– Вообще-то вы правы, мистер Бредли. Извините. Это действительно какой-то сумасшедший дом; голова кругом идет. А эти… – Хант кивнул в сторону двери. – Мы действительно обещали некоторым из них министерские портфели в новом правительстве Кубы. Надежда на то, что похороненная мечта вдруг может сбыться – самая надежная гарантия в преданности лиц, в которых ты заинтересован. Аксиома. Для выполнения поставленной перед нами задачи приходится прибегать к разным мерам, в том числе и к такой. А вообще… – он пожал плечами, – почему бы и нет? Может быть, кто-то из них действительно окажется в числе членов правительства, а нам нужны будут там люди, которые бы чувствовали перед нами обязанность, а лучше, если такую обязанность будет чувствовать все правительство в целом. Вы не согласны со мной?
"Прав был Эдвардс, когда говорил, что ты умен и хитер; в одном он тебе не дал оценку. Ты еще и коварен, – думал Бредли, слушая Ханта. – Идти с тобой рядом, а тем более впереди тебя – опасно, можно получить удар в спину. С такими, как ты, лучше на шаг отстать, чтобы всегда держать "попутчика" в поле зрения".
– Ну что ж, возможно какая-то логика в этом есть, – дипломатично согласился Бредли и продолжил с сомнением в виде рассуждения: – Только ведь такой… кандидат в министры, который о своих мечтах и планах разглагольствует вслух, больше походит на клоуна, а не на государственного деятеля.
– Может быть, такой клоун-министр для нас окажется полезнее, чем министр настоящий. Настоящим не поуправляешь; рано или поздно – взбрыкнет. Ну да ладно. Отвлеклись… О вашем приезде я был предупрежден. Мне звонили из Вашингтона. А принял вас за переводчика… Ну уж… – Хант развел руками. – Переводчик для меня сейчас важнее, уж извините.
Бредли понимающе кивнул – понятно, не извиняйтесь.
– Здесь, – Хант постучал пальцем по "верительной грамоте", лежащей перед ним на столе, – мне предписывается оказывать вам всяческую помощь и содействие. Еще здесь говорится о том, что цель своей командировки вы назовете сами. Почему не написали-то?
– Не обо всем можно говорить вслух и не все можно придавать бумаге. Вам ли этого не знать? Попади эта бумага в чужие руки?
– Ну хорошо, хорошо… – кивнул Хант. – Называйте цель своей командировки.
– Спецподразделение "Москит". Мне сказали, что без вашей санкции попасть туда я не смогу. Это так?
– Нет, не так. К "Москиту" я не имею никакого отношения. Им занимается мой заместитель Дональд Роуч. Это без его санкции попасть туда вы не сможете. Сейчас объясню, – видя непонимание во взгляде Бредли, сказал Хант. – Дело в том, что как такового спецподразделения "Москит" не существует. То есть его не существует официально – оно не проходит ни по одним документам, оно не зарегистрировано нигде. Его нет. Все обеспечение той базы: материально-техническое, продовольственное – производится за счет гватемальской бригады. Но "вести" "Москит" кто-то должен. А так как гватемальская бригада моя там, – Хант кивнул на потолок, – приняли решение: посадить ко мне заместителя по "Москиту". Теперь вы меня поняли?
– Более или менее… Наше финансовое управление экономит на всем. Посадить к вам заместителя по "Москиту", как вы его назвали, дешевле, чем содержать самостоятельный контролирующий орган, подобный вашему.
– Вот именно, – чуть ли не воскликнул Хант. – Легко ставить задачи, выполнять их значительно сложнее… – он сокрушенно махнул рукой. – Хотя, на содержание баз – тут надо отдать им должное – средств не жалеют. Все, чем необходимо, обеспечивают по первому требованию. Особенно сейчас…
– Чем "сейчас" отличается от "вчера"? – моментально зацепил Бредли.
Хант кольнул его быстрым взглядом. Свою оговорку он понял – невольно намекнул на скорое начало операции, хотя ни о конкретном сроке, ни о месте операции известно еще не было даже ему, Говарду Ханту, куратору основных сил десанта.
– Это я так, к слову, – отмахнулся Хант и тут же вернул разговор в прежнее русло. – Так что Роуч – заместитель у меня только номинально; он – фигура самостоятельная. У него даже канал связи с Вашингтоном свой. Вот поэтому, мистер Бредли, ваш вопрос – это его вопрос, не мой.
Вошедший в кабинет стремительно, без стука мужчина лет тридцати остановился, словно натолкнулся на невидимую преграду – он явно не ожидал, что у Ханта кто-то может быть. Или взаимоотношения у них были на таком уровне, что тому позволялось заходить подобным образом.
– Извините, сэр, я, кажется не вовремя. Зайду позже.
– Нет, вы как раз вовремя, я сам собирался… – Хант, глядя на вошедшего, оборвал себя на полуслове и встревоженно спросил: – Что-то случилось?
– Нет, случиться ничего не случилось… Вы шифрограмму из Вашингтона еще не получили?
– Ничего не получал, – ответил Хант и, заметив скованность мужчины, свою оплошность исправил:
– Знакомьтесь… Мой заместитель – мистер Роуч, это – мистер Бредли из контрразведки.
– Дональд. – Роуч протянул Бредли руку, тот пожал ее и, в свою очередь, тоже представился:
– Стэн.
– Так что там в шифрограмме? – спросил Хант, когда Бредли и Роуч расселись напротив друг друга у стола-приставки.
– Там… указаны предварительные данные: срок и координаты… – закамуфлировал как смог свой ответ Роуч. В его понимании такой ответ мог быть ясен только посвященному.
"А вот этого, дорогой Дональд, вслух тебе говорить не следовало. Ты должен был написать ответ на листочке бумаги и отдать его шефу, пусть даже фиктивному", – подумал Бредли, сохраняя при этом вид стороннего наблюдателя, непонимающего сути происходящего. Он заметил, какой недовольный взгляд бросил на Роуча Хант, опыта у него было больше на порядок – начинал работать еще в Управлении стратегических служб.
– Хорошо, – Хант прервал Роуча, едва поняв, о чем идет речь. – Об этом мы поговорим с вами позже. Мистер Бредли, я буду вам мешать при вашем разговоре?
– Нет, не будете. Мистер Роуч, я в курсе вашей компетенции в отношении группы "Москит", мистер Хант посвятил меня. Поэтому я прошу вашего содействия в решении моего вопроса. Мне необходимо попасть в лагерь подготовки этой спецгруппы.
– Такой спецгруппы в природе не существует, – с ехидцей заметил Роуч.
– Мне необходимо попасть туда завтра, – не придал значения его реплике Бредли. – Документ о моих полномочиях я предъявил мистеру Ханту.
– Кем подписан этот документ?
– Полковником Эдвардсом.
– Мистер Бредли, у меня свое руководство и от него в отношении вас я никаких указаний не получал, – продолжал гнуть свою линию Роуч. – Мне очень жаль, но думаю, что помочь вам я ничем не смогу.
Бредли с непониманием посмотрел на Ханта; такого препятствия со стороны Роуча, впрочем, как и самого Роуча, встретить он не предполагал.
– Дональд, указания в отношении мистера Бредли из Вашингтона получал я, – сказал Хант, разряжая обстановку; это противостояние, возникшее вдруг на пустом месте, ему явно было не по душе. Сказав это, Хант в какой-то мере слукавил – никаких прямых указаний от руководства он не получал, его лишь предупредили, что у контрразведки возникли какие-то вопросы и что возможен приезд их представителя. – Надо помочь мистеру Бредли – одно дело делаем.
Уязвление самолюбия Роуч перенес стоически, выдержав паузу, заговорил с достоинством.
– Ну хорошо. А мы можем узнать причину, по которой вы так рветесь в лагерь подготовки "москитов"? Что может интересовать контрразведку в той группе? Или это тайна за семью печатями?
– Разумеется, это тайна за семью печатями, но так как "Москит" – ваше подведомственное подразделение, вам я ее открою. Есть мнение, что в группе "Москит"… или около нее, – Бредли многозначительно посмотрел на Роуча, – действует враг. – Он сказал эту "приятную" новость с интонацией словно поведал о результатах прошедшего футбольного матча: ровно, с легким безразличием, обыденно, но при этом продолжал внимательно наблюдать за Роучем. Ему было крайне важно видеть его первую реакцию. – Моя задача – определить так это или не так. И если так, выявить этого врага. Только и всего, – закончил Бредли, пожав плечами.
Роуч какое-то время смотрел на Бредли взглядом, определяющим, шутит он или говорит всерьез. Бредли этот взгляд выдержал. Мало того, он издевательски улыбнулся Роучу, подмигнул и произнес:
– Вы, мистер Роуч, теперь тоже находитесь… – Бредли хотел сказать "под подозрением", но не стал перегибать палку, закончил мысль сглаженно, – в поле моего зрения, но, разумеется, только теоретически.
Реакция Роуча была такой, какой и должна была быть. Он откинулся на спинку стула, растянул узел галстука и глухо сказал:
– Вы с ума сошли. Вы там все с ума посходили. Я подаю рапорт. Садитесь на мое место и командуйте.
– Не горячитесь, мистер Роуч. Ваш рапорт можно истолковать двояко, равно как и ваше недавнее нежелание сотрудничества.
– Действительно, Дональд, вопрос очень серьезный, – вмешался Хант. – Если возникли такие серьезные подозрения – а такие подозрения на пустом месте не возникают – в них надо разобраться и снять все вопросы.
На этот раз удар по самолюбию Роуч перенес более болезненно, но, поиграв желваками, вновь был вынужден согласиться с вескими доводами Ханта.
– Хорошо. Через три, максимум через четыре дня – это будет зависеть от некоторых обстоятельств – я выезжаю в Эверглейдс, вы можете поехать со мной. Только я хочу вас, мистер Бредли, предупредить сразу: никакой самодеятельности, все свои действия я прошу согласовывать со мной. Мистер Хант, вопрос моей поездки и некоторые другие вопросы я хотел бы обсудить с вами, – Роуч демонстративно повернулся к Говарду Ханту, давая понять, что общение с Бредли на сегодня у него закончено.