - расположились за линией оцепления. Некоторые сидели на узлах с пожитками. Все они, и солдаты тоже, в почтительном и испуганном молчании провожали глазами двух саперов, направлявшихся на объект. Две маленькие фигурки подошли к зданию ТЭЦ и скрылись за железными воротами…
Молоденький лейтенант с красной повязкой на рукаве объяснял Неле:
- Вы, гражданочка, вполне взрослый человек и должны понимать: никого, значит - никого!
- А мне можно! - настаивала Неля. - Я переводчица при капитане Демине!
Она сунула лейтенанту свое удостоверение и, пока он читал, говорила сердито:
- Я обязана там быть. Просто опоздала немножко… Если без меня что-нибудь случится, знаете, кто будет отвечать? Вы!
Лейтенант подумал секунду, потом поднял веревку, пропуская Нелю. И она побежала туда, где чернели трубы ТЭЦ…
Подвал освещала одна пыльная лампочка, заключенная в проволочную арматуру. Демин и Онезорг стояли около ржавой, заросшей паутиной решетки вентиляционного короба.
- Надо вертеть назад это, это и это, - говорил немец, показывая на болты по углам решетки.
- Отвинтим. - Демин достал из сумки с инструментом разводной ключ. - А там что?
- А там тротиль. Три ящика. Так, так, так. - Он показал руками, что ящики стоят один на другом.
- Взрыватель химический?
- Да, да… Дер хемиш цундер… И еще два такие, чтобы нельзя достать. На боку и на низу.
- Элементы неизвлекаемости, - кивнул Демин. - Дополнительные взрыватели, донный и боковой… Понятно.
Послышались быстрые шаги. Оба сапера в удивлении обернулись. Это была Неля.
- Что такое? Что случилось? - Демин шагнул навстречу переводчице.
- Я не могу там. Я должна быть с вами.
- Зачем?
- Ну как зачем? Вдруг Рудольф что-нибудь скажет, а вы не так поймете.
- Я пойму! Сапер сапера всегда поймет! Мне вас труднее понять, когда вы про барокко-рококо рассказываете. Идите и никогда не нарушайте дисциплину.
- Но почему вы не хотите… - начала Неля.
Но капитан не дал ей договорить:
- Да я вас отчислю! Отправлю с такой характеристикой, что сто лет не отмоетесь! Марш отсюда! Вам понятно?
- Нет.
- Тогда пошла к чертовой матери! Теперь понятно?
Неля повернулась и ушла, негодующе стуча каблучками по ступенькам. Демин посмотрел на часы и хмуро улыбнулся Онезоргу:
- Придется подождать десять минут. Вот дура-баба!
…Неля стояла за линией оцепления и ждала. Солнце уже поднялось высоко над трубами ТЭЦ, тени стали длиннее, а зрителей стало меньше.
Наконец из железных ворот вышли две фигурки. Остановились, закурили каждый свое и неторопливо пошли дальше. Неля вгляделась в их лица, но не обнаружила ни радости победы, ни гордого сознания выполненного долга, ни облегчения от того, что миновала опасность. Просто возвращались с работы два человека.
Демин и Неля сидели на веранде. Капитан с удовольствием делился своими познаниями:
- Обычная мина отчего взрывается? Задел ногой, дернул за проволочку - и привет. Значит, при разминировании надо осторожненько разрезать проволочку. Казань бы… Но бывает, что проволочку отрежешь и мина тут же взрывается. Там взрыватель на пружине, и проволочка ее держивала. Такой взрыватель называется "цугцундер". Видишь, я и по-немецки могу.
На "ты" Демин перешел с Нелей при неприятных обстоятельствах, но и теперь, в благодушном настроении, продолжал говорить Неле "ты".
- Поэтому при разминировании прежде всего мы вставляем предохранительную чеку и вынимаем взрыватель. Теперь так. Мины замедленного действия могут быть с часовым механизмом - то, что в старину называлось "адская машина". А могут быть с химическим взрывателем.
- То есть как? - испугалась Неля. - При взрыве вылетают ядовитые газы?
- Совсем не то! Там взведенный ударник удерживается стальной проволокой. А проволока эта проходит через баллончик с кислотой. Когда кислота разъест проволоку, ударник освободится и взрыватель сработает. И вот этот капитан Шнайдер, у которого служил наш фриц…
- Он не фриц, а Рудольф, - поправила Неля.
- Да знаю я, знаю. Этот Шнайдер ставил химические взрыватели своей конструкции. Проволока потолще, кислота послабее, расчет такой, чтобы рвануло через несколько месяцев.
- Но если знать, так не очень сложно обезвредить?
- Ну как сказать. Такие мины ставят, как правило, на неизвлекаемость: кроме основного, есть дополнительные, хорошо замаскированные взрыватели. Тебе кажется, ты все сделал, а станешь поднимать ящик или даже чуть стронешь - и взрыв. Но Онезорг знает, где что. - Демин потянул носом. - Кушать охота до смерти!
- Спасибо. Я начинаю немножко понимать. - Неля помолчала, а потом задала совсем не наивный вопрос. - Но вот минер вынимает такой химический взрыватель. А проволока в нем уже почти разъедена кислотой. И от сотрясения взрыватель срабатывает. Бывает такое?
- Бывает, что и медведь летает, только невысоко, - улыбнулся Демин.
Вошла хозяйка и пригласила:
- Обедать, пожалуйста. Все на столе.
…Обед хозяйка приготовила замечательный. Из деминского пшенного концентрата сварила суп, нажарила своей картошки и еще принесла с огорода зеленый лучок и редиску. Она сделала только одну ошибку: накрыла на троих. И Онезорг уже сидел за столом. Неля тоже села, с улыбкой обернулась к Демину. Но капитан стоял посреди комнаты с обиженным и злым лицом и садиться не собирался. Раньше бы он просто погнал фрица от стола, а после их сегодняшней работы так поступить было нельзя.
- Есть совсем не хочется, - объявил он и пошел к себе в комнату, но по дороге не выдержал, взял со стола кусок хлеба.
…Демин сидел у себя на кровати, ел этот хлеб и с неудовольствием слушал, как звякают ложками Неля и фриц, как хрустят редиской, как болтают весело и дружелюбно по-немецки. Чаще других повторялись слова: "Гёте, Шиллер, битте, пролетариат"…
Под вечер Демин и Неля прогуливались по пустырю за домом. Кто-то скосил здесь траву для коровы, и свежее сено лежало рядками, подсыхая.
- Два запаха самые лучшие на свете, - говорил Демин. - Свежее сено и свежий, только что из печи хлеб.
- Про хлеб это вы потому, что голодный?
- Ничего подобного. Но раз уж ты затронула, я скажу: меня прямо покоробило, что ты с ним села есть. Нашла компанию!
- Война кончилась, - напомнила Неля.
Капитан сердито дернул плечом.
- Для тебя да. Потому что ты сбоку стояла. На тебе ни царапины нет. А для других не кончилась.
Неля помолчала - не хотелось спорить. Но потом все-таки сказала:
- Снаружи ни царапины. А внутри… У меня мать с голоду умерла в блокаду. А отец еще в сорок первом погиб: он пограничник был.
- Тогда… Тогда я тебя окончательно не понимаю, - в замешательстве проговорил Демин.
В этот момент к ним подошел, вернее, подскакал инвалид на костыле. При каждом скачке медали на его мятом пиджачке весело побрякивали. И сам инвалид был навеселе.
- Нет, нет, нет, нет! - закричал он, заранее пресекая возможность отказа. - Прогулочки опосля, а сейчас прошу, пожалуйста, за мной! У Клавки Мухиной радость: муж вернулся, на которого похоронка была!
- Да мы ж их не знаем, - начал было Демин, но инвалид и слушать не стал:
- Вы и не обязаны знать. Зато вы для них самые дорогие люди! Прошу к нашему шалашу!
В квартире Мухиных играл патефон, гости шумели, какие-то женщины носились с тарелками на веранду и обратно; но первый, кого еще из дверей увидел Демин, был Рудольф Онезорг. Он сидел в своем мышином мундире, положив ладони на стол, и задумчиво, даже грустно наблюдал за весельем.
- И товарища вашего я доставил, - кричал за спиной Демина инвалид. - Тоже не хотел идти, но от меня не вырвешься!
Не давая Демину опомниться, Неля взяла его за руку и повела к столу.
Клавка Мухина - сорокалетняя, вся в веснушках - и ее муж, усатый солдат с нашивками за ранения, сидели в торце стола. Клавка плакала счастливыми слезами, прижимаясь щекой к погону мужа. Он тоже нет-нет да и смахивал слезинку. А сосед справа доверительно шептал ему в ухо:
- Ты, Василий, не сомневайся. Клавдия вела себя исключительно хорошо!
- Да я не сомневаюсь, - улыбнулся Василий и спросил у инвалида с костылем, пробиравшегося к своему месту: - Константин! Это ты немца приволок? На хрена?
- Он с капитаном, он ТЭЦ разминировал. Этот немец антифашистский! - успокоил хозяина инвалид.
Патефон на этажерке пел задушевным хрипловатым голосом:
У меня есть сердце, а у сердца - песня,
А у песни - тайна, хочешь, разгадай!..
Рядом сидел баянист. Он был обижен тем, что ему предпочли Утесова, но все-таки машинально подыгрывал патефону.
- Пойдемте танцевать, - сказала Демину Неля.
Танцевали в основном женщины с женщинами. Рыжая девушка кружилась в паре с таким же рыжим подростком - наверно, братишкой.
В комнату вошел запоздавший гость - седоватый, в очках. Он увидел немецкий мундир Онезорга и оторопел. Потом подошел поближе и спросил с надеждой:
- Дойче коммунист?
- Нет, я не коммунист, - отвечал Онезорг по-русски. - Я немецкий сапер.
- Он демократ, антифашист, - объяснили с разных сторон вновь пришедшему.
Удовлетворенный, он обошел стол и подсел к хозяину: